Нет дороги назад - Александр Афанасьев

Все?

Я бесшумно покинул свое укрытие. Граф стоял ко мне спиной и, конечно же, ничего не услышал, пока я не положил ему руку на плечо.

– Извольте, любезнейший… Полагаю, это теперь мое.

Легким движением руки – я лишил мерзавца сотового телефона и положил его в свой карман. Привычка с Афганистана и Персии – первым делом ищи сотовый телефон…

"Николя" слегка дернулся, но… моя рука лежала на плече так, что пальцы нащупывали одну из болевых точек, которая находится в этом месте. Стоило только нажать – и графа Толстого как током ударило.

– Садись, Николя, садись… Упадешь еще.

Граф Николай Толстой с момента нашей предыдущей встречи довольно таки раздался, хотя времени прошло мало. Не так, чтобы стать упитанным поросенком – но видно, что отсутствие физических нагрузок и привольная жизнь в свете дают о себе знать. Лицо бледное, нездоровое… просто удивительно, что Ксения в нем нашла. Одет дорого, даже с определенным вкусом – с белым платком и золотой цепью от часов.

Без особого пардона – я толкнул его в кресло. Сам сел напротив… и это было моей грубой ошибкой.

– Салют, Ваше Превосходительство – жизнерадостно поприветствовал я графа – вижу, светская жизнь не проходит даром, а?

– Какого черта вы здесь делаете? – возмутился граф

– Так… решил приехать. Признаюсь, светская жизнь Кабула бедна сплетнями и потому наскучила мне. Вот… прилетел в Санкт-Петербург на несколько дней, отдохнуть… может, поделитесь последними сплетнями, а, граф?

Это было оскорблением. Делиться сплетнями могут лишь женщины и люди низкого происхождения, дворяне сплетни игнорируют. Хотя этому… плюнь в глаза – божья роса…

– Что вы себе позволяете… – граф Толстой дернулся

– Сидеть! – Толстой решил не вставать – сидеть, граф. Надо прояснить некоторые моменты… крайне неприятные моменты. Между нами.

– Что вы имеете в виду? Если вы насчет Ксении Александровны, то я…

– Мразь последняя – с любезной улыбкой закончил за него я – но это меня волнует в самой малейшей степени. Кто кроме вас участвует в схеме?

И снова испугался. Ох, чует мое сердце, наделали вы дел, даже больше, чем я знаю и могу предполагать. Непонятно только – зачем Ксения доверилась этой твари…

– Это ложь! – выкрикнул граф – какая схема?

– Это правда, и вы это знаете. Схема движения денег из Кабула. И из Тегерана тоже. Организованное вымогательство. Кто еще участвует в схеме, гнида?! Кто получатели денег?! Что они задумали?

– Вы сошли с ума! – граф успокаивался, по голосу видно, по манерам – вы рехнулись, сударь. Вы просто рехнулись после вашего Афганистана.

Ох, не стоило упоминать…

Я вытащил пистолет. Один из тех, которые я "заначил" до дурных времен в одном из парков Санкт-Петербурга… не смейтесь, господа не смейтесь, запасливость и готовность ко всему первое дело, не к черным же торговцам оружием идти? Пистолет, который был от Кордавы, приличный кстати СИГ227 – я разобрал и выбросил, не дело при себе обвинительную улику таскать. А это Беретта-92 первой серии, номер всего 611, деревянные, а не пластиковые рукоятки – и при всем при этом пятнадцать германских патронов в магазине и очень точный бой – у нее другая схема, не Браунинга. Предохранитель с легким щелчком встал в боевое положение.

– Я слышал ваш разговор, граф, не надо отпираться. Я давно подозревал, что вы просто мразь, которую подослали к Ксении, чтобы шпионить. Я знаю, что вы имеете самое непосредственное отношение к незаконным схемам получения и легализации денежных средств от коррупции и организованного рэкета, совершаемого в зонах боевых действий – что можно приравнять к мародерству. Но теперь мне кажется, что вы еще и предатель. Что они вам пообещали кроме денег? Министерский пост? Министерство уделов, чтобы воровать там вволю?

– Вы… все не так поняли.

– Я все правильно понял. Телефон подскажет остальное. Знаете, в чем ваша уязвимость, граф? Вы не такой, как они. Они – никогда не пользуются долго одним и тем же телефоном, всегда покупают карточки на чужое имя, постоянно выбрасывают аппараты, потому что знают, что мы можем отследить аппарат, и навести удар…

– Этот тоже на чужое имя… – сболтнул граф и прикусил язык

– Поздравляю. Но так как я изъял его у вас, это вполне годный аппарат, и я получу нужную информацию. Это годится, только если я не знаю, кому принадлежит аппарат – а это-то я сейчас знаю достоверно. Вы знаете, что периодически любой аппарат, даже выключенный – посылает сигналы на ближайшую сотовую вышку, чтобы определить свое местонахождение. Распечатку я получу в двенадцать часов. А потом – начну сравнивать с распечатками других… поверьте, я найду способ это сделать без решения суда. Мы создали систему глобального слежения для того, чтобы отгородиться от террористов – но она нам поможет и против собственной мрази. Еще, граф, телефоны посылают эти сигналы в строго определенное время, оно одно для всех аппаратов. Так – по пересечению вашего аппарата с другими в одном и том же квадрате – мы узнаем, кто в заговоре. Даже если у них аппараты на другое имя – мы их все равно найдем, просто установив текущее местонахождение этих аппаратов…

Толстой молчал.

– Скажу еще одно, граф, перед тем как вы примете решение. Это решение – жить вам или умереть…

Граф Толстой посмотрел на меня, но снова ничего не сказал.

Рискнем? Если не знаешь – делай вид, что все знаешь.

– По одной простой причине, сударь. Это ведь вы, точнее ваша группа – сдали операцию Архангел англичанам. Я это знаю. И то, что вы ее сдали. И то, что именно англичанам. В заговоре участвует английская разведка, верно?

Молчание

– Вы совершили одну ошибку. Вы сдали людей, которые рискнули собой ради Родины просто так, как шахматист разменивает фигуры на доске. Чтобы провести на нужное поле короля – вы пожертвовали пешками

Угадал? Угадал…

– … Но вы не рассчитали только одного: для меня эти люди – не пешки. И я не собираюсь просто так это оставлять – кто бы за этим не стоял. Слышите? Кто бы за этим не стоял.

Молчание

– Вы лично убили кого-то?

Молчание

– По глазам вижу – нет. Для вас это не свойственно. Вам скорее свойственно впасть в истерику. Ваше спасение в том, что вы не опасны. Если вы еще и будете полезны – то останетесь в живых. Слово дворянина.

Молчание

– Кто должен приехать на встречу?

Молчание

Я взвел курок пистолета

– Считаю до трех. Два уже было. Кто организовал убийство Николая Александровича?! Кто провел туда смертника? Это ведь тоже – ваших рук дело.

Видимо, дошло. Только сейчас дошло.

– Шубов.

Граф Шубов. Здорово.

– Деньги есть?

– Да. Но они пропали.

Верно, они пропали. И кто-то их усиленно ищет. Или ищет, чем их заменить. Какими деньгами. Или не деньгами.

– Заговор есть?

– Да.

Лопнул

– В пользу кого?

– Павла Николаевича.

– Напрямую?

– Нет. При регентстве Военного совета.

Идиоты. Коллективный орган с сомнительно легитимным монархом – во главе сверхдержавы. Постыдились бы…

– Тебе – что пообещали?

– Министерство уделов… как вы и сказали.

На "Вы" даже. Молодец.

– На чем тебя взяли?

Молчание

– Я не следователь, дел не завожу. Жадность? Грязь? Тщеславие?

– На деньгах…

Сукин сын. Жадность… просто купили. Аж противно.

– Англичане в какой доле?

Толстой испуганно посмотрел на меня

– А вы… оттуда знаете?

Да ниоткуда, в общем. Наугад вопрос задал, спасибо что ответил

– Я много чего знаю. Посольство?

– Нет. Эмиссар Короны.

Правильно. В посольстве может быть крот.

– Кто еще в заговоре?

Толстой облизнул губы

– Что мне будет?

Гаденыш. Даже тут

– Пряников дадут. Кто в заговоре?

– Много кто.

– Имена, звания.

– Мне… нужны гарантии.

Я выразительно пошевелил рукой.

– "Два" – уже было. Скажешь – уйдешь живым. Бери самолет и убирайся в свою Ниццу, ты мне и даром не нужен, гнида. Забирай свои деньги. Успеешь – твое счастье.

Как подумаю, что эта тварь рядом с…

– Ну? – обострил обстановку я

В двери щелкнул замок. Я машинально прикинул – так и есть, несут заказ.

– Сидеть тихо…

Дверь мягко открылась. Внутрь. Уже с одного взгляда я понял – опоздал.

"Официант" – держал в руках небольшой Глок с коротким и легким титановым глушителем. Оружие профессионала…

По правилам – первым убираешь наиболее опасного. Правила общие для всех, для русских, для немцев, для британцев, для американцев, они одинаковы для всех точно так же, как одинаковым законам подчиняются твердые тела, преодолевающие путь до цели через атмосферу. Первым – убираешь наиболее опасного, кто угрожает тебе самому, дальше стреляешь во всех остальных. Он стоит – а мы сидим, идеально для расстрела. Кто из нас двоих наиболее опасный – понятно и ежу…