Игра в реальность - Алексей Калугин

– Я так понимаю, – Витька сурово сдвинул брови к переносице, – ты хочешь, чтобы я показал тебе свое удостоверение?

Ход был рискованный, но Витька все просчитал верно. Вместо того чтобы потребовать предъявить документы, Трепищев протестующе затряс головой.

– Нет-нет, что вы, нет никакой нужды, – быстро затараторил он.

– В таком случае не будем терять время. – Витька залпом допил мою кока-колу. – Мы с тобой, Вадим, выйдем первыми. Анатоль, если потребуется, прикроет нас.

Должно быть, неизбежность того, что должно было произойти, придала Трепищеву решимости. Он быстро сунул котлеты в рот и, кинув вилку на стол, вскочил на ноги. Носок его ботинка зацепился за ножку стула, и стул с грохотом опрокинулся на пол.

– Вадим, – с укоризной посмотрел на Трепищева Витька. – Не надо привлекать к себе внимание.

Трепищев быстро глянул на мужичка в берете, вновь что-то выискивающего в своем портфеле, судорожно дернул подбородком, проталкивая в пищевод застрявший в горле кусок котлеты, и торопливо зашагал к выходу из кафе.

Посмотрев на меня, Витька закатил глаза к потолку и, сделав весьма красноречивый жест рукой, поспешил следом за Трепищевым. В ответ я только усмехнулся, констатируя тот факт, что благородная скудость мысли моего соседа-порнографа, как я и ожидал, произвела на Витьку должное впечатление.

Глава 16

Одна из любопытных особенностей нашей психики заключается в том, что во внешних чертах любого незнакомца человек может легко усмотреть признаки как гениальности, так и злостного порока – все зависит от установки, которую он получил.

Во внешности и поведении мужчины в синем берете, спокойно сидевшего за столиком кафе, не было ничего необычного. Если не считать того, что время от времени он что-то доставал из своего портфеля и быстро кидал в рот. Однако стараниями Витьки в воображении Трепищева он превратился в хладнокровного убийцу, уверенно идущего по следу очередной жертвы.

Оказавшись на улице, Трепищев глянул через стекло на безобидного посетителя кафе и замер на месте, парализованный леденящим душу ужасом. Лицо его сделалось мертвенно-бледным. Честное слово, я испугался, что он вдруг хлопнется на асфальт без чувств.

К счастью, вовремя подоспел Витька. Подхватив Трепищева под локоть, он потащил его дальше по улице, прочь от окон кафе с затаившимся за ними кошмаром.

Мужчина в берете, оглянувшись, посмотрел на меня.

– Странный молодой человек, – заметил он.

– Чем же? – поинтересовался я.

Решив, что разговор завязался, мужчина поднялся со своего места, подхватил с пола портфель и пересел за мой столик.

Достав из портфеля, он протянул мне маленький ржаной сухарик, густо облепленный крупной солью.

– Не желаете?

– Спасибо.

Я взял сухарик и попробовал его. Оказалось вкусно.

Мужчина достал и забросил себе в рот еще один сухарик.

– Ваш юный друг посмотрел на меня так, словно увидел привидение, – сказал он.

– Должно быть, просто задумался, – ответил я. – Он, видите ли, писатель.

– Писатель, – с пониманием наклонил голову мужчина. – А я было подумал, что он из этих. – Мужчина многозначительно шевельнул бровями.

– Из этих? – пререспросил я. – Вы хотите сказать… – Я умолк, предоставив своему собеседнику закончить начатую мною фразу.

– Ну да. – Мужчина достал из портфеля еще один сухарик и быстро сжевал. – Из Общества анонимных трезвенников.

– Ну, если оно добровольное, то я не вижу в этом ничего страшного, – сказал я, не понимая, к чему весь этот разговор.

– Вы так считаете? – Мужчина усмехнулся. – А я, между прочим, из-за одного такого «добровольца» полгода на хозяйственных работах отпахал. Между прочим, считалось, что отрабатывал я эту повинность тоже добровольно. Так сказать, осознал свою вину и решил искупить ее, чтобы с чистой совестью вернуться к нормальной жизни. Полгода в Лотошинском районе коровий навоз на ферме лопатил. Так сказать, вклад интеллигенции в развитие сельского хозяйства.

– И за что же вас туда отправили? – поинтересовался я.

– За бутылку сухого. – Мужчина кинул в рот очередной сухарик. – А дело было так. Возвращался я из института домой. Только вышел из метро, как подскакивает ко мне паренек. Небольшого росточка, в джинсовой курточке. Глазки по сторонам бегают. Не желаешь ли, говорит, отец, приобрести бутылочку настоящего грузинского вина. У меня, говорит, приятель недавно вернулся из командировки в Тбилиси, привез с собой несколько штук. Отдам по дешевке, поскольку деньги позарез нужны. Вы-то меня понять должны, – улыбнулся мужчина. – Вы тоже успели застать те времена, когда бутылочку хорошего вина в любом магазине можно было купить без проблем, были бы деньги. Я-то сам алкоголем никогда не злоупотреблял, но и от хорошего вина не отказывался… Короче, отошли мы с этим парнишкой в подворотню. Он достает из-за пазухи бутылку «Ахашени». Я бутылку со всех сторон осмотрел – вроде как все в порядке. Говорю ему: попробую вино на вкус, и если настоящее, то заплачу. Парень не возражает: пробуй, говорит. Да еще и штопор мне протягивает. Я бутылку отупорил, сделал глоток. – Мужчина мечтательно закатил глаза. – Не вино – сказка. Расплатился я с парнем, и он тут же убежал. Я сделал еще глоток из горлышка, заткнул бутылку пробкой, положил в портфель и пошел дальше своей дорогой. Но не успел я пройти и ста метров, как точно рядом со мной останавливается патрульная машина. Выходит из нее парочка милиционеров, и один из них так вежливо говорит мне: покажите-ка, что у вас в портфеле, гражданин. Ну а в портфеле ясное дело что – початая бутылка «Ахашени». Я начал оправдываться, мол, сам я не пью, а только коллекционирую вина. А почему бутылка початая? Так взял, что предлагали! А милиционер тут же из кармана тестер достает и сует его мне под нос… Ага, ты еще пьяным по улицам города ходишь!.. Тут рядом другая машина остановилась – «уазик» с зарешеченными окошками, в который меня и затолкнули. А когда мы с места тронулись, я в первой машине приметил того самого паренька, который мне бутылку «Ахашени» продал. Обернулся, зараза, с заднего сиденья, улыбается. Вот так-то… – Мужчина кинул в рот еще один сухарик. – Ну, потом все как полагается: отделение милиции, протокол, бумага на работу и товарищеский суд, закончившийся для меня направлением на хозяйственные работы.

– Грустная история, – сочувственно качнул головой я.

– Еще бы не грустная, – согласился со мной рассказчик. – Особенно если принять во внимание, что после возвращения с хозяйственных работ на прежнее место в институт меня уже не приняли. Кстати, там, в колхозе, работало немало таких же, как я, попавшихся со спиртным. И наверное, каждого второго из них подставил какой-нибудь рьяный паренек из Общества анонимных трезвенников: сначала продал бутылку, а потом сообщил об этом милиции… Я, собственно, к чему вам все это рассказываю: очень уж ваш юный друг смахивает на того парнишку, что продал мне бутылку «Ахашени». Нет, я не говорю, что это был он! Но манера поведения та же. Так что советую вам повнимательнее к нему присмотреться.