Проклятие Валнира - Натан Лонг

Райнера и его товарищей сбила с ног взрывная волна, какую не могли бы вызвать и все пушки, стоящие на поле, если бы выстрелили одновременно. Над святилищем поднялся огромный шар из лилового пламени, разбросав бревна, словно соломинки в бурю. Последнее, что видел Райнер (или, по крайней мере, так ему показалось) перед тем, как потерять сознание, — это огненный шар с лицом демона, искаженным от яростного вопля. Потом он исчез в клубах густого серого дыма, и Райнера обступила благодатная темнота контузии.

Глава двадцатая

ВАША ЛУЧШАЯ СЛУЖБА

Райнер открыл глаза. Вокруг все еще стоял густой дым, стало быть, он пробыл без сознания недолго. Закряхтев, как старик, он сел и осмотрелся. На том месте, где было святилище, остался лишь пятачок выжженной земли. Рядом с ним поднималась на четвереньки Франка. Джано с шипением вытаскивал из руки щепу длиной с приличный кинжал. Павел сидел, спрятав голову меж коленей и закрыв лицо руками.

За спиной то и дело что-то стукало. Они обернулись. Халс ковылял, опираясь на костыль; голову он обвязал рукавом рубашки.

— А значит, мы живы. Кто бы мог подумать.

— Живы… все, кроме Оскара, — сказала Франка.

— Ага. Видел я, что там было. Да он оказался куда храбрее, чем мы могли подумать.

Грохот канонады заставил их поднять глаза. Пушкари Манфреда снова палили вниз, туда, где шло сражение. Райнер и его товарищи поднялись на ноги, подобрались к обрыву и, к своему величайшему облегчению, обнаружили, что огонь ведется по хаоситам.

— Вот так, ребятки! — закричал Халс, размахивая костылем. — Задайте им перцу!

По всему полю происходило то же самое. В такой каше трудно было разобрать, что и как, но, по крайней мере, стало очевидно, что войска Альбрехта, наконец освободившиеся от власти знамени, снова присоединились к товарищам, атакуя курганцев и тесня их назад к замку. Там, где недавно испуганные люди сбивались в кучки и принимались драться с любым, кто окажется поблизости, теперь солдаты обеих армий собирались в отряды под зов труб и бой барабанов, чтобы с возобновленной яростью атаковать общего врага. Мрачная завеса поднималась с поля вместе с рассеивающимся дымом. Солнце ярко сияло на блестящих шлемах и кирасах рыцарей Империи и на ровных рядах копий ополченцев. Курганцы, которые считаные минуты назад явно побеждали, теперь оказались перед лицом превосходящих сил противника и беспорядочно отступали. По всему полю шайки мародеров бежали от вновь пришедших в боевую готовность имперцев.

Франка, Павел и Халс что-то одобрительно кричали.

Джано удовлетворенно хмыкнул:

— Делаем свою работу, а? Теперь они платят нам? Дают награду?

Райнер кивнул:

— Ага, надеюсь, что так. Мы славно потрудились. Убили Эриха, Альбрехта и… — Он остановился, резко обернулся и выругался: — Ведьма! Где она? Мы забыли про эту каргу, которая заварила всю кашу.

Остальные тоже обернулись в поисках леди Магды. Ее не было там, где она столкнулась с Оскаром. Они посмотрели вниз по склону. Ее не было видно.

— Проклятая, — сказал Райнер, — скользкая, как адвокат из Альтдорфа. Найдите ее!

Они прочесали холм до самого леса, но леди Магду так и не обнаружили.

— Эта зараза удрала, капитан, — сообщил Павел, как только они все снова собрались на вершине холма.

Халс сплюнул:

— Не отказался бы поглядеть, как ее поджаривают на костре.

Франка кивнула:

— Лучше бы ее, чем бедного Оскара.

Они еще раз оглядели поле. Битва уже затихала. Все еще наблюдалась какая-то суета, но большей частью хаоситы ушли с поля в холмы над замком и попрятались по своим логовам. Большая имперская армия маршировала вверх по дороге, ведущей к воротам замка, практически не встречая сопротивления.

Райнер отвернулся с усталым видом и принялся искать место, где можно было бы сесть и перевязать раны, но тут у подножия холма началось какое-то движение. Рыцари шагом ехали по направлению к ним в сопровождении отряда мечников. Это был Манфред.

Райнер вздохнул:

— А вот и его милость. Похоже, нам достанется.

Он попытался отряхнуть сажу и грязь с куртки и хоть как-то привести себя в порядок. Остальные сделали то же самое. Бесполезно. Они все выглядели так, словно их протащили по терновнику ногами вперед.

Манфред остановил коня рядом с телом брата. Генералы окружили его. Граф окинул труп долгим печальным взглядом.

Райнер нервно сглотнул и отсалютовал:

— Милорд. Я могу объяснить. Все так, как я рассказывал. Знамя, которое вы, должно быть, видели, дало Альбрехту…

Манфред поднял руку:

— Не нужно объяснять, Черные сердца. Что здесь произошло, и так ясно. Вы проявили неповиновение и сбежали из-под стражи, куда я вас поместил, и убили моего благородного брата. — Он повернулся к капитану мечников. — Капитан Лонгрин, принесите носилки для тела моего брата и доставьте в его покои в Нордбергбрухе, как только там все будет готово. Непременно накройте его знаменем нашего дома, чтобы все знали, что сегодня погиб герой. И арестуйте этих людей, проследите, чтобы им перевязали раны. Нельзя допускать, чтобы они умерли прежде, чем я буду иметь удовольствие их повесить. Когда их приведут в мало-мальски приличный вид, сопроводите их ко мне. Я желаю лично их допросить. — Он развернул коня. — А теперь поспешим. Я хочу видеть, что эти животные сделали с моим домом.

Мечники двинулись на Райнера и его товарищей, разинувших рты от изумления. Они ожидали гневных расспросов или спора по поводу того, правильно они поступили или же нет, но подобная реакция их просто ошеломила.

— Ублюдок неблагодарный, — проворчал Халс вслед удаляющемуся Манфреду. — Геморрой в Зигмаровой заднице. Не видишь, когда тебе делают одолжение. Ничего, надеюсь, еще подхватишь дурную болезнь, и у тебя кой-что отвалится. — Он сплюнул. — Жаль, что нельзя повторить все еще раз. Тогда я выбрал бы виселицу и не уродовался неизвестно ради чего.

Капитан Лонгрин дал Халсу пощечину кольчужной перчаткой и сбил его наземь.

— Довольно, висельник! Вяжите их, ребята, а то они еще сопротивляются.

Мечники связали всем запястья и повели вниз по холму.

— Чтоб их, этих графьев! — с горечью сказал Райнер. — В жизни не доверюсь ни одному из них.

— И то правда, — ответила Франка.

Но Манфред сдержал слово по крайней мере в одном отношении. О Райнере и его спутниках позаботились как нельзя лучше. Им смазали и перевязали раны, на переломанные конечности наложили лубки и гипс. Всех накормили, вымыли и переодели в простую, но добротно сшитую одежду и поместили в пустую палатку ждать милости Манфреда, на этот раз под куда более тщательной охраной.

Павел, Халс и Джано воспользовались ситуацией и растянулись на койках, чтобы хоть немного поспать, а Франка забилась в угол и уставилась в пустоту. На время лечения Франка и Райнер расстались, поскольку повреждения у них были разные, и Райнер внезапно осознал, что тайну Франки вполне могли раскрыть.

Он сел рядом с ней и заговорил шепотом:

— Э… они все еще думают, что ты парень?

Она покачала головой:

— Я отбивалась, но меня все равно помыли.

Райнер вздохнул. Она всхлипнула и положила голову ему на плечо:

— Я не хочу возвращаться!

Он обнял ее за плечи.

— Ну-ну, тише, остальных разбудишь. — Он слабо усмехнулся. — Не надо бояться, возвращения не будет. Тебя просто повесят вместе с нами.

Она попыталась улыбнуться:

— Какое-никакое, а утешение.

Прошел еще час. Сквозь стены палатки уже просвечивало закатное солнце, когда заглянул капитан стражи:

— Выметайтесь, поганцы!

Они встали, кряхтя и стеная от боли в ранах, и последовали за ним. По обе стороны от них шли мечники. Группа людей пересекла лагерь и наконец оказалась у великолепного графского шатра. Капитан откинул полог, и все зашли по одному.

Внутри было темно, лишь несколько свечей освещали богатые ткани и мебель из темного дерева. Манфред восседал в кресле, застланном мехами. У него за спиной в темноте сидели еще трое, все в богатом платье и меховых плащах. К удивлению Райнера, охраны не было, а их ждало пять пустых походных стульев, повернутых так, чтобы люди в них сидели лицом к Манфреду.

Товарищи смущенно топтались у входа.

— Простите, что не принимаю вас у себя дома, — сказал Манфред, — но эти животные сделали его непригодным для жизни. Придется как следует прибраться. Присаживайтесь.

Они сели, недоверчиво оглядываясь, ожидая, что это какая-то новая ловушка.

— Голленц! — позвал граф. — Вина нашим гостям.

Из тени появился слуга с серебряным подносом, на котором стояли кубки с вином. Райнер и его спутники взяли их, ожидая подвоха. А что, если Манфред хочет посмотреть, как они умирают в муках, отравленные его вином? Или там какое-то зелье, которое заставит их заговорить?