Кремль. Ставка. Генштаб. - Юрий Горьков

Г. К. Жуков, заканчивая свою мысль о взаимоотношениях Верховного с указанным кругом лиц, вспоминал:

«Скажу только одно: он хорошо знал их лично, ценил их знания и преданность делу и, когда возникала особо ответственная задача, в первую очередь поручал ее решение этим людям».[162]

А вот что говорил по этому поводу А. М. Василевский:

«Конечно, не сразу и не везде появилось достаточное число одаренных и опытных военачальников. В первый год войны мы постоянно испытывали нехватку в генералах на руководящие должности, особенно на должности командующих фронтами и армиями. Они часто менялись, порой даже не успев показать, на что они способны. Но уже тогда у нас было немало хорошо подготовленных полководцев, таких, как Г. К. Жуков, Б. М. Шапошников, И. С. Конев, К. К. Рокоссовский, Н. Ф. Ватутин, Р. Я. Малиновский, Л. А. Говоров, С. К. Тимошенко, Ф. И. Толбухин, М. В. Захаров и многие другие».[163]

И. В. Сталин по-особому, с душевной теплотой, относился к К. К. Рокоссовскому. Единственного из командующих, он называл его по имени и отчеству. Константин Константинович был щедро одарен полководческим талантом. Он умел прочно опираться на штаб при решении оперативных вопросов и в управлении войсками. С начальником штаба М. С. Малининым у него сложились товарищеские отношения. Когда в конце войны К. К. Рокоссовскому пришлось убыть на другой фронт, они прощались со слезами на глазах.

По выражению А. М. Василевского, близким к Г. К. Жукову по настойчивости и силе воли был выдающийся полководец Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза И. С. Конев. Войну он начал в должности командующего 19-й армией и продолжил службу до конца войны в должностях Командующего войсками Западного, Калининского, Северо-Западного, Степного, 2-го и 1-го Украинских фронтов, закончив войну в Праге. Он был награжден высшим военным орденом «Победа», дважды удостоен звания Героя Советского Союза.

Безусловно талантливым полководцем был Р. Я. Малиновский. Это он, командуя 2-й гвардейской армией, нанес сокрушительный удар по группировке Манштейна, пытавшейся деблокировать окруженную 6-ю немецкую армию под Сталинградом. С его именем связаны операции Юго-Западного, 2-го и 3-го Украинских фронтов, а также Забайкальского фронта в Манчжурской стратегической наступательной операции.

Требовательным и настойчивым был Л. А. Говоров, бывший отличным знатоком штабной службы. Он возглавлял войска Ленинградского и 2-го Прибалтийского, координировал действия Ленинградского, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов.

За годы войны от командира дивизии до командующего фронтом вырос генерал армии И. Д. Черняховский. В. И. Сталин внимательно следил за деятельностью самого молодого командующего. После того, как возглавляемая им армия освободила Тернополь, Верховный назначил И. Д. Черняховского командующим войсками 3-го Белорусского фронта, сыгравшего решающую роль в освобождении Минска. Жизнь замечательного полководца трагически оборвалась в ходе Восточно-Прусской операции. В свои 39 лет он был дважды удостоен звания Героя Советского Союза.

Несомненно одаренным полководцем показал себя И. X. Баграмян. Он обладал и командным, и штабным опытом, что помогало ему успешно решать как вопросы руководства войсками, так и разработки планов операций.

Из моих кратких заметок видно, что каждый командующий имел ярко выраженную индивидуальность. Общее, что их объединяло — любовь к Отчизне, к армии, воля к Победе.

Глава 10

Из военно-научного наследия Г.К. Жукова

Советская военная стратегия всегда исходила из основной политической цели — обеспечить мирный труд великой семьи многонационального народа… В рассматриваемый период советская военная стратегия, основываясь на принципиальных установках военной доктрины, мобилизует и организует средства и силы, выделяемые страной для обороны. Как известно, чем мощнее и качественнее силы и средства, выделенн е в распоряжение военно-стратегического руководства, тем решительнее будут проводиться оперативно-стратегические операции как по видам своих действий, так и по форме маневра. Отсюда вытекает, что нельзя военно-стратегическому руководству абстрактно выбирать виды и способы действий своих войск, исходя лишь из своих желаний. Тут должен и будет решать строгий и глубокий учет и расчет качества и количества войск, а также средств в сравнении с противостоящим врагом,[164] — писал Георгий Константинович Жуков в своей неопубликованной работе «Советская военная стратегия. 1941–1945 гг.», найденной мною в бывшем архиве Политбюро ЦК КПСС, ныне архиве Президента Российской Федерации.

С этим вполне можно согласиться. Добавлю только, что не один математический расчет необходим для определения соотношения сил и средств в противостоянии с потенциальным противником. Нужно видеть их состояние, перспективы развития и изменения, степень готовности к выполнению оперативных задач и планов. Иначе говоря, не интуиция, не голая доктрина, а глубокое знание законов военной стратегии, учет всех факторов, влияющих на исход вооруженной борьбы, должны в конечном счете решать участь противостоящих сторон.

«Советская военная доктрина накануне войны 1941 года исходила из того, что современную войну можно выиграть только решительными наступательными операциями сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил. По довоенным взглядам, стратегическая оборона рассматривалась советской воженной наукой как сопутствующий и взаимодействующий фактор наступательных действий, причем на второстепенных фронтах. Стратегическая оборона одновременно на всех фронтах, как вынужденный способ ведения войны, советской наукой не мыслилась и не рассматривалась».[165]

Можно ли было, имея на вооружении такую доктрину, достичь целей войны? Думается, можно, но при соблюдении определенных условий:

1. Заблаговременном переводе всей экономики страны на обеспечение Вооруженных Сил всем необходимым для успешного ведения боевых действий.

2. Обеспечении на международной арене благоприятных условий для вступления государства в войну.

3. Своевременной мобилизации Вооруженных Сил и народного хозяйства.

4. Стратегическом развертывании Вооруженных Сил в соответствии с замыслами и планами войны.

5. Приведении армии и флота в боевую готовность.

Ни одно из этих условий не было соблюдено в предвоенный период. Между тем именно строгое соблюдение перечисленных выше правил позволило германской армии одержать ряд блестящих побед над странами Западной, Центральной и Восточной Европы, хотя немецкая военная доктрина также не предусматривала не только стратегическую оборону, но и оборону в оперативном масштабе. С этой доктриной германские войска вступили в войну с Советским Союзом, о чем свидетельствует план «Барбаросса».

Другое дело, что военно-политическим руководством Германии была допущена стратегическая ошибка в оценке потенциальных возможностей СССР, отсюда и авантюрный план «молниеносной войны», рухнувший сразу при столкновении с исторической реальностью. Далее последовал неизбежный в этом случае ряд фатальных просчетов, главный из которых заключался даже не в пренебрежении стратегической обороной, а в самодовольной уверенности, что военные действия не могут быть перенесены на территорию Рейха. Иными словами, Германия потерпела поражение потому, что ее военно-политическое руководство не смогло глубоко проанализировать возможное развитие событий, заглянуть в ближайшую, а тем более отдаленную перспективу.

По поводу причин тяжелых поражений советских войск в первый период Великой Отечественной войны Г. К. Жуков писал: военным и политическим руководством СССР

«не предусматривался такой важный вид (военных действий — Ю. Г.), как вынужденные широкие отступательные действия далеко вглубь страны… Это подтверждает предвзятость, отсутствие понимания наших оборонительных возможностей и характера ожидаемой войны».[166]

Дилетантский подход к обороне тяжело отразился на действиях войск всех наших фронтов, так как «опыт ведения стратегической обороны накапливался уже в ходе сражений начального периода войны, в период тяжелых отступательных действий наших войск, когда советскому народу и его Вооруженным Силам пришлось испытать всю тяжесть и горечь (неподготовленного — Ю. Г.) отступления».[167]

Вот что думал Георгий Константинович по поводу задач стратегической обороны в таких условиях. С его точки зрения нужно было:

«— задержать фашистские войска на оборонительных рубежах возможно дольше с тем, чтобы выиграть время для создания стратегических резервов, переброски их к фронтам и развертывания их на важнейших направлениях;