Экстрим не предлагать! (СИ) - Хоуп Аманди

— А ты любишь Дашу? Любишь ее настолько, что готов связать с ней жизнь, без оглядки на её сложный характер и амбиции? Не боишься попасть под её каблук?

Ростислав хотел сразу же крикнуть: «Да! Да!», но перед его лицом всплыли образы дорогих ему людей: дочери, мамы. И сердце вновь защемило. Он был в ответе за своих родных. Но и жизнь без Дарья не имела смысла. Без неё он просто бездумно существовал и близкие от этого только страдали. Теперь всё будет по-другому, теперь он будет за неё бороться, до конца. Бороться за счастье общее для всех. Он теперь был уверен — только все вместе они смогут быть по-настоящему счастливы!

Фима по-своему расценил его молчание, он расплылся в улыбке, но было темно, и Ростислав этого не видел «Какой вы Ростислав Романович нерешительный, как барышня!»

— Знаешь, если бы ты ответил сразу, не задумываясь, то я бы отступил, тоже не задумываясь. Но ты опять сомневаешься. А, значит, ничего не изменилось. И теперь я уверен — Даше будет лучше со мной!

Ростислав собрался возразить, но в этот момент извне послышались голоса. Это прибыли спасатели.

— Мы не договорили, — предупредил он Фиму.

— Лично я услышал все, что хотел узнать. Не вижу смысла продолжать.

— Ростислав! Фима! — это был голос Воронцовой.

- Всё нормально, мы ещё живы, — ответил за двоих Ростислав и повторил Фиме: — Разговор не окончен.

Экстремальцы принялись убирать камни и разгребать более рыхлые породы завала лопатой и всеми подручными средствами. Дарья рыла лопатой, как самая инициативная и самая заинтересованная. Успевая отгонять Станиславовича, который давал совершенно бесполезные советы и только мешал. А Вася с Артуром убирали большие камни, когда те кончились, стали грести ложками — их печальное известие застало за традиционным очередным перекусом, вот и побежали с ложками, как сидели… Нюся всё норовила оплакать заваленных, а Валя её утешить. Великопольский с Эллой язвили, соревнуясь в острословии.

— Дарья Андреевна, а вы не задумывались о смене профессии? Вам среди землекопов равных не будет! — Великопольский с удовольствием наблюдал, как она отчаянно роет.

— Или кладоискателей! — подключилась Элла. — А что? Прибыльное, говорят, дело!

Майя пару раз предложила подуставшей Дарье подменить её, но та: то ли не слышала, то ли не захотела услышать и не отдала лопаты никому. Майя поняла, что это бесполезно и отошла в сторону.

Час усиленной работы и узники увидели проблеск света

Сначала из завала показалась рука.

— Ну-ка, угадает наша кладоискательница — кто это? — усмехнулся Великопольский

— Ростислав! — обрадовалась Дарья.

Потом вторая.

— Фима! — обрадовалась ничуть не меньше.

— И как она их различает? — спросила удивленная Валя.

— Видать, изучила досконально! — захихикала Элла, потом шёпотом добавила: — Все части тела…

Даше было наплевать на все их колкости, она была счастлива — они живы, оба.

Она через образовавшееся отверстие передала лопату мужчинам и дело пошло веселее.

«Узники» работали попеременно, и очень скоро образовалась приличная дыра. Когда через образовавшееся отверстие можно было уже пролезть, на свет первым появился Фима. Ему помогли выбраться. Он был невероятно горд собой и улыбался во весь рот. Дарья кинулась его обнимать.

Следом появился Ростислав, немного щурясь от яркого света и она, не задумываясь, бросилась ему на шею.

— Кажись, у нас тут шведская семья образовалась! — Великопольского откровенно веселила эта картина.

Но на него никто не обращал внимания, все обнимали спасённых, радуясь, что всё обошлось.

Грязные, но счастливые они возвращались в лагерь.

Всю дорогу Вася приставал с расспросами: "Как оно было? Не страшно?". Ростислав отмахнулся и не сводил глаз с Дарьи. Мысленно он был уже далеко, в будущем, где они вместе!

А Фима пустился в рассказ.

Счастливое вызволение отметили вкусным ужином.

— А, может, стоит обмыть такое событие посерьезней? — с надеждой в голосе предложил Артур и тут же получил подзатыльник от подруги.

Вопрос был закрыт моментально. И хотя почти вся мужская часть населения острова была солидарна с Берёзой, что было видно по их глазам, но никто не отважился его поддержать.

Бар был под надежной охраной. Пьянка сорвалась, а был такой повод!

— Платон Станиславович, — неожиданно обратился Павел. — А, может, в связи с пережитыми волнениями сроки сдачи работы можно перенести?

— Что-то я не заметил, когда это вы, Павел Сигизмундович, волновались? — удивился Ершов.

— Так как же? Я же с коллективом! — возмутился Великопольский. — А еще я за Дарью Андреевну переживаю! Она же чуть не потеряла любимого мужа и лю… ценного сотрудника!

— Ладно, только ради Дарьи Андреевны переношу вам сдачу.

— Спасибо, Платон Станиславович! Всегда знал, что вы — душевный человек! — перебил Ершова Павел.

— Я не договорил — жду ваши записи сразу после обеда!

— И на том спасибо! — поблагодарил несколько разочарованный Великопольский.

Потом он подошел к Дарье, которая все еще не могла прийти в себя после пережитого. Действие адреналина закончилось, и она только теперь осознала всю серьезность ситуации.

— Помни мою доброту! — ухмыльнулся Павел.

— Ты о чем? — удивилась она, не слышавшая его «торги» с Станиславовичем.

- Я — о работе, на которую ты откровенно забила в последнее время! О выпуске! «Экстемальное шоу» называется! Помнишь такое еще?

— Слышь ты, работничек, шел бы ты… писать!

— Для нее старался, а она еще и хамит!

— Ага, считай, поверила в твою искреннюю заботу! Ты же для себя старался! Хотел оттянуть момент позора? Но это тебе не поможет!

— А ты за меня не волнуйся!

— И в мыслях не было!

Великопольский хмыкнул и удалился.

Все волнения улеглись, народ тихонько сидел на поляне, каждый занимался своим делом.

Майя заговорщически кивнула Фиме «пора», пора приводить в действие их план. Он встал, подошёл к Дарье сзади и поцеловал в шею. Она вздрогнула, улыбнулась.

— Фима?

Он обнял её за талию, демонстративно на глазах у всех и стал целовать.

— Фим, ты чего?

— Ничего, целую жену, — отвечал он, в перерывах между поцелуями.

— Мы не одни, — Дарья чувствовала себя неловко, на них начинали обращать внимание.

— Тогда нужно уединиться, — Фима взял её за руку и повёл в заросли.

— Подожди, ты что? — Дарья была совершенно озадачена таким его поведением. Она видела, что все на них смотрят, она знала, что смотрит и он. И чувствовала себя как на раскалённой сковородке. Но, ни вырваться, ни прекратить это, не могла.

— У нас вообще-то медовый месяц, — гнул своё Фима.

Уже уходя с поляны, он взглянул на Майю. Она одобрительно улыбнулась, а видя искажённое от ревности и злости лицо Никитина, поняла, что они всё правильно придумали.

Майя присела к Ростиславу и, как ни в чём не бывало, спросила:

— Хочу пойти искупнуться, не составишь мне компанию?

— Что? — Ростислав, из-за переполнявших его чувств, не сразу её услышал.

Майе пришлось повторить.

— Да, — сказал он со злостью. — Сейчас действительно лучше освежиться.

Они отправились к океану.

Майя надела по такому случаю свой самый соблазнительный купальник. У океана медленно сняла футболку, с чувством, с толком, с расстановкой шорты и обернулась, убедится в произведённом на него эффекте. Каково же было её разочарование, когда Никитин, быстро раздевшись, с разбегу, нырнул в океан. Даже не глянув в её сторону.

Она разозлилась: «Ну, нет, я так просто не сдамся!». Вошла в воду и поплыла за ним.

Фима нашёл укромное местечко, остановился и стал покрывать лицо и шею Дарья поцелуями, на ходу раздевая.

«Только не это!» — подумала Дарья. Она лихорадочно искала повод остановить его.

— «Я не могу!» — кричало всё внутри. Но здравый рассудок спокойно отвечал: «Ты — жена!»