Пандемониум - Лорен Оливер

— Нет, — холодно и категорично говорит Джулиан. — Ты ошибаешься.

— Джулиан…

Он не дает мне сказать.

— Ты ошибаешься, можешь ты это понять? Такого не может быть.

Я усилием воли заставляю себя не отводить взгляд. Это трудно, потому что в глазах Джулиана начинает кружить и бурлить какая-то сила, от которой у меня кружится голова, словно я стою на краю скалы и вот-вот сорвусь вниз.

Вот такая немая сцена, и в этот момент дверь распахивается, и в комнату вбегают два стервятника.

Секунду никто не двигается с места, и я успеваю зафиксировать главное: первый стервятник — мужчина средних лет, второй — девушка с иссиня-черными волосами, выше меня ростом. Никого из них я раньше не видела. Может, это страх, но я почему-то отмечаю в мозгу странные детали: у мужчины опущено левое веко, как будто его оттягивает какой-то груз, а девушка стоит с открытым ртом, и у нее вишнево-красный язык. Я успеваю подумать, что она, наверное, сосала леденец на палочке, и вспоминаю Грейс.

А потом комната «размораживается», девушка тянется к своему пистолету, и я больше уже ни о чем не думаю.

Я бросаюсь вперед и выбиваю у нее из руки пистолет, до того как она успевает направить его на меня. Джулиан что-то кричит у меня за спиной. Выстрел. Я не могу оглянуться, чтобы посмотреть, кто стрелял. Девушка бьет меня кулаком в челюсть. Меня еще никогда не били кулаком по лицу, и я на мгновение теряюсь, но не от боли, от шока. В это мгновение стервятница успевает достать нож и следующее, что я вижу, — направленное на меня лезвие ножа. Я ныряю и врезаюсь плечом ей в живот.

Стервятница издает хрюкающий звук, заваливается спиной на коробку со старой обувью, а я по инерции лечу за ней. Коробка расплющивается под нашим весом. Мы крепко сцепились, стервятница так близко, что ее волосы лезут мне в рот. Сначала наверху я, мы боремся, она переворачивает меня на спину, и я ударяюсь затылком о бетонный пол. Стервятница сдавливает мне ребра коленями, так что у меня из легких выходит весь воздух, и пытается достать из-за пояса второй нож. Я скребу по бетону в поисках хоть какого-нибудь оружия, но стервятница крепко придавливает меня к полу, и я ни до чего не могу дотянуться.

Джулиан и стервятник сцепились и топчутся на месте. Каждый низко наклонил голову, и оба рычат, пытаясь ослабить противника и занять более выгодную позицию. Они резко поворачиваются вокруг оси и врезаются в полку с кастрюлями и сковородками. Поднимается жуткий металлический грохот, кастрюли и сковородки, звякая по бетонному полу, разлетаются по всей комнате. Стервятница инстинктивно оглядывается через плечо, и благодаря этой незначительной смене позиции у меня появляется хоть какое-то пространство для маневра. Я не упускаю свой шанс и наношу удар кулаком ей в челюсть. Удар вряд ли получился сильный, но он заваливает стервятницу на бок, а я снова оказываюсь наверху и вырываю у нее нож. Ненависть и страх раскаляют меня изнутри, я, не задумываясь, замахиваюсь ножом и всаживаю его в грудь стервятницы. Она дергается всего один раз и замирает. У меня в голове вертится и вертится одна фраза: «Сама виновата, сама виновата, сама виновата». Откуда-то доносятся сдавленные рыдания, я не сразу понимаю, что это я захлебываюсь слезами.

А потом все погружается в непроглядную темноту. Через секунду я выныриваю из мрака и чувствую острую боль — это стервятник ударил меня полицейской дубинкой по голове. Кажется, у меня треснул череп, я падаю, и все вокруг распадается на отдельные картинки: Джулиан лежит лицом вниз рядом с обвалившейся полкой; старинные напольные часы, которые я раньше не заметила; трещина в бетонном полу расползлась, как паутина. Потом несколько секунд вообще ничего. Резкая смена картинки: я лежу на спине, надо мной кружится потолок. Я умираю. Странно, но в этот момент я думаю о Джулиане. Он отлично дрался с этим стервятником.

Противник Джулиана сидит верхом на мне и тяжело дышит в лицо. У него изо рта пахнет какой-то гнилью. Под глазом у стервятника длинный рваный порез (хорошая работа, Джулиан), кровь из раны капает мне на лицо. Я чувствую, как острие ножа упирается мне под подбородок, и все внугри меня замирает. Я лежу абсолютно неподвижно и даже не дышу.

Стервятник смотрит на меня с такой ненавистью, что я вдруг ощущаю умиротворение. Он меня убьет. Уверенность в том, что это произойдет, снимает напряжение. Я погружаюсь в белый пушистый снег, закрываю глаза и пытаюсь представить Алекса таким, каким он приходил ко мне во снах. Я жду, что он появится в конце темного туннеля и протянет ко мне руки.

Я тону, потом снова выныриваю на поверхность, зависаю над землей и снова лежу на бетонном полу. У меня во рту появляется привкус тины.

— Ты не оставила мне выбора, — выдыхает стервятник.

Я резко открываю глаза. В его голосе чувствуется что-то похожее на сожаление, даже, может быть, попытка оправдаться, чего я совсем не ожидала. И ко мне возвращаются надежда и смертельный страх.

«Прошу, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня».

Стервятник делает вдох и напрягается, острие ножа прокалывает кожу у меня на шее. Надеяться не на что…

Потом стервятник вдруг резко дергается, и нож выпадает у него из руки. Глаза у него закатываются, он становится похож на жуткую слепую куклу, медленно заваливается вперед и придавливает меня к полу своей тушей.

Над ним стоит Джулиан. Он прерывисто дышит, его трясет, а из спины стервятника торчит нож.

На мне лежит труп. Истерика набирает силу у меня в груди, я начинаю быстро лепетать:

— Убери его с меня. Убери его с меня!

Джулиан, как пьяный, трясет головой.

— Я… я не хотел.

— Ради бога, Джулиан. Убери его с меня! Нам надо уходить.

Джулиан, вздрагивает, моргает несколько раз и фокусирует внимание на мне. Стервятник жутко тяжелый.

— Пожалуйста, Джулиан.

Наконец Джулиан приходит в движение. Он наклоняется, стаскивает с меня мертвого стервятника, и я с трудом поднимаюсь на ноги. Сердце бешено колотится у меня в груди, я вся покрылась гусиной кожей, мне отчаянно хочется смыть с себя всю эту смерть. Два стервятника лежат так близко друг к другу, что едва не касаются руками, между ними на полу расплывается пятно крови в форме бабочки. Меня сейчас стошнит.

— Я не хотел, Лина. Я просто… Я увидел, что он сидит на тебе, схватил нож и просто… — Джулиан трясет головой. — Это случайно получилось.

— Джулиан, — говорю я и кладу руки ему на плечи, — Послушай. Ты спас мне жизнь.

Он закрывает глаза, а через секунду снова открывает.

— Ты спас мне жизнь, — повторяю я, — Спасибо тебе.

Джулиан, кажется, хочет что-то сказать, но только кивает и закидывает рюкзак на плечи. Я импульсивно сжимаю его руку. Он не отключился, и это меня радует. С ним я чувствую себя увереннее. Он поможет мне устоять на ногах.