Цесаревич Алексей - Элизабет Хереш

…Алеша еще долго не в силах пошевелить ногой. Мало того, что уже одно это само по себе ужасно для мальчика его возраста, прибавляется еще и то обстоятельство, что вследствие политики царицы (сохранение строгой конфиденциальности) Алексей и его сестры попадают в еще большую изоляцию от внешнего мира, чем прежде. Для Алексея противнее всего то, что он должен скрывать свою болезнь. Когда его фотографировали, он должен был специально принимать искусственную позу, при которой нельзя было определить, что его левая нога не вытягивается и не может выполнять нормальных движений.

Да и о продолжении занятий пока не могло быть и речи, так что и без того запоздалое образование престолонаследника еще более задерживалось.

Но если личные последствия перенесенного несчастного случая уже сами по себе достаточно прискорбны для Алеши и его развития — политические просто катастрофичны. Как ни парадоксально это звучит: именно Распутин, от которого в глазах царицы зависела жизнь Алексея и тем самым сохранение короны, своей безмерно возросшей жаждой власти вносит решающий вклад в гибель династии.

300-летие Романовых

В феврале 1913 года (в этот месяц ровно триста лет назад юный Михаил Романов стал правителем государства) царская семья переехала в Петербург в Зимний дворец — впервые за девять лет. Здесь должны были начаться празднества и целый месяц продолжаться в других городах и районах России. Правда, Алексей еще малоподвижен, но торжественная обстановка его радует, и он с восторгом открывает для себя и исследует огромный, неизвестный для него Зимний дворец.

Впервые Алексей покидает замкнутый мир Царского Села и попадает в бурлящий круговорот столичного Петербурга, который в эти дни еще оживленнее, чем обычно, причем оживленней в самом хорошем смысле этого слова.

В это время долгой русской зимы почти сплошная ночь или сумерки. Но ночь — это сказочный интерьер, это своеобразные кулисы, за которыми скрывается чудо. По улицам укутанного зимней белизной города под звон колокольчиков, раскачивающихся в такт приглушенному мягким снежным одеялом топоту копыт несущихся рысью коней, скользят сани с завернутыми в меха седоками.

В конце Невского проспекта, центральной улицы столицы, открывается величественный вид.

На многочисленных замерзших каналах «Северной Венеции» катаются на коньках, а по широкой Неве мчатся сани. С одного берега на другой проложен специальный путь, окаймленный елками и освещенный фонарями. Но в некоторых местах у берега ледовый панцирь Невы настолько гладок, что в нем отражаются элегантные дворцы, построенные в духе итальянского классицизма, расположившиеся вдоль набережной.

Самый роскошный — возведенный Растрелли Зимний дворец, протянувшийся на несколько кварталов вдоль Невы и фасадом обращенный к городу, на Дворцовую площадь.

Неземным светом сияет в северных сумерках затканная золотом бирюза, воспринявшая зеленые и синие тона моря, близость которого символизирует официальный цвет Петербурга. Кажется, что позолоченные атланты, несущие на плечах тяжелые опорные колонны, стерегут выход к морю, находящемуся на северо-западе от Петербурга.

Свет дворцовых окон, становящийся рассеянным в вечернем или утреннем тумане, кажется таинственным. Внезапно появляющееся солнце колдует тысячами искр на белом снежном одеяле, укутавшем город. Света в избытке, так как время «сезона» между Новым годом и началом Великого поста (в отличие от четырех малых по православному календарю) в празднично украшенных залах петербургское общество отмечало свои праздники.

По личным причинам, из-за слабого здоровья, а также ради «защиты детей от влияния развращенной столицы» царица ведет замкнутый образ жизни, и аристократическому обществу очень не хватает традиционного блестящего бала в Зимнем дворце, которым царь и царица обыкновенно открывали празднества, продолжавшиеся затем в столице не меньше месяца. Прошли времена, когда элегантные кареты привозили в Зимний на шумный ночной бал веселую публику.

Царь Александр III, например, приветливо обходил столы, лично приветствуя по возможности большее количество гостей.

А царица Мария Федоровна пленяла всех своим обаянием и врожденной любезностью, и только твердое слово неумолимого царя, под утро отсылавшего музыкантов и распоряжавшегося погасить свет, могло оторвать ее от танцев.

Матушка-царица настолько любила балы, что не смогла пересилить себя и отменить бал, когда следовало это сделать по причине гибели австрийского кронпринца Рудольфа. Она лишь дослала вслед уже разосланным приглашениям требование быть одетыми в черное. Так состоялся самый необычный, так называемый «черный бал».

Алексею трудно было представить, что в покоях дворца некогда бывало людно. Причиной таких перемен отчасти был он сам: заботы царицы о его здоровье, перенапряжение, вызванное ночными бдениями, добровольная изоляция, сохранение тайны роковой наследственной болезни престолонаследника и все усиливающаяся критика Распутина — все это привело к появлению почти непреодолимой пропасти между царицей и петербургским обществом.

Впервые Алексей посещает свою бабушку в Аничковом дворце. Там повсюду удивительные, очень натуральные миниатюрные фигурки людей, зверей и букетов цветов из драгоценных камней работы придворного ювелира Фаберже, который в своих искусных творениях так мастерски раскрыл все богатство сибирских самоцветов. В восторге осматривает Алексей крошечный поезд, в янтарном локомотиве которого скрыт фитиль свечи, и серебряных медведей, служащих в качестве пресс-папье, грузно и лениво распластавшихся на брюхе.

А яйцо, таящее в себе столько неожиданностей! Алексею уже известны такие по родительскому дому: яйцо с выгравированной на металлической скорлупе картой Транссибирской железнодорожной магистрали, из которого выдвигается поезд с капеллой, и яйцо, в котором спрятана императорская яхта «Штандарт» или напоминающее коронационную мантию «Папа» с коронационной каретой.

По поводу юбилея Романовых Фаберже создает еще один необычайный шедевр: внутри рамки в форме двуглавого российского орла яйцо, а на его эмалированной скорлупе генеалогическое древо Романовых с портретами всех царей — включая наследника Алексея! Если его открыть, появляются два миниатюрных глобуса: на них выгравированные золотом границы Российской империи в 1613 и в 1913 годах. Николай дарит это чудо Александре.

Если бы Алексей знал, как разнообразна жизнь в этом городе в те годы, то, будучи общительным и компанейским, наверняка пожалел бы о монотонных буднях, к которым был приговорен в Царском Селе. Но он еще слишком юн, чтобы понять и оценить все многообразие культурной жизни, например, живопись Кандинского, режиссуру Мейерхольда или музыку Прокофьева.