Заначка Пандоры - Виталий Сертаков

— Тим, я не понимаю, почему вы не рады? Вчера, в свете всех неприятностей, будущее проекта «Секвойя» представлялось мне более чем сомнительным… Через час у меня доклад, а вечером нас с вами ждут в Пентагоне. Да, да, никаких отговорок, я уже сообщил им, что шеф проекта прибудет вместе со мной.

— Так нас не закрывают?

— Напротив! Впереди огромные перспективы, я от души вас поздравляю! Пускай мексиканцы занимаются вопросами прав на могилы и разбираются с мафией, нас это мало касается.

— Но девушка… Ее не нашли?

— Пока нет, но не это важно, Тим. Мы с вами гадали, откуда взялись все эти рецепторы и почему их так тянет в одну точку. Как видите, всё оказалось гораздо проще, впрочем, так всегда и случается. Буду откровенен, мне тоже чертовски хотелось бы поверить в зарытый корабль пришельцев или хотя бы спасательный буй от корабля. Но что поделаешь, Тимоти, чудес не бывает.

— Постойте, вы пытаетесь меня убедить, что способности рецепторов сводятся к поиску зарытых кладов? — Большому Ю. удалось, наконец, прийти в себя. Кондиционер опустил температуру в кабинете до семидесяти градусов, и к шефу «Секвойи» вернулся рассудок. В ожидании Грегори он просидел почти час перед закрытыми дверями конференц-зала, истекая потом и боясь отлучиться. Юханссону не терпелось напомнить, как совсем недавно генерал, давая добро на последний эксперимент, намекал, что лавку могут прикрыть до приезда комиссии. А теперь Грегори словно позабыл о своем решении, отмахнулся и даже не интересуется, как прошла ночь. Черт знает что: курганы, золото, могилы, бандиты…

— Послушайте, Тим, дружище, — Грегори был необыкновенно добродушен. — Пусть у ваших экстрасенсов открываются какие угодно таланты. Сейчас важно одно: и Сноу, и остальные работали не зря. Для чего старый мафиози стремился заполучить девицу? Возможно, его собственной телепатии оказалось недостаточно, чтобы найти курган. Какие-то зарытые ценности он, безусловно, откапывал сам и раньше — один или в связке с другими колдунами. Я не знаю, это вам предстоит установить, почему так случилось. Вдруг с годами его способности ослабли, и понадобился кто-то свеженький? Мы не в курсе его проблем, но, очевидно, на кон было поставлено слишком многое, раз Фернандес снарядил целую вооруженную экспедицию.

Умберто выложил ему, чем мы занимаемся, но сам так и не узнал, кто такой Фернандес. Тот мог наврать, что был бы рад встретиться с такими же аномалами, или посулить Умберто первенство в открытии секрета. Кстати, мистер Бентли досконально проверил досье Умберто… Нет, нет, не пугайтесь, ваши службы работают как надо, при приеме на работу он был чист. Не считая того, что его дед тоже оказался этническим индейцем, настоящим майя.

По большому счету, мы блефовали, допрашивая мерзавца. О государственной измене речь пока не идет… Он всего лишь тайно докладывал своему дружку о каждом новом рецепторе, обнаруженном базой. Ничего удивительного, что бандиты прибыли в Берлин раньше вашего несчастного Родригеса…

Большой Ю. плюхнулся в кресло. Такого поворота он не ожидал. За два часа непрерывных переговоров с Большим Д. он внутренне смирился с катастрофой. Теперь он следил глазами за генералом, возбужденно шагающим вдоль стеклянного столика, и не представлял, как половчее подготовить координатора к новой беде.

— Не печальтесь вы так сильно, — Грегори несколько раз довольно хлопнул в ладоши. — Пусть это будут не пирамиды со скелетами ацтеков, пусть это будут залежи руды или, скажем, корпуса затонувших во Вторую Мировую транспортов. Важно взять верное направление. По крайней мере ни меня, ни вас теперь никто не обвинит в шарлатанстве; результат налицо, и какой результат! Я вам больше скажу, придется полностью пересмотреть подход к тем кадрам, которых вы признавали бесперспективными. Этих людей теперь надлежит окружить самым плотным вниманием. Я тут прикинул кое-что… Нет, разумеется, решать вам, но вы могли бы ходатайствовать о выделении летной техники. Скажем, оборудовать борт необходимой аппаратурой, посадить туда несколько человек ваших подопечных, и… для начала посетить те штаты, где теоретически могло бы иметься нечто подобное. Тимоти, никто не отменит основное направление, я об этом позабочусь. Ищите варианты слабых коммуникаций, обследуйте повадки собак, никаких проблем…

— Никаких проблем, — словно эхо, повторил Большой Ю.

Никаких проблем, если не считать сущей мелочи. Шеф охраны отзвонил ему, как только спустился к проходной.

— Сэр, обнаружили Кристоффа. Лежит на полу, лицом вниз. Видимых повреждений нет.

— Не прикасайтесь, пока не проверите щитовую!

— Уже проверили. Мы в противогазах, но воздух чистый, только очень жарко. Разрешите включить принудительную?

— Пока нет. Оттуда видно, что на Центральном?

— Нет, все камеры обесточены. Сэр, мы выяснили, как они открыли двери. Очень странно…

— Что там?!

— На контактах замка висят электроды от томографа, прямо с зажимами и клейкой лентой. Такое впечатление, что…

— Что еще, Стэнли?

— Нет, показалось. Здесь довольно темно. Нам не хватает света.

— Ладно, запустите трансформатор, только держите всех на резине, пока не проверите стены!

— Сэр, заработали камеры. В щитовой нормальное напряжение, утечек нет. Замыкание произошло либо в машинном, либо в градирне Центрального поста. О, боже!…

— Стен, не молчите!

— Вижу мистера Рейли, он в машинном зале. Там полно дыма, но Рейли жив, он дышит. Я отправил к нему двоих. Мы проверили все кабинеты нулевого этажа. Чисто и пусто. Была открыта только дверь второй пожарной лестницы. Мы спускаемся.

— Вы видите оператора?

— Пока нет… Мы нашли Ллойда.

— Живой? — Юханссон вытер мокрую ладонь о штанину, перенес трубку к левому уху. Он поймал себя на том, что почти перестал дышать.

— Дышит. Он словно в шоке, но это не электричество и не газ. У него разбито лицо, но… Нет, Ллойд не дрался, он упал со ступенек. Оружие при нем. Очевидно, катился вниз целый пролет. Сэр, я вызываю медиков?

— Действуйте.

— Минус первый тоже чист, сэр. Очнулся Рейли, с ним совсем плохо дело… Абсолютно невменяемый, не подпускает к себе ребят, забился под шкаф… Я приказал его не трогать.

— Господи… Перезвоните в нашу клинику. Если они еще не выехали, пусть захватят…

— Уже сделано. Мы закрыли его пока в подстанции и заперли главный рубильник. В Центральный пост проникнуть не можем, дверь заблокирована изнутри. Попробуем обойти со стороны лабораторного блока…

— Стэнли, не молчите!

— Сэр, грузовой лифт второй лаборатории находится наверху… Как будто по нему что-то поднимали. Лестницы перекрыты. В сектор третьего отдела никто за ночь не входил, ребята уже проверили. Нам спускаться по лестнице или воспользоваться лифтом?

— В чем разница?

— Не знаю… Мне вдруг показалось…

— Что?!

— Ах, дерьмо! Вы сами велели нам соблюдать осторожность. Если мы пойдем с двух сторон по лестницам, то там стеклянные двери. Мы сможем увидеть, что творится в коридоре минус два, но потратим минут двадцать на вскрытие замков лабораторий. Если мы поедем на лифте, то, во-первых, можем стереть следы, если они там есть, а во-вторых…

— Вы боитесь?

— Да, я боюсь! Сам не знаю чего, но боюсь. Тут такая тишина, я такую вообще никогда на базе не слышал… Понимаете, оба комплекта не работают. Они всегда гудят, вы же помните, даже когда крутятся вхолостую…

— В пассивном режиме.

— Да, в пассивном. Сейчас молчат оба, и генератор, и датчик. Тишина, как в могиле, сэр. Вы не хуже моего знаете, комплекс не мог остановиться просто так, даже при аварии на подстанции он переключается на резервную подачу со своих аккумуляторов. Все четыре аккумулятора на максимуме заряда…

Этот пассаж окончательно выбил Юханссона из колеи. Он велел ничего не предпринимать и прервал разговор. Он по-прежнему торчал в курительной узла связи, и до того момента, как можно будет позвонить Грегори, оставалось минимум два часа. Мимо проходили какие-то люди в форме и штатском; несколько человек, кажется, поздоровались с ним. Юханссон смотрел, не отрываясь, на моргающий огонек трубки и катал на языке кислое слово «диверсия». Слово напоминало ему лоснящуюся, покрытую щетинками пиявку, что вползла ему в рот вместе с пивом и планировала вылазку в район носоглотки. Ни яды, ни психотропные препараты, которые, возможно, принимал Рейли, не смогли бы ему помочь отключить стационарный комплекс, который работал без перерыва почти шесть лет.

Это сделал человек в здравом рассудке.

Большой Д. старался сохранять рассудительность:

— Если мы спустимся на лифте, то минуем коридор и попадем в санитарный тамбур перед лабораторией, но там сразу поворот и нет верхнего света. После того, что случилось с Рейли, парни нервничают…

— Кто на вас может напасть, Стэнли? Там доктор Пендельсон, ему шестьдесят четыре года, и лаборантка…