Системный властелин (сборник) - Сергей Слюсаренко

Ну что, начало положено. Сейчас – не торопиться. И правильно. Через мгновение, словно дождавшись, чтобы полено перестало качаться, затарабанили очереди. Пара малокалиберных автоматических пушек. Они стали приводить в окончательный хаос ловушку и пейзаж вокруг нее. Хорошо, что не меня заодно. Судя по всему, пушки были простые и заранее настроенные на мишень. Вот погремели и затихли. Зато теперь они хорошо видны с моей позиции. Пробраться к ним с безопасной стороны – дело нехитрое. И заклинить затворы просто щепками – еще проще. И, что самое удивительное, подходы к ним были никак не защищены. Да, видать, это только начало.

Неприятный лес. Не слышно птиц, не нравится им тут. А кому понравится, когда паутина на тропинке приводит в действие фугасы, установленные друг напротив друга. И не простые. Почти в полметра диаметром блины, размалеванные под сосновую кору. Внутри состав хорошо известен. На манер часовой скрученная спираль – многие метры стальной полосы, заранее подрезанной на кусочки. За ней взрывчатка. Вот пнешь носком эту паутинку – и коридор метров на сто длиной и на двадцать шириной превратится в напичканный мелкими осколками огненный ад. Только не ставит паук такой странной паутины и на таких длинных растяжках. Эти растяжки и есть отличительная черта «Огненной арахны». Как называют такую ловушку. Это и спасает. Переждав, пока развеется дым от сработавших фугасов, двигаюсь дальше. Только вот что-то совершенно неприметное беспокоит меня. Не могу понять что. Как-то с этой тропинкой не так.

Ладно, потом разберемся, тем более, вон какой хмырь торчит из-за пня. С виду – мирное звено водосточной трубы. Только впечатление жести создает мельчайшая сетка датчиков, такой себе «кругом смотрящий» глаз. Уже увидел меня, но пока не шевелится. Что будет дальше, я хорошо себе представляю. Начнет плевать вверх аккуратными шариками. Диаметром с эту трубу. Невысоко так, не выше моего роста. Подбросит, а сфера эта зависнет на тоненькой реактивной струе, и начнет раскручиваться до совершенно бешеной скорости. И выбросит потом во все стороны тысячи стальных игл. Сначала лечь заставит, если выживу. Потом будут эти шары все ближе и ближе ко мне подлетать. Вообще такая штучка была придумана для того, чтобы живыми брать в плен. Полежит бедолага, пока за ним не придут, или станет подушечкой для иголок. Из-за этого трубу и зовут – «Бешеная швея». Только вряд ли за мной кто-то придет. Лес этот нашпиговали давно, и воевать уже некому. Последняя стадия гражданской войны прошла с применением биологического оружия. Хватило всем. А вирусы мутировали до безопасных штаммов. А кто и куда ставил ловушки в лесу – уже не выяснишь. Один колдун выжил.

Если «Швеи» не бояться, то справиться с ней легко. Надо подойти к ней, прячась за деревьями. Она вообще для открытых пространств делалась. И в лесу ее только дилетант мог воткнуть. Хотя, если неопытный партизан на тропинке заляжет, то там и останется. Или там и возьмут.

И только тут до меня дошло, что беспокоило все это время. Тропинка не заросшая! По ней-то все время кто-то ходит.

Ну зачем звонить по ночам! Дурацкий телефон, так интересно было.

– Да!

– Добрый вечер, Стамин, – голос Дуганова.

Черт, я же заснул в восемь вечера! Сейчас десять…

– А, здравствуйте.

– Вы не возражаете, если я завтра утречком к вам заскочу? Тут новые обстоятельства.

– Да, конечно, всегда рад.

Все произнесено с закрытыми глазами. Чтобы сон не выветрился. Спать… Спать…

Свет струился вдоль прошлогодней хвои, густо проросшей травой. Первые мысли – какая трава в хвое? Потом потихоньку понимаю – полянка. Хвою снесло с деревьев, эту полянку обрамляющих. Почему же эта хвоя прямо перед носом? А где ей быть? Уже вечность я лежу, уткнувшись носом и в эту траву, и в эту хвою. А что бы вы делали, когда на вас наведена вульгарная снайперская винтовка с электронным прицелом? В просторечии называемая «Освальд». Если вы можете отвалить от линии огня примерно за сто пятьдесят миллисекунд, у вас, конечно, не будет проблем. Сто – на срабатывание системы выстрела, пятьдесят – на полет пули. Правда и то, и другое – вилами по воде писано. Про пятьдесят миллисекунд полета пули можно только предположить из среднестатистических данных. Да и сто на срабатывание – это тоже из общих соображений. Надо же так влипнуть.

Пискнул сигнал антирадара, засек электронный прицел этой винтовки. А что делать? Поздно думать. Залег, с отпадом назад, первое дело. И сижу, думаю. Вернее не сижу, а лежу. Носом в хвою. Задача крайне простая. Если эта хрень реагирует на любое движение, то тут, пожалуй, можно сказать, что выбор есть. Умереть на этом самом месте естественной смертью, но не двигаясь. Второй вариант – двинуться. Туловищем. И тут уж эта винтовка порезвится. Зато быстро. Но при этом есть один важный момент. Намерения примитивного чипа в системе привода винтовки никоим образом не совпадают с моими. Ну, вот такой я капризный. Поэтому лежу и думаю. Первый вывод – на движение хвои оно не реагирует. Я проверил, дуя носом на иголки.

Что за дурацкий лес! Неужели тут никто не живет! Хотя, с такой начинкой, все, что больше хвойной иглы, тут не выживет, конечно. Если оно движется. Так, если за два часа никакой зубр не пришел, чтобы пасть смертью храбрых, спасая меня, будем выковыриваться сами. Левая рука у меня под животом. Надо сказать, затекла до изумления и нечувствительности. Начнем ее разминать. Сжать-разжать кулак, ага, мурашки побежали, и ничего стрелятельного не произошло от моих экзерсисов. Теперь, уже рукой, которую чувствую, возьмем эту веточку, которую брюхом прижал. Ага, она даже шевелится. А винтовка молчит. Тогда попробуем подбросить этой веточкой вон ту палочку… Резкий шлепок, и от палочки не осталось ничего. Норовистой винтовке не понравилось. Значит, делаем вывод. Эта хренотень приведена в боевое положение моим медвежьим шагом через лес. Теперь она нервничает по поводу любого движения. Конечно, может быть, она успокоится через денек. Но вот я, шелохнувшись, успокоюсь раньше.

Скосив глаза, до неузнаваемости, пытаюсь проследить след от пули – на хвое четкая полоска. Как будто двоечник кляксу языком слизнул. Нет, вру! Это Буратино был. Тоже, правда, не отличник. Зато деревянный и не лез в такое дерьмо, как я. Надо теперь репер засечь. Тихонько, как не знаю что – откуда, тяну веточку под животом на другую сторону моего бездвижного корпуса. Получилось. Теперь палочку слева подыскал и дернул. Чвак! Винтовка, всегда готовая, как пионерка Клава, со своей дурой-пулей, тут как тут! И полосочку за собой оставила. Анализируем. Если я правильно оцениваю угол между следами двух выстрелов, винтовка по одиннадцати часам от меня. Расстояние, как определил радар, пятьдесят шесть метров. Для «Смит-Вессона» – дело не очень сложное, если целиться. Но стрелять-то из-под брюха. А брюхо мое, и подставлять его не хочется. Пробуем новый трюк. Сразу предупреждаю, если не получится, к ужину не ждите. Веточкой подкидываем новую палочку и, не раздумывая – переворот на спину. Ага! Винтовка не очень расторопная. Держать может одну цель и время между выстрелами не очень маленькое. Перевернуться успел. Теперь уже много не напридумываешь, движения скрыть нельзя, руки сверху. Только, судя по азимуту, левая рука в тени моего туловища. Тихо-тихо, так тихо, как будто ловлю редкую бабочку ладошкой. Вот он – револьвер уже у меня в руке. Не увидела, зараза.

Ветка, подсеченная выстрелом, начинает медленно, слишком медленно, падать на землю. Но тупое оружие реагирует на самый большой движущийся объект и начинает расстреливать его на лету. Этого мне достаточно, чтобы, опять же используя только движение назад, встать в боевую стойку на колено, выложить пять выстрелов в эту винтовку. Вернее в ее сенсор, легко обнаруживаемый, когда примерно знаешь, где он. Все. Теперь отсидеться минут пять. Вроде все нормально, и спокоен, а вот все время хочется петь песню – «как из клетки горлица, душенька-душа…». Нет никаких сил отвязаться от этого идиотизма.

Вон, умники – поставили медвежий капкан на тропе и листвой присыпали. Лет десять назад. А может и тел. Оно все так и выглядит, как металлолом под гнилыми листьями. Однако я уже ученый. Простым дрыном тычу в капкан, вызывая его озлобленный хлопок… Чем хорош огнемет в системах автоматического огня – он никогда не включается моментально. Сначала надо зажечь фитилек. А так повелось, что фитильки зажигают пьезозапалы. А они всегда клацают. Так мило, прямо зажигалка «Крикет». Этих мгновений хватает на дикое обратное сальто и олений скачок в сторону от того места, которое уже занялось в плевке пылающего бензина. Хорошая приманка – медвежий капкан.

– Ну, чего ты там шумишь? – негромкий насмешливый голос, вывел меня из состояния грогги.

На тропинке, так ревностно охраняемой капканом с огнеметом, стоял человек. Он держал в руке колокольчик, который звонил как бешеный.