10 мифов об СССР - Андрей Колганов

Владимир Резун – профессиональный антикоммунист. В огромном мутном потоке антикоммунистической литературы я обратил внимание на книги Владимира Резуна, потому что он – не обычный борзописец, ошалевший от того, что все дозволено, и спешащий удовлетворить свои амбиции (которым, конечно же, мешала развернуться советская власть), нагромождая горы антикоммунистических нелепостей. Резун – профессионал. Недаром его книги, уже выдержавшие в восьмидесятые годы множество изданий за рубежом, теперь постоянно издаются и переиздаются на территории разваленного Советского Союза. Дело свое он знает – по всему видно, что в советской разведке офицерские кадры получали хорошую подготовку и комплектовались из людей, не лишенных талантов.

Резун свои таланты использовал для того, чтобы не только один раз предать свою Родину, но и для того, чтобы продолжать мстить ей, утоляя глубоко запрятанный комплекс вины.

Для своих книг, тематика которых вращается вокруг одного центрального предмета – Великой Отечественной войны, – Владимир Резун избрал псевдоним «Суворов». Ну конечно, никак не меньше. Не Румянцев, не Кутузов, не Нахимов, не Скобелев, не Брусилов… Нет, Резун берет себе имя самого прославленного российского полководца. Да и имя взял себе для псевдонима соответствующее – Виктор (что значит – победитель). Ну, да что говорить. К лицу ли тут скромничать, если Резун взялся – ни много ни мало – опровергнуть все сложившиеся в исторической науке представления о причинах, подготовке, начале и последствиях Второй мировой войны!

Надо отдать Резуну должное – он проделал значительную работу и проявил немалые способности. Чтобы дать представление о том, как Резун выполняет свою задачу, я попробую проанализировать две его книги – первую, нашумевший «Ледокол», и другую, так сказать, из середины списка, – «Очищение». Хотя в списке того, что наплодил Резун-Суворов, значатся еще и «День М», «Освободитель», «Аквариум», «Контроль», «Последняя республика» и еще множество писаний того же рода, эти две книги дают вполне достаточное представление о его творческой манере.

Итак, «Ледокол»…

Часть I

Чтобы сломать нашу национальную гордость, Резуну понадобился «Ледокол»

«Ледокол» в поисках истоков патологической агрессивности большевиков

«Господа, я поймал коммунистов на слове и позвольте им защищаться самостоятельно», – написал Резун в декабре 1987 года, сидя в Бристоле. На каких же словах поймал нас Резун?

«…Для Маркса и Энгельса грядущая война желательна», – начинает Резун первую главу «Ледокола». А вот и подтверждение – цитата из Энгельса про «всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса» как результат грядущей всемирной войны. Да, Энгельс писал, обращаясь к господствующим классам: «И если вам ничего больше не остается, как открыть последний великий военный танец, – мы не заплачем» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21. С. 361). Однако желал ли Энгельс этого «великого военного танца»? Вот опять его собственные слова, написанные в том же году: «Мы стоим перед лицом чрезвычайной опасности. Нам угрожают войной, в которой французские и немецкие пролетарии, ненавидящие ее и имеющие одни лишь общие интересы, будут вынуждены истреблять друг друга» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21. С. 354). Годом раньше Энгельс пишет: «Всеобщая же война, напротив, отбросила бы нас в область непредвиденного. Революция в России и во Франции была бы отсрочена; наша партия в Германии подверглась бы участи Коммуны 1871 года. Без сомнения, в конце концов события повернулись бы в нашу пользу; но сколько бы пришлось потерять времени, принести жертв и преодолеть новых препятствий!.. Война, если она начнется, будет вестись только с целью помешать революции… Социалисты обеих стран (имеются в виду Франция и Германия. – А. К.) одинаково заинтересованы в сохранении мира, так как именно им придется оплачивать все издержки войны» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21. С. 326–327). Где же тут желание войны?

Думаю, достаточно. Владимир Резун, ты не только перебежчик. Ты к тому же еще лжец и клеветник.

Но этого Резуну мало. И вот на первой странице первой главы мы видим еще один шулерский прием. Он мимоходом превращает ленинский лозунг поражения собственного правительства в лозунг поражения собственной страны (Ледокол. М.: Издательский дом «Новое время», 1993. С. 15[333]). В самом деле: какая разница – страна или правительство? Страна может быть разорена и погублена, а правительство жить припеваючи. Или наоборот – страна процветает, а правительство пало. Но Резуну непременно надо представить большевиков ненавистниками вовсе не правительства, а собственного народа.

На следующей странице Резун делает новое «открытие», выделяя его заглавными буквами, – оказывается, Ленин уже в 1916 году мечтал о Второй мировой войне, обосновывая ее необходимость для построения социализма во всем мире (16). Каждый, кто читал «Военную программу пролетарской революции», может убедиться, что Ленин, вслед за Энгельсом, имел в виду «оборону победившего пролетариата против буржуазии других стран» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 133), а вовсе не мировую войну ради мировой революции!

А что же Ленин действительно писал о грядущей мировой войне? А вот что: «Мы не хотим игнорировать той печальной возможности, что человечество переживет – на худой конец – еще вторую империалистическую войну…» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 139–140). Конечно, после таких слов впору объявить Ленина страстным борцом за новую мировую войну!

Затем Резун забывает, что только что сам цитировал слова Энгельса про «всеобщее истощение» в результате грядущей войны, и приписывает эти слова Марксу, говоря про «желаемое еще Марксом «всеобщее истощение» (17). Резун повторяет зады антикоммунистической литературы, заявляя, что Ленин предал Россию, заключив Брестский мир и лишив тем самым Россию плодов победы над Германией, которая вот-вот должна была быть повергнута (18). Разумеется, нужны были еще новые сотни тысяч убитых и искалеченных, чтобы Россия, получив формальный статус победительницы, имела право наблюдать, как ее бесцеремонно отпихивают от раскройки послевоенной карты: Германия повергнута, и зачем тогда нужна сильная Россия? Ссылка на отданные Германии миллионы квадратных километров плодородных земель (18) может значить только одно – что России надо было схватиться за эти земли еще и с Украиной в союзе с Германией. То-то славно стало бы на Руси от столь патриотического решения! Тем более что все мы знаем, что в итоге эти миллионы квадратных километров немцам так и не достались.

Логика Резуна хорошо видна в следующем его заявлении: «все силы большевиков были брошены на внутренние фронты, на борьбу против народов России, не желавших коммунизма» (19). Интересная получается картина – несколько сотен тысяч большевиков, возглавляемых бездарными в военном отношении претендентами на роль полководцев (как это подробно старается разъяснить Резун в «Очищении»), идут походом против всех народов России, в первых рядах которых сражаются добровольческие офицерские полки, цвет российской армии… и первые почему-то побеждают последних. Почему? Было бы странно искать у Резуна и сам этот вопрос, и ответ на него. Резун, конечно, знает о существовании такого вопроса, но разумные ответы на него Резуну не нравятся. Поэтому он предпочитает не замечать этот вопрос и уж тем более не отвечать на него.

Вообще компетентность Резуна в военных вопросах и внимание к соблюдению точности в деталях, характерные для кадрового разведчика, так и сквозят во всей его книге. Так, М. Н. Тухачевский объявляется стоящим «во главе советских войск», воюющих против Польши в 1920 году. «В критический момент у Тухачевского не оказалось стратегических резервов, и это решило исход грандиозного сражения» (19). Во-первых, против Польши действовало два фронта – Западный и Юго-Западный, и Тухачевский командовал только одним из них (Западным). Во-вторых, стратегические резервы находились не в распоряжении Тухачевского, а в распоряжении главкома Каменева, и обвинять Тухачевского в том, что у него не оказалось стратегических резервов, по меньшей мере нелепо. Тухачевского можно обвинить лишь в том, что он не потребовал приостановки наступления на Варшаву, когда обозначилось истощение сил наступающих соединений и сосредоточение поляками вдвое превосходящей группировки войск.

Причинами военного столкновения с Польшей Резун объявляет стремление Советского руководства разжечь пламя революционной войны в Европе, прорвавшись через Польшу на территорию Германии, которая была близка к революционному взрыву. Он полностью игнорирует и попытки Советского правительства заключить мир с Польшей в январе 1920 года, предлагая полякам линию границы в 250–300 км восточнее определенной Версальским договором, и факт польского наступления в апреле, приведшего к взятию ими Киева. Лишь после этого Красная Армия двинулась на Варшаву. Да, Советское руководство имело намерение воспользоваться глубоким прорывом на территорию Польши в случае его удачного продолжения, чтобы революционизировать Германию. Но нет (и не может быть в природе) никаких доказательств, что это соображение было причиной войны с Польшей, тем более что не Советская Россия была инициатором этой войны.