Далекий закат - Эдмунд Купер

И вдруг Пол успокоился. Он чувствовал себя бесконечно усталым, измученным радостью и надеждой… Сейчас ему страшно хотелось спать.

ЭПИЛОГ

Энка Нэ задумчиво сидел на краю своего ложа. Одинокий воин байани, не отрываясь, глядел в потолок. «Христофор Колумб» успешно приземлился. Его встречал отряд личной стражи бога-императора. Кроме трезубцев, они несли плакаты, гласившие: «Bienvenu», «Wilkommen», «Benvenuto», «Welcome», «Добро пожаловать!» Отряд возглавляли охотник, юноша и мальчик-калека. «Это, наверно, было, – думал бог-император, – удивительное зрелище»… А теперь люди с Земли вступили в Байа Нор…

В комнату вошел Юруй Са, генерал Ордена Сле­пых. Он посмотрел на бога-императора, хоть тот и снял на время церемониальное оперение, оставшись в одном саму.

– Господин, – поклонился он, – все сделано, как вы повелели. Чужестранцы ждут в зале многих фон­танов… Они высокие и сильные… даже выше, чем…

– Даже выше, чем тот, – продолжил за него бог-император с легкой улыбкой, – кто когда-то тоже ждал там аудиенции Энка Нэ.

За последние месяцы между богом-императором и Юруй Са возникла своего рода дружба… но только, когда бог засыпал вместе с отложенным в сторону пестрым плюмажем. Два человека, дети разных миров, постепенно прониклись уважением друг к другу.

– Господин, – продолжал Юруй Са. – Я видел серебряную птицу. Она прекрасна. Поистине это настоящее чудо.

– Да, – согласился бог-император. – Это и правда чудо… Серебряная птица действительно прекрасна.

Наступило молчание. Юруй Са позволил себе отвлечься: его взгляд скользнул к ведущей на небольшой балкон арке… к ясному синему небу… Скоро стемнеет…

– Мне кажется, – осторожно сказал Юруй Са, – я понимаю, как заманчиво отправиться в волшебное путешествие на серебряной птице в страну, что на том краю неба… Особенно тому, кто знает тот мир, сердце переполнено страданиями…

– Юруй Са, – нахмурился бог-император, – похоже, ты задаешь мне вопрос.

– Простите меня, господин, – вновь склонился в поклоне одетый в белое байани. – Я и правда задал вам вопрос… хотя бог-император не подвластен суду людей.

Бог-император тяжело вздохнул. Юруй Са задал Энка Нэ вопрос, на который Пол Мэрлоу не мог ответить сам себе.

Пол встал и вышел на балкон. Солнце садилось. Большое и кроваво-красное, оно уже касалось верхушек черного леса. Оно почти не отличалось от светила, сияющего над Англией в шестнадцати световых годах отсюда… И однако… И однако… Оно было другим. Все равно прекрасным. Но другим…

Пол думал обо всем сразу: о голубом небе, о пушистых белых облаках, о полях пшеницы. Он думал о домике из побеленной глины с желтой соломенной крышей; о голосах, все еще звучавших в его ушах, о лицах, которые он никак не мог вспомнить… Он думал о торте со свечками, об игрушечном звездолете, который можно отправить в полет, оттянув маленькую рукоятку и нажав кнопку «пуск».

А потом он подумал об Анне Мэрлоу, умирающей на палубе деревянной баржи. О Мюлай Туи, гордой своим еще не рожденным ребенком. О Баи Луте, построившем воздушного змея – причину своей смерти и путешествия, подтвердившего, как это ни смешно, старую истину, что все люди – братья. И еще Пол подумал о Шах Шане, его ясном взоре и спокойствии перед лицом смерти, спокойствии, обретенном в знании, что его жизнь принадлежит его народу…

Солнце уже наполовину спряталось за горизонтом… Пол стоял и смотрел… Наконец оно скрылось совсем… Тогда бог-император вернулся в комнату.

Он посмотрел на Юруй Са и улыбнулся.

– Когда-то, – мягко сказал он, – я знал чужеземца по имени Поул Мер Ло. Он прилетел в Байа Нор на серебряной птице. Мне кажется, ему и в самом деле очень хотелось бы вернуться в страну на том краю неба… Но… но я больше не знаю этого человека. Я слишком занят делами моего народа.

– Господин, – прошептал Юруй Са, и его глаза панно заблестели, – я знал, чтеq o (о;ґ) вы ответите.

– А теперь иди, – приказал Энка Нэ, – ибо скоро мне встречать моих гостей, – и тихо зашуршали складки висящего на деревянной подставке блестящего оперения. Блестящие, переливающиеся перья встрепенулись на мгновение, словно живые, и снова наступила тишина.

Постапокалипсис на: http://www.bookflash.ru/

Последний континент

Эдмунд Купер

Последний континент

К 3991 году магнитное поле Земли, вероятно, почти исчезнет. По мнению некоторых ученых, это приведет к катастрофическим мутациям растений и животных, а также к резкому изменению климата планеты.

По оценкам ученых, на протяжении 500 лет до этой даты и 2000 лет после нее, магнитное поле будет таким слабым, что не сможет задерживать электроны и протоны, составляющие часть космического излучения, проникающего через атмосферу Земли. Обычно удерживаемые магнитными линиями радиационных поясов Ван Аллена, эти частицы будут бомбардировать поверхность планеты и приведут, в лучшем случае, к ускорению мутаций, а в худшем - к вымиранию многих видов растений и животных.

«Таймс», 15 марта 1968 г.

ПРОЛОГ

Солнце стояло высоко. Старик лежал, опершись спиной о ствол дерева, пытаясь укрыться в тени высохших ветвей. Его окружала однообразная местность, единственным украшением которой были разбросанные по равнине валуны, наполовину занесенные песком. Старик смотрел на свою грубо сколоченную деревянную повозку, нагруженную немногочисленными пожитками. Он прошел долгий путь, но теперь идти осталось немного. Он знал это наверняка.

Гремучая змея - единственное живое существо, встреченное им в этих краях, - лежала, свернувшись клубком всего метрах в двух. Она разглядывала его довольно равнодушно. Старик был слишком слаб, чтобы убить ее. А змея слишком больна, чтобы решиться напасть на старика. Поэтому между ними установилось перемирие, перемирие отчаяния.

Вскоре, однако, старик почувствовал себя лучше и поднялся на ноги. Он доковылял до тележки и принялся копаться в своих пожитках. Затем со вздохом удовлетворения извлек оттуда кожаный футляр, одна из сторон которого представляла собой небольшой экран, закрытый стеклом.

Он отнес викордер в тень и обессиленно опустился на землю. Когда головокружение прошло, старик взглянул на змею, боясь, что раздразнил ее своими движениями. Но змея лежала все там же, и взгляд ее холодных глаз был все так же равнодушен.

Он принялся возиться с викордером. Клавиша воспроизведения в последнее время стала западать, а микрореактор был еле жив. И все же старик надеялся, что викордер его переживет. Его снова начал бить озноб, и он почувствовал, как кусок кости в груди рвет старую, увядшую плоть. Да, викордер, без сомнения, его переживет.