Финал - Бекка Фитцпатрик

Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не сразу броситься к конверту.

– Он… друг Скотта, – объяснила я.

Марси и мама переводили вопросительные взгляды с конверта на меня и обратно.

– Он скорей всего хотел, чтобы я передала это Скотту, – солгала я, чтобы не привлекать лишнего внимания к этой истории.

– Он выглядит старше остальных твоих друзей, этот Данте. И мне, знаешь, не очень нравится, что ты имеешь в приятелях ребят намного взрослее, – сказала мама нерешительно.

– Я же сказала – это друг Скотта, – уклончиво ответила я.

В своей комнате я набрала побольше воздуха и, распечатав конверт, вынула оттуда несколько черно-белых фотографий.

Некоторые были сделаны ночью: вот Патч идет по пустынной улице… Патч на своем мотоцикле за кем-то наблюдает… Патч разговаривает по уличному телефону-автомату… Ничего такого, о чем бы я не знала – он занимался этим все последнее время, когда начал поиски шантажиста Пеппера.

А вот на одном из фото он был вместе с Дабрией.

Они сидят в его черном новом пикапе марки «Форд F150». По лобовому стеклу бьют капли дождя. Дабрия обвила руками шею Патча, на губах у нее играет улыбка. Они обнимаются, и Патч явно не возражает против этих объятий.

Я быстро просмотрела оставшиеся три фотографии: желудок у меня сжался, казалось, меня вот-вот вырвет.

Они целовались.

Дабрия целовала Патча.

Прямо на этих снимках…

Глава 25

Я сидела на полу в ванной, прислонившись спиной к дверям душевой кабины и прижав колени к груди. Несмотря на включенный обогреватель, мне было холодно и сыро. Рядом со мной валялась пустая бутылка из-под «дьявольской силы». Я выпила целую бутылку – и ничего. Даже «дьявольская сила» не могла спасти меня от этого раздирающего душу отчаяния.

Я же верила Патчу. Я так сильно его любила! Я не могла поверить в то, что он способен причинить мне такую боль.

Нет, должны быть причины. Должно быть объяснение.

Объяснение…

Это слово эхом отдалось у меня в голове, пустой и тяжелой.

Раздался стук в дверь:

– Слушай, эта ванная у нас одна на двоих, ты не забыла? А у меня мочевой пузырь как у белки! – заявила Марси.

Я медленно поднялась на ноги.

Понимая, насколько это абсурдно, я все же не могла выбросить из головы одну мысль: хорошо ли целуется Дабрия. Наверно, хорошо. А вдруг Патч хотел бы, чтобы я была похожа на нее? Шикарная, коварная, холодная, уверенная в себе… А вдруг он снова сошелся с ней, а меня не бросает только потому, что понимает, как это на меня разрушительно подействует?

Пока не бросает.

Неуверенность в себе буквально придавила меня к земле.

Открыв Марси дверь, я посторонилась, давай ей войти, а сама вышла в коридор, но почувствовала, что она смотрит мне вслед.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Я не хочу говорить об этом.

– Эй, Нора, подожди. Ты, что, плачешь?

Я поднесла пальцы к глазам и с удивлением обнаружила, что действительно плачу. Мне казалось, я утратила способность чувствовать, мне казалось, что все это происходит не со мной, а где-то далеко-далеко или во сне. А я лишь наблюдаю за всем со стороны.

– Я ухожу, – не поворачиваясь, бросила я. – Ты меня прикроешь? Я вряд ли вернусь к комендантскому часу…

По пути к дому Патча в какой-то момент я остановила машину, но потом решительно отправилась дальше. Было уже совсем темно и довольно холодно – я даже пожалела, что не надела куртку.

Я не знала, что скажу ему, когда увижу. Мне не хотелось устраивать сцен и истерик, не хотелось бессмысленных выяснений отношений… Фотографии были при мне – и в конце концов я решила, что они говорят сами за себя. Я просто протяну их ему и ограничусь одним-единственным вопросом: «Почему?»

При виде припаркованного у таунхауса Патча «Бугатти» Дабрии с меня вмиг слетело все деланое равнодушие и спокойствие. Чувствуя, как к горлу подкатывает ком, я проехала немного дальше. Кипя от ярости, я выскочила из машины, открыла дверь своим ключом и вошла.

В квартире горела только одна лампа – в гостиной на столе.

Дабрия показалась в проеме балконной двери – но остановилась при виде меня.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, вздрогнув от неожиданности.

Я в бешенстве тряхнула головой:

– Нет, извините – это моя территория. Это дом моего парня, а значит – это моя, и только моя, территория! Где он?! – Я бросилась по коридору в сторону спальни.

– Да не трудись. Его нет.

Я обернулась и кинула на Дабрию взгляд, одновременно полный презрения, недоверия и угрозы.

– Тогда ЧТО? ТЫ? ЗДЕСЬ? ДЕЛАЕШЬ?!

Я произнесла каждое слово отдельно, с нажимом. Внутри у меня кипела ярость – и я даже не пыталась ее сдерживать. Все это из-за Дабрии!

– У меня проблемы, Нора. – Ее губы дрожали.

– Да что ты говоришь! Думаешь, у меня их нет? – Я швырнула ей конверт с фотографиями, и он упал к ее ногам. – Как чувствуешь себя, когда воруешь у кого-то парня?! Это доставляет тебе удовольствие, да, Дабрия? Забирать то, что тебе не принадлежит? Или тебе просто нравится все портить и разрушать, да? Ты это любишь?

Дабрия нагнулась и подняла конверт, но при этом она не сводила с меня глаз. Брови ее сошлись на переносице, словно она силилась понять, о чем я говорю. Она делала вид, что не знает, о чем я говорю. Да как она может!

– Грузовичок Патча, – бросила я. – Ты и он, несколько ночей назад, на этой неделе, вместе в его машине. Ты целовала его!

Она наконец отвела от меня взгляд и заглянула в конверт, а потом отложила его в сторону, на диванную подушку.

– Ты не понимаешь…

– О, думаю, что понимаю. Не так уж ты сложно устроена, чтобы не понять! Ты никого не уважаешь, и у тебя нет чувства собственного достоинства. Ты делаешь то, что хочешь – и все остальное тебя не волнует. Ты хотела Патча – и, похоже, ты его получила.

Голос у меня сорвался, из глаз хлынули слезы. Я пыталась смахнуть их, но они бежали слишком быстро.

– У меня проблемы, потому что я совершила ошибку, помогая Патчу, – заговорила Дабрия тихим, встревоженным голосом, пропустив мимо ушей мои обвинения. – Патч рассказал мне о том, что Блейкли работает над использованием «дьявольской силы». Он понимал, что лабораторию необходимо уничтожить. Он просил, чтобы, если я вдруг узнаю что-то, что могло бы привести его к Блейкли или к лаборатории, я сразу передала это ему. Несколько дней назад, уже поздно ночью, ко мне пришла целая группа нефилимов, которые хотели заглянуть в будущее. Я быстро выяснила, что они солдаты армии Черной Руки и служат телохранителями у очень могущественного нефилима по имени Блейкли. Служили – вплоть до этой ночи. Они рассказали, что работа их была очень скучной и однообразной, и поэтому они договорились поиграть сегодня в покер, несмотря на то что любые азартные игры у них были строжайше запрещены. Один из них оставил свой пост, чтобы купить колоду карт. Они играли всего несколько минут, а потом их застал за этим занятием командир. Он их тут же уволил и с позором выгнал из армии. Главный из этих уволенных солдат, Хэнот, отчаянно хотел вернуть себе эту работу: у него была семья и он волновался, как они будут выживать теперь, и не грозит ли им опасность из-за его проступка, боялся, что всех накажут. И он пришел ко мне в надежде, что я скажу ему, есть ли у него шанс вернуться на это место.

Им я и занялась в первую очередь. Конечно, мне очень хотелось солдата предупредить, что командир собирается его разыскать и подвергнуть пыткам и что ему стоит как можно быстрее бежать из города вместе с семьей. Но я понимала, что, если скажу ему это – у меня не будет шанса найти Блейкли. Поэтому я солгала.

Я солгала ради Патча.

Я сказала Хэноту, что ему надо пойти прямо к Блейкли. Я сказала ему, что, если он будет умолять о прощении, Блейкли простит его. Я знала: если Хэнот поверит в мое пророчество – он приведет меня прямо к Блейкли. А я хотела сделать это для Патча. После всего, что он сделал для меня, – она подняла на меня блестящие от слез глаза, – это было самое меньшее, что я могла сделать для него. Ведь я люблю его. – Она произнесла это так просто… и без страха встретила мой грозный взгляд. – Я всегда буду любить его. Он был моей первой любовью, и я никогда не забуду его. Но теперь он любит тебя. – Она грустно вздохнула. – Может быть, когда-нибудь все же наступит день, когда вы перестанете значить друг для друга так много… я буду ждать.

– Даже не рассчитывай, – перебила ее я. – Продолжай. И переходи уже к той части своего рассказа, где ты объясняешь факт возникновения вот этих фотографий! – Я указала глазами на конверт, валявшийся на диванной подушке. Казалось, он занимает слишком много места в этой комнате – мне хотелось порвать эти фото и кинуть их в камин.

– Хэнот вроде бы поверил в мою ложь. Он и остальные ушли, а я последовала за ними. Я делала все, чтобы меня не заметили, ведь их было больше, и если бы они заметили меня, мне грозила бы серьезная опасность.