Каре для саксофона - Милена Иванова

В саду дворца Казино его ждали Алекс и Александер, по их лицам было видно, что они расстроены.

— Миха! Нам Николас сказал, что тебя Ева кинула с выигрышем, это правда? — начал осторожно Алекс.

— Ребята, вы скажите, что с синдикатом? — пропустив вопрос мимо ушей, с надеждой спросил Михаэль.

— Всё, тема закрылась, взяли всех, можно сказать, синдиката больше не существует, — произнеся по буквам последнее слово, отрапортовал Александер. — И всё же, что с Евой?

— А что с Евой? Она получила весь мой выигрыш по доверенности, которую я сам ей дал, и скрылась в неизвестном направлении.

— Какого чёрта ты дал ей бумагу? — взвился Алекс.

— Потому что любил, — спокойно ответил Михаэль.

— А как же клятва, ты же говорил, что на турнире ни-ни, — «пошёл ва-банк» Александер.

— Парни, на тему этих высоких материй я не хотел бы говорить сегодня.

— Значит, денежки тю-тю, Рим накрывается медным тазом, а он спокоен как удав, — отреагировал Алекс на философское изречение Михаэля.

— Не трогай его, ему и так тяжело, — пытался поддержать друга Александер.

— Нет, ведь мы ему предлагали пробить эту Еву, и чего тогда отказался, а мы, дураки, согласились, лучше бы не спрашивали, пробили, да и всё, наверняка мошенница. Я таких встречал.

— Ладно, наезжать-то, — притормозил коллегу Александер. — Что делать-то будем?

— Парень, тебя на семь мультов пронесли, очнись! За такие деньги и поискать можно.

— Ну, вот в Риме и подумаем над этим, — прозвучал оптимистичный ответ. — Кое — что удалось заработать и вне турнира.

— Значит, Рим не откладывается, — констатировал Александер.

— Правда, возможно скромнее, чем планировалось, без победной помпы.

— Да она и не нужна, извини, что нашумел, — успокоился Алекс.

— Только Борисыча берём с собой!

— Главное, отдых не отменяется, бери кого хочешь, — весело разрешил Алекс.

— Я думаю, одним больше, одним меньше — без разницы, американец будет не против, — более сдержанно выразил своё согласие Александер.

— Через два часа у отеля, — подытожил Алекс, и друзья обнялись.

Михаэль, вернувшись во дворец Казино, отыскал глазами Отто, который вместе с остальными финалистами отмечал победу, хотя было видно, что эстонец опечален.

Михаэль отвёл его в сторону:

— Отто, я хотел тебя поблагодарить за помощь.

— Не стоит, я сделал то, что обещал, тем более, я чувствовал свой близкий конец. Всё равно львиную долю выигрыша я не получу.

— Помнишь, я тебе говорил, что может что-то произойти?

— Михаэль, не томи, что произошло?

— Хиндли и синдиката больше нет. Ты свободен, как ветер и все деньги твои.

Отто бросился от радости на шею Михаэлю, чем удивил окружающих такой бурной запоздалой реакцией.

— Скажи это и остальным, платить никому больше не надо, — подвёл черту Михаэль, с трудом освободившись из объятий.

В окружении победителя настроение по-прежнему было отвратительным. Все заметили, что он пытается держать себя в руках, но поступок его любимой девушки омрачал положение.

— Ну что, Борисыч, пойдём в отель, пора собирать вещи, скоро отбываем, — прерывая молчание, произнёс обманутый любовью вкладчик, сухо попрощавшись с присутствующими и услышав по второму кругу слова поддержки и сожаления, покинул Зал.

Борисыч вышел за ним, неся под мышкой символический чек — всё, что оставалось от выигрыша.

— Билеты закажем из отеля? — спросил Борисыч, догнав Михаэля.

— Какие билеты? Мы через пару часов отбываем в Италию, ребята за нами подъедут на машине.

— Ты серьёзно?

— Конечно. Не задавайте лишних вопросов, Аркадий Борисович.

«Своя ноша не тянет, или…доигрались»

Ева долго не могла отдышаться. Сбросив с ног туфли, она сидела, обхватив колени, и безучастно смотрела на удаляющийся берег. Рядом лежали футляр и белый чемоданчик с деньгами, а из пакета, как бы напоминая о себе, поблёскивал раструбом саксофон. Димка Кратов, начав маневрирование, раза три уже выбегал на палубу, бросая штурвал и суетливо показывая на вещи:

— Отнеси их в каюту! — просил он.

Девушка равнодушно поднимала глаза и не трогалась с места. Последние слова Олега Петровича по телефону: «У тебя все получится — ты умница, вот так бы Макс — мой племянник что-нибудь замутил. Михаэль искренен в своей любви к тебе и, поэтому беззащитен».

Мысль: «Наверное, журналисты беснуются… Сенсация! А для него ва-аще шоковая терапия» — пульсировала у нее в висках.

Наконец, Димка махнул рукой и уже просто смотрел на неё из рубки: «А может, с Михаэлем у неё уже всё? Я смогу занять его место?» — думал он, и от этой мысли его бросило в жар. «Ну, конечно! А эти деньги по доверенности? Точно, не смогла устоять! Бежит, ломая себя… А мне остаться резидентом в Монако? Скука! Вот из-за любви бросить всё к её ногам, как сделал это он, не каждый сможет… Маленькая глупая девочка! Но я бы смог!»

Димка видел, как Ева с трудом подняла футляр двумя руками и, ступая без туфелек по палубе, пытаясь не упасть вместе с тяжёлой ношей и покачиваясь, отнесла его в каюту. «Это дитя еле тащит миллионы здесь, а что она с ними будет делать дальше!» — сочувственно улыбнулся Кратов, когда при втором заходе белый чемоданчик чуть не отправился за борт, оттянув девушке правую руку, и был пойман налету левой.

В каюте Ева набрала телефон Олега Петровича:

— Вы говорили с ним?

— Да, он все понял.

— Мы на месте.

— Молодец, ты делаешь все правильно… — прозвучало в трубке и пошли гудки. После этих слов Ева почувствовала сильное облегчение.

— Остановись здесь и брось якорь, — почти приказала она, заглянув в рубку.

— Но это не безопасно! — бесполезно сопротивлялся Димка.

— Не нужно дальше. Здесь отдохнём. Посиди со мной. Не хочу быть одна.

Яхтсмен, наконец, сдался, и судно встало в дрейф. Димка принёс фрукты и сок.

— Я отвезу тебя, куда скажешь, отправлю в любую страну. Помогу с любым банком. Всё, что захочешь! Если ты так решила — я не вправе тебя осуждать.

Но деньги — это ещё не всё, поверь мне! У меня они есть и не принесут счастья, когда ты исчезнешь, — безрадостно сказал он.

— Не скажи! Деньги — это шестое чувство, без которого остальные пять бесполезны, — ответила Ева.

— Ну, зачем тебе это?! Миллионный куш вскружил тебе голову! А, делай, что хочешь!

— Ошибочка! Семи миллионный! Ты очень надёжный друг. — Чмокнула авантюристка капитана в щёку. — Я сыграю для тебя, ладно?

— Буду рад, но потом отдаём концы. Я тобой рисковать не хочу!

— Обещаю! Этот концерт — последний!

Димка даже вздрогнул от сказанных слов. «Такие деньжищи, нас только двое…один! Куда этой птичке в драку. Много ли ей надо…» — думал он.

Но вот полились божественные звуки, в которых растворились тревога, грусть и предосторожность. Над всем властно царил саксофон, которым управляла хрупкая девушка. Теперь уже ночь молчала и прислушивалась чутко, удивлённо. Бирюзовое платье было словно дневной кусочек неба.

«Невозможно пресытиться женской красотой!» — думал Димка Кратов, любуясь Евой и вбирая в себя знакомую вереницу звуков композиции «Легкомысленный шепот».

Яхта покачивалась на волнах, музыка стихла, и только теперь звук работающего двигателя предупредил о приближающемся судне. Димка Кратов вскочил и нырнул в рубку. Оттуда он вернулся с оружием.

— Говорил, нельзя останавливаться! Уходить уже поздно. Не успеем!

— Да не волнуйся ты так! Может, туристы?

— Какие туристы?! О чём ты говоришь? Глупая, ты не знаешь, что творится вокруг! — вспомнив про кровавую рану Виктора Онищенко, взволнованно говорил он. — Ева, эти миллионы убьют тебя!

Димка бросился к гидроциклу, таща её за собой, но, вспомнив, что там нет горючего, решил спрятать девушку в трюме. А потом, подумав «Вдруг подожгут! Тогда она не выберется», остановился и закрыл собой, держа наготове оружие.

— Вали всё на меня! Денег не жалей, отдай!

На незнакомом судне заглушили мотор, оно вплотную приблизилось к яхте.

Ева вышла из-за Димкиной спины и, улыбнувшись, сказала:

— Чему быть, того не миновать, — и шагнула навстречу судьбе.

— Стой! — отчаянно крикнул Кратов, пытаясь схватить её за руку.

Но было уже поздно. Судно пришвартовалось.

Легко перепрыгнув через леера яхт, к удивлению Димки, граничащему с шоком, на палубе его яхты оказался Михаэль. Ева бросилась ему на шею. Обнимая девушку и наслаждаясь пьянящим запахом её волос, он повернулся к друзьям, оцепеневшим от неожиданности происходящей сцены, и радостно объявил:

— Знакомьтесь, господа, это Алиса — девушка моей мечты, Ева — это концертный псевдоним, — а затем заглядывая в ее зеленые глаза, тихонько спросил: — Чем еще удивит моя принцесса?