Финал - Бекка Фитцпатрик

Они выехали из Колдуотера и двинулись на север. Я следовала за ними около часа и думала, что они приведут меня прямиком к Блейкли. Город остался далеко позади, мы уже были совсем в предместьях. Нефилимы свернули на узенькую тропинку, и я за ними.

И тут я поняла, что что-то не так: они вдруг остановились посреди дороги, четверо из пятерых вышли из машины. Я почувствовала, что меня окружают, словно расставляют сеть сзади и по бокам. Не знаю, как они меня вычислили – я всю дорогу ехала с выключенными фарами и держалась на приличном расстоянии, даже несколько раз чуть не потеряла их…

Я испугалась и сделала то единственное, что могла сделать в этих обстоятельствах, – выскочила из машины побежала к реке. Я позвонила Патчу и наговорила ему обо всем на автоответчик, а потом нырнула в реку, надеясь, что вода спрячет меня и не даст им меня учуять.

Они были слишком близко, и мне пришлось выскочить из реки и бежать через лес. Я даже не могу сказать, куда я хотела попасть… Но, даже если бы мне удалось добраться до города, мне вряд ли удалось бы спастись. Это было очевидно. Пусть кто-то из горожан и увидел бы, как Хэнот и его люди на меня нападают, нефилимы просто стерли бы память свидетелю. Поэтому я просто бежала изо всех сил.

Когда Патч наконец перезвонил, я пряталась на заброшенной лесопилке. Не знаю, насколько еще хватило бы моих сил. Ненадолго. – Глаза у нее снова наполнились слезами. – Он приехал за мной. И забрал меня оттуда. Даже несмотря на то, что я не смогла найти Блейкли. – Она заправила волосы за уши и всхлипнула. – Он довез меня до Портленда и убедился, что там все чисто и я могу там остаться. И прежде чем выйти из его грузовичка, я его поцеловала. – Она посмотрела мне в глаза. И я не смогла прочитать, что я вижу: вызов или смущение. – Это я его поцеловала, а он тут же отстранился. Я знаю, что на фотографиях это выглядит иначе, но… я просто поблагодарила его таким образом. И все закончилось не начавшись. Он… не дрогнул.

Дабрия вдруг ойкнула, словно кто-то невидимый толкнул ее. Глаза ее закатились на мгновение и стали белыми, а потом их арктическая голубизна вернулась на место.

– Если не веришь мне – спроси у него самого. Он будет здесь меньше чем через минуту.

Глава 26

Я никогда по-настоящему не верила в дар предвидения Дабрии и в ее пророчества – по крайней мере с момента ее падения. Но сейчас мое недоверие пошатнулось: менее чем через минуту дверь гаража Патча с глухим стуком открылась, и он сам возник на верхней ступеньке лестницы. Выглядел он неважно: на лице лежали усталые тени, и глаза были измученные. При виде меня и Дабрии, стоящих лицом к лицу в его собственной гостиной, он явно не обрадовался и взглянул на нас довольно мрачным и тяжелым взглядом.

– Это не к добру.

– Я первая скажу, – начала Дабрия, набрав воздуха в грудь.

Но я перебила ее:

– Даже не думай! – Я повернулась к Патчу, исключая Дабрию из нашего разговора. – Она целовала тебя! А Данте приставил к тебе слежку – и это есть на фотографиях! Ты только представь, как я была удивлена, когда собственными глазами увидела их сегодня. Ты вообще собирался рассказать мне об этом?

– Я ей объяснила, что это я тебя целовала, а ты меня оттолкнул, – слабо запротестовала Дабрия.

– А ты почему все еще здесь? – набросилась я на нее. – Это разговор между мной и Патчем! Убирайся отсюда!

– Что ты здесь делаешь? – обратился Патч к Дабрии, тон его был довольно резким.

– Я… пробралась сюда, – пробормотала она. – Я боюсь! Я не могу спать. Я не могу перестать думать о Хэноте и остальных нефилимах.

– Да ты, наверно, издеваешься, – возмутилась я и взглянула на Патча в поисках поддержки, надеясь, что он не купится на ее жалобное «ах, бедная-девочка-попала-в-беду!». Дабрия ведь пришла сюда сегодня, чтобы получить утешение совершенно определенного рода – и я не могла с этим смириться. Ни за что.

– Отправляйся обратно в тот дом, – велел Патч Дабрии. – И если ты будешь сидеть там, не высовываясь, тебе ничего не угрожает. – Несмотря на усталость он говорил с ней жестко и грубо. – Я последний раз предупреждаю тебя: не высовывайся – иначе проблем не оберешься.

– Но сколько мне так сидеть?! – Дабрия почти скулила. – Я же там совсем одна. Мне одиноко. Там все остальные – люди. И они явно смеются надо мной. – Она не сводила с него глаз. – Я же могу помогать тебе. На этот раз я не допущу ошибки. Если ты позволишь мне остаться здесь, я…

– Уходи, – жестко приказал ей Патч. – Ты и так уже доставила мне достаточно неприятностей: и с Норой, и с нефилимами, которые тебя преследовали. Мы не знаем, какие они сделали выводы, но одно понятно: теперь они в курсе, что мы ищем Блейкли. И если у них есть хоть капелька мозгов – они догадываются, зачем мы его ищем, они догадываются, что мы знаем о его деятельности и секретной лаборатории… и я не удивлюсь, если они постараются перенести ее в другое место. А мы останемся несолоно хлебавши, даже на шаг не приблизившись к Блейкли и «дьявольской силе», – добавил Патч с раздражением.

– Я просто пыталась помочь, – прошептала Дабрия, губы ее дрожали. Бросив на Патча еще один взгляд, словно побитая собака, она вышла из гаража.

Наконец-то мы с Патчем остались наедине.

Он решительно прошел через всю комнату, хотя выражение моего лица было далеко от приветливого, прислонился лбом к моему лбу и прикрыл глаза. Потом он медленно выдохнул, как будто его прижимала к земле невидимая сила.

– Прости, – сказал он тихо, и в голосе его звучало искреннее раскаяние.

Горькие слова «Простить за что? За поцелуи? Или за то, что я случайно это увидела?!» уже готовы были сорваться с моего языка, но я все-таки проглотила их. Я просто слишком устала от этого тяжелого груза сомнений и ревности.

Раскаяние Патча было таким искренним, что я почти физически ощущала его. И как бы я ни относилась к Дабрии, винить его в том, что он бросился спасать ее, я не могла. Он был лучше, чем сам думал о себе и чем хотел казаться. И я подозревала, что пару лет назад он совсем по-другому отреагировал бы на эту ситуацию и повел бы себя иначе. А сейчас он давал Дабрии еще один шанс.

Это было то, чего он столько времени добивался для себя.

– И ты меня прости, – пробормотала я, уткнувшись лицом ему в грудь. Он обнял меня своими сильными руками. – Я увидела фотографии и… я никогда раньше не была так расстроена и напугана. Мысль, что я могу потерять тебя… она была… невыносима. Я так злилась на Дабрию! Я и сейчас на нее злюсь. Она целовала тебя – а ей не стоило бы этого делать! И насколько я ее знаю, она будет пытаться сделать это снова!

– Нет, не будет, потому что я объяснил ей предельно ясно: то, что было между нами, безвозвратно ушло. Она перешла границу, и я дал ей понять, что в следующий раз ей стоит дважды подумать, прежде чем сделать то же самое… – решительно сказал Патч. Он взял меня за подбородок и поцеловал. – Я не ожидал, что ты придешь ко мне, но теперь, когда ты здесь, я не собираюсь тебя отпускать, – проговорил он, не отрывая своих губ от моих.

Меня захлестнула горячая волна чувства вины. Я не могла находиться так близко к нему и не чувствовать, как моя ложь встает между нами. Я обманывала его насчет «дьявольской силы». Я все время лгала. Как я могу так поступать с ним?! Отвращение к самой себе жгло меня изнутри, смешиваясь со стыдом и ненавистью. Я хотела признаться ему во всем. Но с чего начать? Я была так беспечна, позволив лжи выйти из-под контроля!

Я даже было открыла рот, чтобы рассказать ему правду, но тут словно чья-то ледяная рука сдавила мне горло, я едва могла дышать, не то что говорить. Горло словно наполнилось какой-то субстанцией – такие же ощущения у меня были, когда я впервые попробовала «дьявольскую силу». А в голове у меня зазвучал чужой голос:

«Если ты расскажешь все Патчу – он никогда не сможет снова тебе доверять. Он никогда не простит тебя. Ты только причинишь ему боль, если расскажешь правду. Тебе нужно дождаться окончания Хешвана, и ты перестанешь принимать «дьявольскую силу». Нужно только чуть-чуть подождать. Просто еще немного времени. Еще немного лжи».

Холодная рука на моем горле разжалась, я прерывисто вздохнула.

– Нелегкая выдалась ночка? – спросила я Патча, чтобы только что-нибудь сказать. Что угодно, только чтобы забыть о моей лжи.

Он вздохнул.

– Да уж. И я ни на шаг не приблизился к разгадке того, кто же шантажирует Пеппера. Я кое-кого подозревал и даже установил за кое-кем наблюдение, но, судя по всему, я ошибался. Скорей всего это кто-то другой. Кто-то, на кого я не думаю, кто-то, кого я не знаю. Я проверил всех, кто мог быть к этому причастен, раскопал, кажется, все, что мог. И насколько я могу судить – они все чисты.

– А не может быть такого, что Пеппер все это выдумал? Что, если никто его на самом деле не шантажирует?

Мне только что пришло это в голову. Все это время я верила в его историю безоговорочно, а ведь он заслуживал чего угодно, только не доверия.