Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Эрнест Джонс

Фрейд тщетно пытался занять деньги у своих друзей. Отчаявшись, он написал своей будущей теще, прося ее обратиться к ее состоятельной сестре. Вначале он полагал, что 1000 гульденов будет вполне достаточно, но вскоре ему пришлось удвоить эту сумму. Однако данная просьба была неловкой и могла произвести плохое впечатление на единственную богатую родственницу, на которую все еще рассчитывала Марта. Поэтому пришлось отказаться от этой идеи.

В середине июня Фрейда захватывает новая навязчивая идея — со здоровьем Марты что-то не в порядке. Без какой-либо причины он считает, что она после свадьбы может тяжело заболеть. Поэтому он послал ей некоторую сумму денег со строгими предписаниями, чтобы Марта тратила их исключительно на свой отдых. «Если я обнаружу, что ты потратила эти деньги на какой-либо наряд, я разорву его, когда приеду, а если не буду знать, на какой именно, я разорву их все». Это, на первый взгляд, шутливое замечание на самом деле было первым признаком его гнева, который вскоре разразился по поводу ее отношения к своему брату.

На следующий день пришло письмо, в котором Фрейд говорит о том, как они будут жить после свадьбы:

Тогда я с облегчением вздохну, моя дорогая, и снова с готовностью позволю себе быть беспокойным и экономным. А если нам иногда придется пораскинуть мозгами по поводу того, где достать то или другое, какое это будет иметь значение? В конце концов, мы будем жить вместе, в условиях, далеких от откровенной нищеты, что не мешает столь многим людям любить друг друга, вместо того чтобы утешать друг друга мыслью о будущем, которое может оказаться не стоящим столь многих принесенных ему в угоду жертв. Как долго человек остается молодым, здоровым, как долго он остается достаточно уступчивым, чтобы приспосабливаться к изменяющемуся настроению другого? Ты осталась бы старой девой, если бы я позволил тебе ждать, пока смогу за все заплатить, и ты разучилась бы смеяться. Мне так не хватает тебя, потому что мы далеко друг от друга, так что мою жизнь вряд ли назовешь нормальной. Мне недостает тебя во всех отношениях, так как ты связана со мной всеми нитями: как любимая, как жена, как товарищ, как работающий компаньон, а мне приходится жить в чрезвычайно болезненном лишении. Я не могу распоряжаться своим временем, меня ничто не радует, неделями на моем лице не мелькает улыбка, и, короче говоря, я очень несчастен.

В этот момент на подвергаемую столь многим испытаниям пару обрушился новый удар. Фрейда призвали на месяц в армию, чего он не ждал, по крайней мере, до следующего года. Это означало не только определенные расходы на обмундирование и т. д., но также потерю целого месячного заработка, на который молодые очень рассчитывали. Более всего сложившимся положением вещей была озабочена фрау Бернайс, которую пугала мысль о продолжении подготовки к свадьбе в таких обстоятельствах. Она написала Фрейду письмо, которое заканчивалось так:

Не думай, что я не могу себе представить, насколько неуютна твоя теперешняя жизнь, но начинать семейную жизнь, не имея к этому средств, — значит только причинять страдания. Мне самой пришлось в течение долгих лет испытать все это на себе, так что я могу об этом судить. Я прошу и умоляю тебя не делать этого. Не пропускай мои слова мимо ушей и спокойно обожди до тех пор, пока ты не сможешь решить вопрос о средствах к существованию.

Сначала восстанови у себя хоть некоторое спокойствие и миролюбивое настроение, что в настоящее время у тебя полностью отсутствует. У тебя нет абсолютно никакой причины для дурного ^настроения и упадка духа, которые граничат с патологией. Брось все эти вычисления и прежде всего снова стань разумным мужчиной. В данный момент ты похож на испорченного ребенка, который не может действовать по-своему и поэтому способен расплакаться в надежде на то, что таким образом сможет всего добиться.

Не сердись на последнее предложение, но оно справедливо на самом деле. Прими к сердцу справедливые и сказанные с доброй целью слова и не думай плохо о любящей тебя матери.

Неизвестно, ответил ли Фрейд на письмо фрау Бернайс, но ясно одно — что это письмо не повлияло на его решение о женитьбе.

Оставалось лишь найти подходящий дом и обставить его, но и то и другое было довольно трудно сделать. Не имея кабинета, в котором можно было бы вести прием больных, Фрейд не мог рассчитывать на успех частной практики. Сама идея поселиться в меблированных комнатах наводила на него ужас. В начале июля от Марты пришла телеграмма, которая решила все проблемы: «УРА, 1250 ГУЛЬДЕНОВ ЛЁБИА!» Это был свадебный подарок от тети Ли из Брюнна. Вдобавок был еще один подарок в 800 марок от дяди Марты, Луи Бернайса, живущего в Лондоне. Несмотря на меньшую сумму, последний подарок был ей дороже первого, так как означал большие жертвы со стороны дяди. Теперь вопрос о покупке мебели был практически решен, и они смогли продолжить свои приготовления.

День свадьбы опять был перенесен, но теперь он не отдалялся, а, наоборот, переносился с ноября на сентябрь. И дело было не только в улучшении финансового положения молодых, но и в том, что в Вене разрешалось поселяться в сдаваемых квартирах либо с 1 августа, либо с 1 ноября. Несмотря на все свои усилия и объявления, Фрейд обнаружил, что подходящие квартиры встречаются чрезвычайно редко. Он мог искать жилье лишь вечерами. Эта проблема его беспокоила, так как приближался день свадьбы и нужно было куда-то привести свою новобрачную, тем более что очень скоро он должен был отправиться на военные маневры. Самое подходящее жилище, которое он нашел, освобождалось лишь в ноябре, что для него означало бы потерю практики в самом лучшем для работы месяце в году, октябре, о чем он не мог позволить себе даже помыслить. Можно было на какое-то время остаться жить в квартире, которую он снимал в данное время, сняв еще две комнаты у хозяев, но это стоило бы ему дополнительной суммы в 1400 гульденов, о чем не могло быть и речи. Наконец Фрейд нашел огромную четырехкомнатную квартиру на Мария-Терезиенштрассе, 5.

Но перед свадьбой Фрейду суждено было испытать еще один удар судьбы. Он все время успокаивал себя мыслью о том, что в Германии, где они поженятся, требовалась только гражданская церемония, так что он будет избавлен от болезненной дилеммы либо изменить свое «исповедание», что он всерьез никогда не намеревался делать, либо пройти через сложные церемонии еврейской свадьбы, к чему он питал отвращение. Теперь, в начале июля, Марте пришлось сообщить ему, что, хотя гражданский брак имеет силу в Германии, Австрия его не признает, так что по прибытии в Вену они будут считаться неженатыми. Поэтому не оставалось ничего другого, как пройти через церемонию еврейской свадьбы. Но Марта обещала сделать все возможное, чтобы облегчить для него эту процедуру. Поэтому свадьба была назначена на будний день недели, когда могли присутствовать лишь очень немногие друзья, так что это событие можно было отпраздновать в доме матери. Домашняя свадьба не требовала больших расходов на дорогие общепринятые вечерние платья. Так и было сделано.