Линкоры в бою. Великие и ужасные - Александр Больных

Боевые действия начались широко известным боем у Ла-Платы 13 декабря 1939 года (потопление вспомогательного крейсера «Равалпинди» — это не бой), результаты которого должны были заставить задуматься обоих противников. А чего вы еще хотите от тринадцатого числа? Карманный линкор «Граф Шпее» сцепился с крейсерской эскадрой коммодора Харвуда. В результате боя тяжелый крейсер «Эксетер» получил тяжелые повреждения, и от гибели его спасли только ошибки командира «Шпее» Лангсдорфа, был также поврежден легкий крейсер «Аякс». Однако и рейдер получил ряд попаданий, которые хотя и не угрожали гибелью, но в то же время делали более чем сомнительным прорыв из Южной Атлантики домой в Германию. Детально описывать мы этот бой не станем, потому что его скорее следует отнести к сражениям крейсеров, нежели линкоров, но вот выводы следовало сделать всем.

Со всей очевидностью подтвердилось, что немцы построили корабль, который может уничтожить любой британский крейсер. Конечно, знаменитые британские «Графства» без труда потопили несколько вспомогательных крейсеров, но против карманных линкоров они оказались совершенно беспомощны. И в то же самое время подтвердилась еще одна очевидная истина — любой серьезный бой смертельно опасен для рейдера, так как несколько случайных снарядов могут так повлиять на мореходность, что дальнейшая его судьба будет незавидной. Именно это следует иметь в виду, когда мы будем рассматривать все последующие бои германских линкоров.

В самом начале Норвежской операции в районе Лофотенских островов произошла встреча линейных крейсеров, завершившаяся перестрелкой. Именно ее следует считать первым боем линейных кораблей в годы Второй мировой войны, и во многих отношениях она была типичной для боев английских и германских кораблей.

8 апреля 1940 года эскадра вице-адмирала Уитворта в составе линейного крейсера «Ринаун» и 9 эсминцев патрулировала на подходах к Вест-фиорду, ведущему к Нарвику. Уитворт имел приказ не допустить высадки немцев, но почему-то решил, что в условиях шторма и снегопада те не решатся проводить операцию. Поэтому британский адмирал на ночь увел свою эскадру подальше в море, что вполне разумно в штормовую погоду, а в результате немецкая эскадра вице-адмирала Лютьенса в состве линейных крейсеров «Шарнхорст», «Гнейзенау» и 9 эсминцев прошла через ту точку, которую 2,5 часа назад покинули британские корабли. В оправдание Уитворта можно сказать, что он получил от Адмиралтейства крайне путаные и невнятные приказы, а вдобавок находившаяся под его командованием 2-я флотилия эсминцев подчинялась непосредственно Лондону, в обход Уитворта и командующего Флотом Метрополии адмирала Форбса.

Тем временем германские эсминцы вошли в фиорд, а линейные крейсера остались в море, двигаясь чуть ли не в кильватер англичанам. 9 апреля в 2.40 Уитворт повернул обратно, чтобы возобновить патрулирование у Вест-фиорда, эскадра следовала с умеренной скоростью 12 узлов, не ожидая никаких неприятностей. В 3.37 с «Ринауна» увидели немецкие корабли, вынырнувшие из снежного заряда в 10 милях слева по носу, они двигались контркурсом с такой же небольшой скоростью. Через 10 минут «Ринаун» повернул влево навстречу немцам и увеличил скорость до 20 узлов. Эсминцы, с трудом преодолевая штормовую волну, старались удержаться за ним. Уитворт полагал, что встретил линейный крейсер типа «Шарнхорст» и тяжелый крейсер типа «Хиппер».

В 3.50 с флагманского «Гнейзенау» заметили какие-то неясные тени на западе. Пока немцы старались разобраться, что происходит, «Ринаун» лег на параллельный курс, в 4.00 на «Гнейзенау» решили, что встретили линкор типа «Нельсон», и сыграли боевую тревогу. На «Шарнхорсте» вообще ничего не подозревали до того, как в 4.05 «Ринаун» дал первый залп с дистанции 18 600 ярдов. Снаряды легли недолетами. Агрессивный командир 2-й флотилии эсминцев капитан 1-го ранга Уобертон-Ли, позднее прославившийся и погибший в Первом бою у Нарвика, приказал своим эсминцам открыть огонь, но это было бесполезно и лишь открыло противнику присутствие эсминцев.

«Гнейзенау» увеличил скорость и чуть отвернул вправо, «Шарнхорст» повторил этот маневр. Участникам этого боя сильно мешала высокая встречная волна, однако более новые немецкие корабли страдали от нее заметно больше, чем английский старичок — «Ринаун» был на 20 с лишним лет старше «немцев». Те набрали скорость 24 узла, и «Ринаун» с трудом удерживался за ними. «Шарнхорст» открыл ответный огонь в 4.10, правильно определив, с кем имеет дело, «Гнейзенау» задержался на одну минуту. В течение 10 минут противники никак не могли нащупать дистанцию. Немцы испытывали заметные трудности, им пришлось развернуть носовые башни назад, поэтому встречная волна захлестывала люки для выброса гильз. Нежная проводка систем управления огнем отказала, и башням пришлось стрелять самостоятельно, отказавшись от центральной наводки. Тем не менее немцы добились двух попаданий в «Ринаун», хотя оба снаряда не взорвались. Один снаряд попал в корму в районе башни «Y», второй пробил опору треногой фок-мачты.

«Ринаун» добился попадания в «Гнейзенау» своим шестнадцатым залпом в 4.17, и этот снаряд изменил ход боя. Он попал в верхнюю часть башневидной надстройки, осколки вывели из строя главный КДП и повредили пост управления огнем среднего калибра. «Гнейзенау» немедленно повернул вправо, «Шарнхорст» прошел у него за кормой, поставил дымовую завесу и повернул следом. «Ринаун» повторил поворот и перенес огонь на «Шарнхорст», но при этом ему пришлось снизить скорость до 23 узлов. Британские эсминцы не могли дать и этого и постепенно отставали от тяжелых кораблей, однако их присутствие нервировало адмирала Лютьенса, он понимал: любое серьезное повреждение его кораблей может стать роковым, так как эсминцы смогут пустить в ход свои торпеды. В этот период «Ринаун» добился двух попаданий в «Гнейзенау» 114-мм снарядами, как это ни странно, одно из них имело достаточно серьезное значение. Снаряд угодил в колпак, прикрывающий дальномер башни «А», и вода начала хлестать в башню еще и через это отверстие. Но тут немцам не повезло — на «Шарнхорсте» начались проблемы в котельном отделении, и он был вынужден снизить скорость, хотя неполадки довольно быстро исправили. В 4.56 «Ринаун» потерял немцев в дождевом шквале, и бой временно прекратился. К этому времени он еще больше снизил скорость, а немцы увеличили ее до 27 узлов, дистанция начала расти.

Казалось, все этим и кончится, однако на «Шарнхорсте» снова возникли проблемы, теперь с правой турбиной, ему пришлось временно снизить скорость до 15 узлов. В это же время Уитворт пошел на риск и увеличил скорость до 25 узлов. В 5.15 немцы снова были обнаружены, и «Ринаун» открыл огонь. Начался самый нудный и неприятный вид боя — «висение на хвосте». На залпы англичан отвечала только кормовая башня «Шарнхорста», но спорадическая стрельба велась на предельных дистанциях, и попаданий больше не было. Машинная команда «Ринауна» совершила настоящий подвиг, в какой-то момент доведя скорость старого корабля до 29 узлов, но это было лишь разовое усилие. Дистанция постепенно увеличивалась, в 5.41 «Ринаун» прекратил огонь, а в 6.15 потерял немцев из вида. И хотя адмирал Уитворт еще почти два часа вел погоню вслепую, бой завершился.

«Ринаун» израсходовал 230 381-мм снарядов, в основном из башен «А» и «В», и 1065 — 114-мм. «Шарнхорст» выпустил 195 280-мм снарядов (из них 145 башня «Цезарь») и 91 150-мм. «Гнейзенау» выпустил всего лишь 51 280-мм снаряд. Процент попаданий вы можете посчитать сами, однако он был разочаровывающим. Ни о каких 5 процентах Русско-японской или 3 процентах Первой мировой войн не приходилось и мечтать.

Следующий эпизод, в котором участвовали «Шарнхорст» и «Гнейзенау», не просто нетипичен, он уникален. Это первый и единственный случай, когда артиллерийским кораблям, более того, кораблям, претендующим на зачисление в класс линейных, удалось потопить эскадренный авианосец. Разумеется, речь идет о том, как эта сладкая парочка во время эвакуации союзников из Норвегии потопила английский авианосец «Глориес». Можно, конечно, вспомнить и гибель эскортного авианосца «Гэмбир Бей» в бою у острова Самар, но, во-первых, авианосец был все-таки эскортным, а во-вторых, его потопили японские тяжелые крейсера. Вроде бы имело место одно попадание 356-мм снаряда с какого-то японского линкора, но железных доказательств не имеется.

Однако при всей своей уникальности этот случай имеет совершенно четкое объяснение и конкретные причины, можно даже утверждать, что авианосец «Глориес» был обречен изначально. Принято писать, что корабль погиб в результате нескольких грубейших ошибок, допущенных его командиром капитаном 1-го ранга Гаем д’Ойли-Хьюзом. Это совершенно справедливо, но дело в том, что «Глориесом» командовал человек, который просто не мог действовать адекватно, попросту говоря, Гай д’Ойли-Хьюз был сумасшедшим. Однако он был старшим офицером, и отрешить его от командования было очень и очень сложно.