Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья

- Люблю маски, - хмыкнул я. - Печать профессии.

- Ну да, ну да… Венецианцы готовятся к карнавалу целый год. Им страшно хочется отличиться друг перед другом нарядами и масками, некоторые из которых стоят приличных денег. Но люди их тратят. Это и национальные традиции. И народу хочется порвать ткань обыденности и провалиться в межвременье.

- Меняются маски. Меняются роли, - кивнул я. – Все меняется. Только то, что под маской, остается неизменным…

Венеция встретила нас нереальными толпами народа. Мне здесь приходилось бывать пару раз по долгу службы. Всегда поражало, почему она не ушла под воду под тяжестью миллионов туристов, которых здесь больше, чем цыплят на куриной ферме. Но сегодня количество желающих приобщиться к стране дожей било все рекорды.

В плотной людской массе мы преодолели от причала пару горбатых мостов и очутились на главной и самой знаменитой местной площади - Сан Марко. Люди и маски как цунами растекались вокруг древнего великолепного собора, гигантской колокольни. Наплевав на то, что это дурная примета, они двигались между двумя каменными столбами, на которых во времена Венецианской республики вешали преступников.

Карнавал! В эти дни в его безраздельной и сладкой власти вся Венеция. Рассекают по старинной брусчатке, по берегам каналов, по соборным площадям дамы в шёлковых и бархатных платьях, кавалеры в широкополых шляпах, треуголках, в ботфортах, и многие, многие другие персонажи. Они с удовольствием фотографируются с японскими туристами, жмут с достоинством и грацией руки русским пришельцам из снежных краёв. Широко распахнуты двери магазинов карнавальных масок и костюмов. В них заманивают самим своим принаряженным видом причудливо одетые манекены, со стороны до мистической жути неотличимые от людей.

Это как удар стихии. Карнавал своей потусторонней мощью невольно закрутил нас, втянул в свою воронку. И мы невольно понеслись вперед на гребне нахлынувшей волны.

Когда вокруг тебя метелью кружат фигуры в старинных одеяниях, великолепных масках, притом не одна и не две, а тысячи, от этого голова идёт ходуном. Ты будто выпадаешь из реальности в какое-то иное пространство, в калейдоскоп ярких цветов и смутных волнительных чувств, которые уже вроде и не связаны с твёрдым материальным миром. Ты оказываешься в космосе странных ощущений. Это своеобразный гипноз. Это красиво. Это завораживает. И даже пугает.

Казалось, этот странный город захватил нас в плен, и просто так теперь не отпустит. Мне потребовались некоторые усилия, чтобы сбросить с себя наваждение и вынырнуть из мистического пространства Карнавала.

Я встряхнул головой, удивляясь настолько мощному своему эмоциональному отклику. Ведь это всего лишь Карнавал, тень былых времен. И особой романтической чувствительностью я не страдал никогда. Но надо же как торкнуло!

И не меня одного. Ткнув локтем в бок завороженного Писателя, я прикрикнул:

- Хорош щелкать клювом! Хватай багаж, вокзал уходит!

Писатель непонимающе посмотрел на меня. Потом встряхнул головой. Взор его прояснился. Он сжал ручку своего чемодана на колесиках. И мы целеустремленно двинули через толпу.

Узкие венецианские улочки. Каналы. Гондолы на волнах. Речные трамвайчики вместо рейсовых автобусов. Это Венеция!

Вот и отель «Кинг люкс». Плохонький, старенький, но очень дорогой. Там нас ждали два номера. Где нам предстояло ждать известий от Ивы…

Глава 7

Ива отзвонилась сразу по прилету из Веллингтона. Это было в десять вечера. Назначила встречу на следующее утро. Настоятельно попросила быть вовремя, поскольку время - деньги. Думаю, это пожелание относилось больше не ко мне, а к Писателю, безалаберную натуру которого она знала отлично.

- Главное, не позволить ей сесть на шею, - утром инструктировал меня в номере отеля перед выходом в свет Писатель. – Хищная она. И алчная без меры.

- Значит, договоримся, - усмехнулся я.

До места мы добрались, сняв катер-такси. Старинное здание, где располагался филиал международной компании «Сокровища тысячелетий», нависало над узким каналом и имело свой причал, у которого покачивался на волнах стремительный, с острыми обводами, так и светящийся роскошью и деньгами катер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы пришвартовались. Я заплатил водителю кобылы, то есть капитану нашего водного такси, вдвойне, чтобы он нас терпеливо ждал.

- Цены на все в Венеции ломовые, - ворчал Писатель, когда мы поднимались от пирса к дверям по влажным каменным ступеням. – За катер как за вертолет платишь.

- Ну, так радуйся, что выпал шанс сорить деньгами, - резонно отозвался я.

- Анатолий. Я честно и искренне презираю мир чистогана и ломовых цен за незначительные услуги! – воскликнул он. - Нас просто разводят.

Обстановка в «Сокровищах тысячелетий» была тихая, старомодная и полная достоинства. Никаких тебе металлодетекторов и вооруженных верзил-охранников на входе. Гостей встречал пожилой привратник, или как они тут называются. Грузная широкоплечая фигура, тяжелые роговые очки, тщательно отутюженный, приталенный синий костюм с эмблемой компании на груди придавали ему основательность и незыблемость.

- Я предупрежден о вашем приходе, - кивнул он, когда мы представились, отступил и пропустил нас внутрь. – Подождите минуту. Вас проводят.

Из бокового коридорчика выпорхнула молоденькая китаянка в строгом костюме и тоже в очках. Она, улыбаясь во весь рот, выражая всяческую радость от нашего присутствия, проводила нас наверх по широкой мраморной лестнице, которую по обе стороны стерегли статуи античных героев и богов.

Просторный зал, в котором мы оказались, был похож на тронный. Сводчатые окна. Потолки расписаны античными сюжетами. Чему удивляться? Само здание – это старинное палаццо, то есть дворец, когда-то принадлежавший зажравшейся и знавший толк в высоких искусствах и эстетике местной аристократии. Таких архитектурных осколков былого величия, со статуями и росписями в комплекте, в Венеции полно.

В диссонанс с роскошной обстановкой и старинной мебелью входили безобразные металлические, болезненно переплетенные конструкции, напоминающие кишечник бегемота, а на стенах висели картины с изощренными разноцветными загогулинами. Ничего не поделаешь. Это палаццо числилось еще и арт-галереей, то есть обителью современного искусства.

Китаянка оставила нас в одиночестве. Оглядевшись обстоятельно, я заметил:

- Такую конторку содержать… Ива настолько богата?

- Она просто представитель. Лицо фирмы. За «Сокровищами тысячелетий» стоят очень большие люди.

- И живут эти люди только за счет этих отрыжек мирового культурного процесса? – кивнул я на особо страшненькую картину – казалось, носорог проглотил палитру с красками и выплюнул их на холст.

- Думаю, это прикрытие, - пояснил Писатель. - Ну, или побочный заработок на дураках. По-настоящему здесь торгуют прошлым временем. Притом не столько антиквариатом, сколько древностями.

- Какая разница? – не понял я.

- Антиквариат – это деньги, - поучительно произнес Писатель. - А древности – это деньги и сакральный смысл. На Земле много тех, кому нужны именно сакральные вещи. И они готовы платить за них очень много.

«Мне ли этого не знать», - усмехнулся про себя я, удивляясь, как столь специфическая лавка прошла мимо моего внимания. С другой стороны, такое бывает - просто не пересеклись. Зато здешние хозяева вполне могли пересечься с Католиком и прочей нечистью.

В зал, красуясь воистину военной прямой выправкой, цокая каблучками по мрамору пола, вошла Ива. Ну что сказать. Она сама смотрелась как экспонат – эдакая скульптура под названием «Бизнес вумен». Выглядела безупречно и великолепно. Приталенный деловой костюм, тонкие перчатки на руках. Конечно же, очки, дорогие, в тонкой оправе. По-моему в этом доме все носят очки не для зрения, а для имиджа. Вид у хозяйки палаццо был холодно-неприступный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, в этом мире она эффектнее, чем в том, где была тихой архивной мышью. Здесь она тянула больше на породистую кошку, из тех, которые стоят очень дорого и имеют не только гладкую шерсть, но и острые когти.