АНОМАЛИИ ЛИЧНОСТИ - Борис Братусь

Обозначенный конфликт между тенденциями поднять притязания на максимальную высоту и опустить их, чтобы избежать неудачи, хотя и является главным для возникновения уровня притязаний, однако еще не прямо задает рисунок, композицию конкретных притязаний. Эта композиция опосредствована по сути всей сложной структурой личности, иерархией мотивов и целей данного человека. Если отвлечься от наиболее общих, "вершинных" личностных устремлений (роли которых мы еще коснемся в конце параграфа) и рассмотреть сами по себе цели, возникающие в ходе выполнения отдельных заданий, в ходе эксперимента или поставленного самой жизнью испытания, то здесь необходимо различать не один, а по крайней мере два вида целей: реальную цель, которую, по мнению человека, он может достичь в данных конкретных условиях и которая непосредственно вытекает из структуры задания, и идеальную цель. Последняя понималась Ф. Хоппе как широкая цель, превышающая временные, реальные цели; это цель, которую в идеале хотел бы достичь испытуемый в предлагаемой работе, которая хотя сию минуту может не являться актуальной, но все же стоит «за» соответствующей отдельной целью.

В дальнейшем уровень притязаний стал в зарубежных исследованиях по преимуществу связываться лишь с одним из видов целей — либо с реально , либо с идеальной, а в большинстве отечественных работ — рассматриваться часто вне конкретного анализа целевой структуры деятельности. В любом случае представление о реальной динамике притязаний, безусловно, обеднялось, поскольку не учитывало взаимоотношения разноуровневых целей, способы и формы их соотнесения. Следует поэтому вернуться к замечанию Хоппе о том, что «расстояние между реальной и идеальной целями может быть разным и меняться в ходе действия», и исследовать варианты межцелевых расстояний, расхождений, их динамику, возможности коррекции в ходе конкретной деятельности, специфику целевых структур, присущих тем или иным видам аномалий личности, взаимосвязь этой специфики с особенностями поведения и самооценки испытуемых

Логично предположить, что именно от умения вовремя развести два вида целей во многом зависят уравновешенность и эффективность уровня притязаний. Причем это умение вовсе не обязательно, на наш взгляд, указывает прямо на среднюю (или, как ее часто именуют, «адекватную») самооценку, оно может маскировать порой высокую самооценку и обостренное честолюбие. Поэтому, если человек, следуя экспериментально или жизненно созданной логике успехов и неудач, после неудач плавно снижает свои реальные цели, свои, так сказать, внешние операционно-технические притязанию, а после успехов постепенно их повышает, то это не значит, что в нем нет стремления к высокой самооценке, высоким внутренним притязаниям и что он смирился, удовлетворен тем положением, в которое поставлен данными обстоятельствами [93]

Итак, за временными реальными целями, как правило, стоит более высокая идеальная цель. Динамика, изменение временных реальных целей может вообще появиться только при наличии некоторой идеальной цели, превышающей эти временные. (Если бы это было не так, то человек не стремился бы к выбору новых целей и заданий, а довольствовался только повторением одних и тех же успехов, реализацией уже раз достигнутого.) Все это говорит об определенной взаимосвязи целей, целевой структуре, которая может быть более или менее разветвленной, обладать более или менее жесткой связью между целями, разными межцелевыми расстояниями и т. п.

Исходя из представленных общепсихологических оснований, сформулируем теперь нашу гипотезу об особенностях функционирования механизма целеполагания при психопатиях. Если в норме в ходе жизни обычно вырабатывается умение различать, разводить в текущей деятельности разноуровневые цели, менять, в зависимости от обстоятельств, межцелевые расстояния, появляется способность стать в некоторую как бы отстраненную позицию наблюдателя по отношению к возникшей ситуации, то при психопатическом (патохарактерологическом) развитии это разведение в нужной мере не удается — расстояния между реальными и идеальными целями здесь, как правило, минимальны, целевые структуры «жесткие», негибкие, без выраженной динамики изменений [94].

Нелишне специально оговорить, что подобное строение притязаний наблюдается не только во многих случаях выраженного развития психопатий. Описанное нарушение может встречаться и определять различные стороны стиля жизни и при других аномалиях, в частности при некоторых формах течения алкоголизма, а также известное время (например, в период подросткового кризиса) сопутствовать и относительно благополучному ходу развития. Психологическое изучение аномального развития вообще, на наш взгляд, не должно исключительно стремиться только к "обслуживанию" отдельных нозологий и четко выделенных клинических форм; важнейшая цель такого изучения — усмотрение общих механизмов, могущих обнаружиться в самых разных вариантах личностного развития, т. е. то, что выше было обозначено как клиническая общая психология личности.

Недостаточное различение разноуровневых целей, их "слипание", отсутствие гибкости в целевых структурах приводит в свою очередь к весьма пагубным психологическим последствиям: извращению двух основных функций уровня притязаний, выделенных нами выше,— функции регуляции конкретной тактики целеполагания, ориентации в быстроменяющихся условиях реальной жизни и функции защиты самооценки, своего "я". Остановимся сначала на нарушениях первой функции.

Известно, что процесс решения трудной задачи (не только интеллектуальной, но, что важнее для психологии личности,— жизненной) обычно состоит, из трех этапов. Этапа "лобовых" решений, когда человек пытается сразу найти нужный выход; затем, после ряда неудач, начинается этап более глубокого осознания ситуации, ориентировки в ней, поиска адекватных путей выхода, который наконец может привести к пониманию нужного принципа, к третьему этапу — собственно решению. Здесь же процесс решения встающих перед человеком задач ограничивается первым этапом "лобовых" попыток или же не до конца пройденным вторым этапом, что, естественно, не приводит к нужному выходу и серьезному успеху. Своеобразный вид приобретает и кривая уровня притязаний. Потерпев первые две-три неудачи в решении трудных задач, люди психопатического склада, вместо того чтобы несколько снизить свои притязания, выбрать задачу полегче, нередко впадают в отчаяние, хватаясь за заведомо легкие цели. Это смирение оказывается, однако, на деле "паче гордости", потому что стоит им даже в малом прийти к успеху (например, решить несколько простых задач), как они вновь полны самоуверенности и желания удовлетворить свое тщеславие выбором наиболее престижных целей. Эти скачки притязаний наглядно выявлены во многих экспериментальных исследованиях людей психопатического склада.

В результате подобной тактики все время как бы "проскакивает" мимо та зона, где лежат максимально трудные, требующие напряжения, но все же посильные для данного человека цели. Поэтому, несмотря на внешнюю активность, люди такого типа могут оказываться малопродуктивными в жизни, неспособными показать свои подлинные возможности. В начале своего пути они порой подают блестящие надежды, которые, к удивлению окружающих, по прошествии времени совершенно не оправдываются. Самые благоприятные задатки не реализуются в таланты, ибо талант — это и умение работать,— умение, которое в данном случае явно отсутствует. К каким весьма серьезным жизненным последствиям это может приводить, показывает такое наблюдение.

Юноша К. в 16 лет поступил, приехав из провинциального города, в Московский университет, выдержав при этом труднейший конкурс. Юноша, несомненно, выделялся своим дарованием, живостью, эрудицией среди сокурсников, из которых многие прошли уже службу в армии, несколько лет перед этим работали и поначалу с трудом втягивались в учебу. Студент К. схватывал все буквально на лету, к некоторым занятиям, например по иностранному языку, мог вовсе не готовиться и все же отвечать на "хорошо" и "отлично".

Но шло время, бывшие производственники втягивались в занятия, пошел материал, который нельзя было схватить только на слух, но который требовал усидчивости, регулярного труда. И здесь стало видно, что К. сначала постепенно сравнялся, а затем все заметнее начал отставать от сокурсников. Притязания у К. оставались по-прежнему высокими: ему нравилось (он уже привык) ходить в "выдающихся", слышать одобрения. Но теперь, чтобы соответствовать этим желаниям, явно надо было менять свое поведение: реализация несомненных задатков и способностей требовала усидчивости и серьезных занятий. Но перемены этой не случилось. К. по-прежнему занимался урывками: иногда, например, он вдруг тщательно готовился к какому-нибудь семинару, хорошо выступал на нем, вызывая одобрение преподавателя. Но такие успехи в целом играли даже отрицательную роль, потому что после них К. был полон гордости и надолго забрасывал учебники. К концу третьего курса встал вопрос о его отчислении за академическую неуспеваемость. Но и это не смогло изменить прежнего стиля, хотя никто не сомневался, что серьезными занятиями он сумел бы наверстать упущенное. Но К. стремился утверждать себя, спасать свои высокие притязания другими, более легкими способами. Он, например, пошел на прием к декану факультета — ведущему специалисту в своей области, ученому с мировым именем — и заявил: "Вы напрасно думаете меня отчислять. Знайте, что через малое время я буду сидеть в вашем кресле, я буду деканом...".