Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

Она собиралась доесть пирожные, допить шампанское, уйти и все забыть. У оперативников КГБ, которые взяли ее прямо там, были все карты на руках, а у Риты никаких шансов отпереться. В гостиной немца была установлена не только прослушка, но и скрытая камера наблюдения. Тогда Рита работала гидом в «Интуристе», ездила с экскурсиями по Москве, водила иностранцев в Большой театр и на Таганку, а заодно проворачивала некие комбинации, без которых работа с интуристами теряла всякий смысл.

Орлов с трудом вытащил Риту из той заварухи, ей пришлось задним числом написать агентурную расписку и превратиться в нештатного осведомителя КГБ. Позже, когда страсти улеглись, он помог Рите перебраться из гидов в центральный аппарат Интуриста и сделаться хоть и небольшим, но все-таки начальником. Теперь комитетские стукачи, а также сотрудники Интуриста, смотрели сквозь пальцы на Ритины эксперименты с валютой, иконами и модной одеждой.

* * *

Орлов доел цыпленка, но почувствовал, что аппетит еще не утолен. Поманив официанта, заказал еще одну мясную закуску и двести водки в графине. Рита болтала о работе, об иностранцах из капиталистических стран, которых в Москве почему-то все меньше и меньше, но мало того, те, что приезжают, как на подбор — жадные и наглые, позволяют себе такое, чего на родине никогда не позволят. Орлов расправился с водкой и закуской и сказал, что один приятель, холостяк, оставил ему ключ от своей квартиры, а сам, бедняга, в командировке.

Через час они оказались на Сретенке, поднялись пешком. В квартире было тепло и чисто, пахло луком. Он кое-как открыл бутылку, потому что штопор не нашли, вместо магнитофона с записями «Роллинг стоунз» здесь было трехпрограммное радио, вызывавшее икоту. А потом они лежали на широком диване и о чем-то говорили, хотя смысл слов ускользал, Орлов начал забавную историю про то, как в детстве, в пионерском лагере, у него образовался фурункул на попе и что из этого вышло. Он говорил, пока Рита не уснула на его плече, потом поднялся, посмотрел на машину внизу и, открыв форточку, выкурил сигарету.

Глава 26

Два дня потребовалось Разину, чтобы пройти медицинскую комиссию в больнице КГБ на севере Москвы, туда его отвозили на казенной машине. Вечером он возвращался, и, еще не успев принять душ, садился к столу на кухне и выпивал полстакана водки, но усталость и апатия не проходили.

В следующий понедельник, в семь утра, Разин подхватил собранную накануне сумку с вещами, спустился вниз, где ждала служебная машина. На этот раз поехали не в контору и не в больницу, а в ближнее Подмосковье, там был какой-то методический центр, который свои люди называют домом отдыха. Разина никогда там не был, толком не знал, что это за место, в кадрах сказали, что там можно совместить приятное с полезным: хорошо отдохнуть, а заодно пройти кое-какие тесты. Водитель буркнул, что ехать недалеко, почти сразу за Мытищами.

Дорога была незнакомой, запутанной. Когда выбрались за город, оказались в окружении пустырей, унылых производственных корпусов, мастерских с бетонными заборами и котельных, коптивших небо темным дымом. Потом начался лес, но быстро оборвался, снова потянулись склады, ангары, пустые заснеженные поля. Судя по времени, Мытищи они проехали уже давно. Свернули на узкую дорогу в хвойном лесу, с одной стороны за ближними деревьями — трехметровый дощатый забор, а поверху спираль колючей проволоки. Водитель посигналил на вахте, из будки с окном вышел солдат в шинели и с карабином, и прапорщик в коротком бушлате, проверили документы и открыли ворота.

У административного трехэтажного корпуса, похожего на пансионат для заслуженных пенсионеров, ждал мужчина в коротком пальто и кроличьей шапке, он поздоровался с Разиным, но руки не протянул и не улыбнулся, попросил поскорей следовать за ним, потому что они и так уже опаздывают, надо спешить, но не уточнил, куда опаздывают. Здание изнутри оказалось пустым, будто сегодня воскресенье. Только на первом этаже в холле двое мужчин играли в шашки, а третий давал им советы. Мужчины, не сговариваясь, проводили Разина долгими взглядами и вернулись к своему занятию.

* * *

В одном из кабинетов на первом этаже ждали двое мужчин в костюмах и галстуках. Тот, что постарше, седой, с красной мясистой физиономией, представился подполковником госбезопасности Петром Ивановичем Котовым, который здесь, можно сказать, в доме отдыха, заведует хозяйством. К нему можно обращаться в любое время с любыми вопросами. Второй мужчина был высокий, с бледной скорбной физиономией и бесцветными губами, имени он не назвал, только шмыгнул носом и сел в углу. Котов сказал, что он чертовски рад видеть Алексея Разина на родной советской земле, что особенно важно, — живым и здоровым, теперь ему, Разину, предстоит пройти здесь ряд тестов и собеседований.

Но сначала медицинский осмотр, чистая формальность. Сегодня в программе этот самый осмотр, затем беседа с людьми, которые сами представятся, они какие-то ученые, будут задавать умные вопросы, — Котов их первый раз видит. На этом сегодняшние дела закончатся, ужин принесут в комнату, вечером можно пойти погулять, но только тут, недалеко, возле корпуса, где будет освещено. В лес по дороге уходить не надо. А завтра будут другие заботы. Котов наклонился и откуда-то из-под стола достал запечатанный пакет и сказал, что его привезли сегодня из Ясенева, сказали, что в нем какие-то вопросы. Бумаги отнесут в комнату Разина, впрочем, поработать с опросником еще будет время.

Вся эта канитель с тестами займет дня три-четыре. До следующей субботы Разин назад в Москву не вернется, скучать ему не дадут, программа впереди плотная. Здесь неплохо кормят, есть финская баня и бассейн, правда, небольшой, плюс своя библиотека, попадаются даже книжки на английском. Главное, что место спокойное, живописное, не хуже гостиницы для интуристов, один воздух чего стоит, — чистейший кислород. А теперь можно задавать вопросы, если вопросов нет, тогда до скорого, сегодня они еще увидятся.

Человек, встретивший Разина на улице, ждал в коридоре, он спохватился и запоздало представился: Валентин, к нему можно обращаться двадцать четыре часа в сутки. Сейчас в лаборатории все готово, возьмут анализы, доктор осмотрит. Но сначала можно взглянуть на номер, где Разин поживет несколько дней.

Они поднялись на последний этаж, возле лестницы все было как в провинциальных гостиницах: пара мягких кресел, в кадках два фикуса, между ними конторка, где обычно сидит дежурная по этажу, но здесь не было ни души. Над конторкой жизнеутверждающая картина, такие попадаются в больницах и домах престарелых: оранжевое