Девочка на холме - Ольга Кузнецова

— А где будешь ты?

— Ну, мне кажется, или тебе еще не с кем пойти на святочный бал? — спросил Тед, слегка улыбнувшись. Его настроение постепенно улучшалось.

До Самайна оставалось несколько дней. Нельзя сказать, что я была особенно рада этому событию, но выбора у меня не оставалось. В конце концов, меня ведь никто не спрашивал, хочу ли я быть похищенной и принесенной в жертву на какой-то там ритуал какими-то полоумными Черными тенями.

Признаться честно, новость о том, что на балу меня будет сопровождать Тед, Лесли совсем не обрадовала, но вот зато Эовин и Освальд веселились по полной, и Эовин даже сказала, что уже знает, какой наряд на меня надеть. Про себя я пожелала лишь, чтобы в этом наряде было удобно бегать от склизких монстров с синими языками. Был еще вариант напялить на себя костюм Черной тени и надеяться, что эти твари примут меня за свою, но Тед сказал, что у них отменный нюх, так что эта идея не прокатит.

Накануне бала меня внезапно охватила паника. Готовя нам с дядей Реем на ужин овощное рагу, я не могла нормально порезать даже баклажаны — настолько у меня тряслись от страха руки. И с каких это пор я стала такой невростеничкой?

Волосы все время лезли в глаза, а голос Дика Мелсона из телевизионного ящика, стоящего у меня спиной, раздражал так, что я едва сдерживалась, чтобы не запустить в него кухонным ножом. По крайней мере, это помогло бы мне высвободить из себя негативную энергию, а ее у меня было хоть отбавляй.

Я знала, что дядя поехал на улицу Магнолий за новыми вилами из-за того, что на старые наступила лошадь и погнула их, но ощущение, будто в доме я была не одна, ни на секунду не покидало меня. Я постоянно оглядывалась на дверь, на окно, и мне все время казалось, что за мной кто-то наблюдает. Похоже, в связи с перенапряжением у меня уже начала развиваться мания преследования.

От волнения начал болеть живот, и я смешала все овощи в кастрюльке, толком их и не нарезав. Какой тут ужин, когда завтра меня собиралась похитить целая армия зубастых Черных теней? Могли бы предупредить — я хотя бы вещи собрала.

Внезапно я четко ощутила на себе чей-то посторонний взгляд. Пара крохотных черных глазок мерещилась мне повсюду, отчего у меня даже началась икота. Я потянулась за стаканом и дрожащими руками налила себе немного воды, ни на секунду не теряя бдительность. Это напоминало паранойю. Сердце отчаянно колотилось, а вода почему-то стала казаться горькой.

Где-то недалеко послышался осторожный шорох и, крепко сжав зубы и схватив со стола большой нож для разделки овощей, я обернулась, готовая к нападению. Но это оказался всего лишь черный ягненок, тихо постукивающий своими маленькими копытцами по дубовому полу.

Цок-цок. Совершенно ничего страшного. Малыш обеспокоенно смотрел на меня крохотными похожими на бусинки глазами, но я не нашла в себе сил как обычно подойти к нему и успокоить. Я больше не могла ему лгать, что все будет хорошо, и мне почему-то казалось, что он это понимал. Сейчас утешение снова было необходимо мне, я была даже согласна на короткое посещение мистера Брауна. Но вряд ли он найдет решение. В этой ситуации мне уже не сможет помочь никто.

В ту ночь я спала рваным, беспокойным сном, то погружалась в легкую дрему, то вновь выныривала, чувствуя, как по лбу стекает тонкий ручеек пота. Ожидание убивало.

Утром я старалась не сталкиваться с дядей: как всегда стащила из корзины пару яблок и как можно скорее поспешила покинуть дом, решив на этот раз добраться в школу на велосипеде. Холодный ветерок приятно забивал легкие, и на некоторое время я позволила себе не думать ни о чем, кроме этой бесконечной прекрасной долины с ее вечнозелеными лугами, с мягкой пушистой травой и пряными ароматами полевых ягод и цветов. В Мельбурне сейчас, наверное, слишком промозгло и дождливо, чтобы любоваться красотой окружающего мира.

Оставив велосипед на стоянке, я опустила руки в карманы и лениво поплелась в сторону школы. Каждая минута приближала меня к злосчастному святочному балу, от которого зависела вся моя дальнейшая жизнь. Немного подумав, я позвонила домой и, обрадовавшись, что из-за разницы во времени никого не было дома и был включен автоответчик, оставила короткое сообщение. Я наплела отцу что-то о том, что, возможно, поеду с друзьями в пригород на некоторое время, а затем передала привет Роджеру и — да, что-то на меня нашло, — даже Ллевелин. Так хотя бы я могла немного потянуть время в случае, если все пойдет прахом.

У входа в школу меня подцепила сияющая Эовин и сказала что-то насчет того, что у меня круги под глазами, и посетовала на то, что не догадалась взять с собой побольше тонального крема для моего преображения. Я попыталась улыбнуться в ответ, но вышло, наверное, не очень убедительно.

За ленчем даже Лесли не ела, отодвинув от себя нетронутый йогурт и банку с газировкой. Временами девушка в красном посматривала в мою сторону, и я даже могла прочитать в этом взгляде что-то вроде сожаления.

Время летело так, будто пристроило себе на хвост реактивный двигатель и теперь искривляло пространство. С каждым часом мое напряжение все нарастало и нарастало, пока, наконец, часы в школьной рекреации не пробили восемь и все в один момент не затихло.

Я чувствовала себя размалеванной фарфоровой куклой, стоя в девчачьем туалете и изучая свое непривычное отражение в зеркале. Темная винного цвета помада раздражала глаз и, включив воду, я принялась смывать ужасный грим. Наверное, мой образ задумывался Эовин как какая-нибудь темная фея, но мне было противно смотреть на себя в таком амплуа. Все время казалось, будто вот-вот у меня появятся острые белоснежные зубы или похожий на клюв рот.

Из актового зала, где только начиналось все веселье, уже доносились звуки музыки, и я горько усмехнулась своему отражению, когда услышала "Помни, когда" Алана Джексона. Оказывается, песню Лесли все же включили в общий список.

Тщательно прополоскав рот, я в последний раз окинула взглядом эту странную незнакомку в широком, заляпанном какой-то дрянью зеркале и вышла в коридор, так заботливо украшенный учениками школы к празднику. Традиционные тыквенные фонарики перекликались с забавными паутинами из ваты, свисавшими с потолка огромными гирляндами. Стены были обрызганы искусственным снегом (не знаю, почему именно снегом, ведь он выпадает в Мак-Марри обычно только к концу декабря), а под ногами хрустел серпантин.