Новый Мир ( № 8 2013) - Новый Мир Новый Мир

o:p   /o:p

o:p   /o:p

4 o:p/

иван петрович, иностранец o:p/

o:p   /o:p

иван петрович шёл по городу и от скуки ел. в каждом встречном фастфуде или забегаловке покупал еду. съел блин с сыром и ветчиной, съел крошку-картошку, съел шаверму, и бигмак, и твистер, и сэндвич. а скука росла всё больше и больше, как пузо иван петровича. наконец видит он ларёк с булочками. смотрит на них, а тут к нему тётка какая-то подбегает с двойным подбородком и говорит: да вы, батенька, иностранец! так вам не здесь надо кушать. а иван петрович, чтобы шутку не портить, ей специально по-английски отвечает: yes. а тётке слышится, он говорит ей «есть», не говорит даже, а требует повелительно, и ведёт она его в специальное кафе для иностранцев. там за стойкой тётка другая, с тройным подбородком, и подмигивает ему с пониманием. иван петрович заказал себе кофе и картошку, принесли ему щепотку картофельных очистков и говорят: 150 долларов. да вы что, издеваетесь надо мной, — говорит иван петрович, — я же не иностранец никакой на самом деле. а тётки обе ему хором говорят: иностранец, ещё какой, плати, а иначе полицию позовём. иван петрович тогда попытался уйти, а тётки кинулись на него, как пумы. с трудом иван петрович убежал от них, а они ему вслед кричали: убирайся обратно в своё конго. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

5 o:p/

иван петрович и поезд-которого-ждали o:p/

o:p   /o:p

иван петрович обнаружил себя на станции N, где всего-то и было что большое здание вокзала и гостинца рядом с ним. туда иван петрович и направился. в гостинице стоял траур. рыдал швейцар, и рыдал портье, рыдали горничные, и рыдали постояльцы. он всё-таки приехал! — сообщил портье ивану петровичу. кто приехал? — поезд. — какой поезд? — поезд-которого-ждали. и портье рассказал ивану петровичу следующее. всё население их издавна разделилось на две неравные части. большая часть жила в гостинице, и в ней проводила всё время, предаваясь ли праздности, размышляя о чём-то, читая книги, устраивая философские диспуты, занимаясь искусствами — что душе угодно. меньшая же часть населения жила на вокзале, потому что боялась пропустить поезд-которого-ждали. те, что жили в гостинице, считали, что никакой поезд никогда на вокзал не придёт, потому что, хотя вокзал существует вечность, ни один поезд никогда на него не приходил. те же, что жили на вокзале, верили, что он придёт обязательно. живущие в гостинице относились к ним как к бомжам, потому что где это видано — жить на вокзале. живущие на вокзале тоже занимались разными вещами: пели песни, похожие на цыганские, сочиняли стихи, рисовали и беседовали друг с другом, но искусство их и беседы кардинальным образом отличались от искусства и бесед тех, что жили в гостинице. можно сказать, что на вокзале и в гостинице сформировались две совершенно разные культуры и два разных языка. и на том и на другом языке про поезд пели песни и сочиняли стихи, и надо сказать, что те, кто жили в гостинице, были уверены, что знают про этот поезд намного больше, чем те, кто жили на вокзале, а главная тайна, которую они постигли, — это тайна его отсутствия. поезд всегда среди нас, он присутствует в своём отсутствии и идти на вокзал совершенно ни к чему, — думали люди из гостиницы, — а эти бомжи-фанатики, живущие на вокзале, просто боятся понять эту ужасную тайну о вечном отсутствии поезда, которое подчёркивается вечным присутствием вокзала. и вот вчера, — и тут портье зашёлся в громких рыданиях, — раздался громкий гудок. он был слышен на всю гостиницу, и все постояльцы побежали к окнам, выходящим на вокзал, и из окон и с балконов смотрели в бинокли на то, как к вокзалу подошёл поезд, и все, что жили на вокзале, сели в него, и поезд тут же тронулся. некоторые из живущих в гостинице стремглав побежали на вокзал, чтобы успеть на поезд, но было бесполезно, ни один из них не успел. некоторые из живущих в гостинице покончили с собой. некоторые уверили себя и других, что поезд был массовой галлюцинацией. некоторые ушли жить на вокзал в надежде, что когда-нибудь поезд приедет ещё. самое странное, — и тут портье осмотрелся по сторонам и сказал ивану петровичу на ухо, — директор гостиницы — выдающийся интеллектуал и тонкий поэт господин крыжовин, написавший три сборника стихов, посвящённых поезду-которого-ждали, в тот момент находился на вокзале: иногда он заходил туда с целью изучения быта живущих там людей, так как хотел написать о них научную работу. он мог сесть в поезд. он стоял прямо на платформе, когда тот прибыл. он наблюдал прибытие и отбытие поезда, а потом вернулся в гостиницу и не сказал об этом ни слова. вот так, — сказал портье, — он всё-таки приехал. ну а вам чего? хотите номер в гостинице или пойдёте на вокзал ждать — вдруг когда-нибудь поезд приедет снова? иван петрович задумался, почесал репу. предоставьте-ка мне номер, если возможно, люкс, — наконец сказал он. o:p/

o:p   /o:p

6 o:p/

иван петрович и костлявая рука o:p/

o:p   /o:p

иван петрович находился в сумрачном здании. его окружали люди, на чьи лица были надвинуты капюшоны. в центре стоял престол, на котором лежала священная книга. иван петрович подошёл к ней и увидел, что это его докторская диссертация. o:p/

o:p   /o:p

вор, вор, — шипели люди в капюшонах на ивана петровича, — у меня ты украл мысль, у меня ты украл выражение, у меня абзац, у меня главу. — да, украл, — пытался оправдываться иван петрович, — так ведь и вы все крали. что вы — сами писали, что ли? сам никто не пишет! o:p/

o:p   /o:p

вор, вор, — шипели все эти бесчисленные филологи, литературоведы, доктора наук, авторы статей и монографий, которых иван петрович обокрал. иван петрович, интуитивно чувствуя, что нужно сделать, схватил священную книгу-диссертацию и бросил в кольцо наступавших. тут же забыв о нём, они хищно разодрали её на части, пытаясь отнять друг у друга, и, получив маленькие кусочки, принялись что-то писать на их основе. o:p/

o:p   /o:p

через пять минут у кого была готова статья, у кого диссертация, а у кого монография. с робостью и страхом подходили они к тяжёлой железной двери с надписью «публикация» и выстраивались в очередь. дверь периодически приоткрывалась, из-за неё высовывалась костлявая скрюченная рука с длинными птичьими ногтями и выхватывала бумаги из их трясущихся рук. o:p/

o:p   /o:p

некоторые из них при этом падали в обморок, и тогда капюшоны с их лиц соскальзывала и становилось видно, что лиц у них нет вовсе, а вместо лиц — страницы с постоянно перемещающимися буквами, складывающимися в какие-то цитаты, а потом распадающимися и собирающимися в новые цитаты. у самых отъявленных умников буквы то и дело выдавали нравоучительные изречения из классиков, у тех, что попроще, и цитаты были поплоще, а у некоторых буквы так и норовили сложиться в слово из трех букв, и, видимо, им стоило немалого труда следить, чтобы этого не произошло. ведь по сути — это то же самое, что следить за своей мимикой. скорее всего, потому они и вынуждены были носить капюшоны. o:p/

o:p   /o:p

после того как скрюченная рука забирала у людей в капюшонах тексты, через некоторое время она выбрасывала их назад, и по состоянию бумаги видно было, что там, за дверью, ей подтёрли зад. для людей в капюшонах это была одновременно высшая радость и мучение. каждый из них, раздуваясь от собственной важности, ждал, когда же наконец его текстом подотрут зад. иван петрович тоже встал в очередь со статьёй, только что списанной со статьи одного из сотоварищей. чем ближе была его очередь, тем большую робость он чувствовал. наконец прямо перед ним из-за двери показалась костлявая скрюченная рука с птичьими ногтями. перед тем, как схватить бумаги из рук ивана петровича, она провела кончиками пальцев по его лицу, словно ощупывая, и на миг застыла у его губ. иван петрович поцеловал её и упал в обморок. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

7 o:p/

как у ивана петровича увели жену o:p/

o:p   /o:p

иван петрович шёл со своей женой машей по огромному торговому центру, и маша скулила: купи шубу, купи шубу. — маша, — сказал ей иван петрович, — ты или очень глупа или совсем бессовестна, а скорее всего — и то и другое вместе. ты знаешь, что я работаю преподавателем, ты знаешь, сколько я получаю, ты знаешь, что мне нужно ремонтировать дачу, так о чём же ты говоришь, маша? какая шуба? — купи шубу, купи шубу, — скулила маша. в это время из бутика «шубка для вашей шлюшки» вышел мужчина со слоновьим хоботом и свисающей до пупа нижней губой. в руках он нёс шубу цвета тёмного шоколада с сединой и голубой подпушкой. — мария, позвольте вручить вам, — сказал он и встал перед машей на одно колено, протягивая шубу, — это шуба из меха баргузинского соболя, она стоит семьдесят тысяч долларов. о! — воскликнула маша, — именно такую я и хотела! кто вы, благородный рыцарь? — я ваш давний поклонник и не могу без вас жить. выходите за меня замуж! — э-э, полегче, — вступился иван петрович, — вообще-то это моя жена. — а ты не лезь, неудачник, ничтожество, — сказал мужчина с хоботом, — не смог заработать жене на шубу, а что ты вообще можешь? да разве ты мужчина? иван петрович размахнулся, чтобы врезать хаму по наглой слоновьей морде, но тот одним движением хобота отбросил его к стене. тем временем маша уже облачилась в шубу, взяла урода под руку, и они вместе, сладострастно целуясь, направились в сторону выхода. иван петрович сидел у стены униженный и потрясённый. мимо проходил карлик с расстёгнутой ширинкой, подмигнул ему и сказал: не парься, дружище. это была слишком роскошная женщина для такого жалкого неудачника, как ты. o:p/