Женщины в эпоху Крестовых походов - Елена Майорова

К счастью, подобные невзгоды миновали французский королевский дом с появлением в нем Бланки.

Быт королевской семьи был далек от тех роскоши и пышности, которую принято представлять при словах «королевский двор». Начать со стола: о супах[11] и кашах не знали; богатые питались различными мясными, преимущественно жареными блюдами. Даже самые знатные вельможи ели руками — вилки еще не были изобретены. От этого обычая возникла манера изящно оттопыривать мизинец — он должен был оставаться чистым; мизинцами брались куски с общего блюда, чтобы оказать уважение сотрапезникам. После еды руки омывали в специальном тазике и утирали полотенцами. Не были изобретены и зубные щетки; принцессам в приданое давалось по нескольку штук ткани для чистки зубов и специальные зубочистки. Сведения об ухищрениях по уходу за красотой кожи лица, рук и волос, об уловках декоративной косметики, сохранили фармацевтические кодексы тех времен. Известно, что широко использовались румяна для лица, жидкости для осветления смуглой кожи, косметика на бараньей желчи и на собачьем жире, пасты для эпиляции из негашеной извести, изощренные средства для придания яркости губам и блеска — эмали зубов и целый арсенал пинцетов, ножниц и бритв. Зато нижнее белье не стирали годами и меняли, если только оно истлело.

Средневековые монархи вели полукочевое существование, переезжая из одного своего замка в другой. Таким способом осуществлялся контроль и надзор за ведением хозяйства. Представления об уюте отличались исключительной примитивностью. Стекол не было; витражи являлись редкостью и встречались лишь в церквях. Вместо стекла использовались либо легкий пергамент, либо промасленный холст. Во время непогоды окна прикрывали ставнями, и тогда становилось совсем темно. Для освещения в королевских покоях использовались восковые свечи. В некоторых старых замках стояла такая сырость, что стены сочились влагой. Стенные шпалеры из тканей и гобеленов встречались лишь в самых богатых домах. К тому же короли постоянно «гостили» у своих вассалов, пользуясь правом постоя, а в домах знати условия были еще хуже, чем в королевских особняках. Дети следовали за родителями в их разъездах по замкам и городам. Они быстро привыкали к такому образу жизни.

Бланка сама учила своих детей читать Псалтырь. Она очень заботилась об их душах и желала, чтобы сыновья были достойны своего имени и положения, которое им предстояло занять в мире. Жан Жуанвиль, биограф Людовика Святого, писал, что тот приобрел святость «посредством добрых наставлений его матери, учившей верить в Бога и любить его; она собрала вокруг него священников и заставляла его, хотя он и был ребенком, творить все молитвы и слушать весь Часослов по праздникам. Он вспоминал, что мать порой давала ему понять, что скорее предпочла бы, чтобы он умер, нежели впал в смертный грех». Она внушала детям, что быть принцем — это значит всегда подчиняться необходимости.

Наверно, поэтому так много изображений юного Людовика, принимающего бичевание. На средневековых миниатюрах мы видим схематичный рисунок тонкой детской фигурки с занесенной над ней розгой.

Набожность в те времена находила свое выражение в слушании литургии. У знатных особ, даже не стремившихся к святости, было принято прослушивать одну или две мессы в день и держать у себя на службе капелланов, читавших им Часослов. Так же поступали и французский король[12], и наследник престола. Бланка ревностно и неукоснительно соблюдала все обряды, хотя, наверно, в те годы она не была той религиозно одержимой женщиной, которой стала впоследствии: каждый раз осеняющей себя крестом, прежде чем заговорить, а заговорив — поминутно славящей Господа. С самых первых дней она внушала своим детям веру в Бога и его законы и воспитывала их в добродетели.

Но не только о душах детей она радела: все современники отмечали, что она была очень заботливой матерью. Принцы были одеты тепло, удобно и сообразно своему сану. Бланка полагала, что детей не следует наряжать в роскошные одежды и позволять им жить в праздности. Она делала все, что возможно, чтобы у них не развилось стремление к красивым вещам и вину; зато у них было вдосталь деревянных лошадок, тряпичных и кожаных мячей, волчков, деревянных кукол с движущимися ручками, и других игрушек, распространенных в Средние века. До 6 лет они могли сколько угодно бегать и играть с ровесниками и няньками в прятки, жмурки, чехарду.

В то же время дети должны были научиться достойно вести себя в официальной обстановке, им следовало наблюдать за придворными манерами и приемами, учиться постоянно помнить о своем христианском долге, привыкать к тому, что у них существуют обязанности, возлагаемые высоким происхождением, оказывать уважение дамам и почтение старшим. Бланка в своей семье сделала церемониальный ужин ежедневным ритуалом. На этих вечерах дети приобретали необходимые принцам лоск и светскость и, может быть, умение скрывать свои истинные чувства.

Бланка следила, чтобы во время обучения дети приобретали знания, необходимые высокородным вельможам: знакомились с латынью, усваивали элементы грамматики, слушали стихи древнеримских поэтов, учили наизусть отрывки из их произведений, упражнялись в подражании им. Мальчика обучались также искусству составления писем в зависимости от того, кому они адресованы и о чем идет в них речь.

По окончании школьных занятий будущие рыцари овладевали собственно профессией: занимались верховой ездой, учились владению копьем и мечом. Фехтование становилось для них и делом, и досугом, они долго упражнялись в приемах пешего боя под руководством проверенных учителей и управлять конем, пытаясь, сидя в седле, на всем скаку попасть острием копья в кинтену[13].

Доброму рыцарю, тем более принцу, следовало быть изящным кавалером. Посему молодых принцев приобщали к музыке и сочинению куртуазных песен. Но предусмотрительная мать заботилась, чтобы сыновья не стали легкомысленными, думая лишь о развлечениях, поединках и охоте. В этом, как и во всем прочем, они с мужем были солидарны.

Людовик VIII был человеком умеренным, высоконравственным и всегда хранил верность супруге, которая любила его так, как только может жена любить мужа. Возможно, ее преследовал страх стать мужу неугодной, что произошло с ее матерью доньей Леонор, когда Алонсо Кастильский полюбил красивую еврейку и покинул королеву. Сановникам пришлось прибегнуть к радикальным мерам — убить королевскую наложницу. Но с Людовиком VIII такого случиться не могло: он был добродетелен и религиозен не из прагматических соображений, а вследствие глубокой внутренней потребности; недаром вторым его прозвищем было «Набожный». Супругов соединяла возвышенная любовь, переживающая и юность, и красоту, и здоровье; не учитывающая политические интересы и не идущая на уступки, которыми всегда расплачиваются за трон короли.

Ничто не омрачало их согласия. Жена имела на наследника огромное влияние. Скорее всего, сначала оно не выходило за пределы домашнего круга, поскольку роды, крестины, надзор за воспитанием малышей, детские болезни и кончины забирали у Бланки много времени и душевных сил. В те времена даже в семьях нобилей детская смертность была очень высока. Около трети детей не доживали до пяти лет и около 10 % младенцев умирали в течение месяца после рождения. Надо сказать, что в раннем Средневековье отношение к смерти маленьких детей (если это не был наследник престола, владетельного дома или состояния) было вовсе не таким, как в наши дни. Рождения детей ожидали, их приходу в мир радовались и спешили окрестить. Бели ребенок умирал — его оплакивали, но скорби не было — крещеный младенец попадал в рай, и родители испытывали только светлую грусть. Простые люди Средневековья относились к утрате маленьких детей стоически, воспринимая их смерть как Божью волю. По-видимому, ребенок не ценился так высоко, не вызывал такого чувства умиления и восхищения, как в более позднее время. Очень редко можно встретить средневековые изображения детей, не достигших возраста обучения. Вряд ли Бланка, как дочь своего времени, чувствовала иначе.

В 1215 г. она впервые выступила на политическую арену, хотя дебют оказался неудачным.

Дядя Бланки король Джон, отличавшийся всеми мыслимыми пороками, окончательно рассорился со своими баронами и прелатами. Он принялся было поправлять финансы королевства конфискацией церковного имущества. Тогда церковь, бароны и города объединились и предъявили ему список статей, обязательных к исполнению, если он желает оставаться королем Англии. Прочитав их, Джон воскликнул: «Отчего же вместе с этим бароны не просят также моей короны?» Однако делать было нечего: король подписал «Великую хартию вольностей». Впрочем, он вовсе не считал себя обязанным ее соблюдать и вскоре начал войну против своих подданных.