Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) - Алекс Кожин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь вы работаете только на меня, – сообщил генерал и, подумав, добавил. – Пока смерть не разлучит нас.
– А других вариантов нет? – забеспокоился Петр Авдеич.
– Другие варианты закопаны здесь, в саду под деревьями, – не моргнув объяснил Иван Иванович.
Друзья не поняли намек генерала, но его тихий убедительный голос свидетельствовал, что лучше бы с ним не спорить. Друзья согласились, несмотря на неясные перспективы предстоящей работы и оплаты труда.
Генерал достал из портфеля бумаги и раздал друзьям. Это был договор о сотрудничестве с Фондом поддержки спецслужб и соглашение о неразглашении обстоятельств сотрудничества.
Студентов заинтересовал пункт «Стоимость услуг и порядок расчетов», где стояли прочерки. Петр Авдеич недоуменно пялился в параграф «Ответственность сторон и разрешение споров», где черным по белому было написано, что «в случае невозможности или нежелания Исполнителя выполнять взятые обязательства Исполнитель ликвидируется с полного согласия самого Исполнителя». В ответ на просьбу разъяснить этот пункт генерал заявил, что договор стандартный и обсуждению не подлежит.
После того как документы были подписаны, генерал достал из портфеля пухлый конверт и отдал Авдеичу, объяснив, что это бонус за проведенную работу. Затем из того же портфеля Иван Иванович достал бутылку дорогого коньяка и предложил отметить первый удачный эксперимент.
Когда коньяк был выпит, друзья вызвались сбегать в магазин за добавкой, но генерал отказался, сославшись на дела.
– Есть еще одна проблемка, – неожиданно начал Иван Иванович. – Эти ваши крашеные таджики. Бегают по поселку, отсвечивают, создают нежелательную шумиху. Понимаете? – генерал вопросительно взглянул на друзей. Потом, отвернувшись к окну, тихо продолжил:
– Нужно избавиться от лишних свидетелей.
– Уволить и выслать на родину? – переспросил Женя.
Генерал косо глянул на Женю, скривил губы и процедил:
– Уволить и… закопать под яблонями.
– Как это, закопать? – не понял Женька.
– Глубоко, – пояснил генерал. – Только под яблонями, не перепутайте. Под вишнями все места уже заняты.
Друзья с испугом переглянулись.
– Что, какие-то проблемы? – Иван Иванович вопросительно приподнял правую бровь.
– Мыыы… не умеем глубоко, – замычал Женька.
– Ничего сложного, – объяснил генерал. – Лопаты найдете в сарае. Проведете еще эксперимент с электричеством. Рабочие выйдут из строя по естественным причинам, после поражения электрическим током. Не мне вас учить.
Генерал помолчал, затем продолжил:
– Кстати, уголовное дело с поджогом православной святыни и исчезновением Ермолая еще не закрыто. Так что вас ищут ортодоксальные экстремисты и Следственный комитет. Не знаю, что хуже. Но при неблагоприятных обстоятельствах… Вы меня понимаете?
Тут, надо признать, друзья запаниковали – ортодоксальные экстремисты вкупе со следствием доверия не внушали.
– Товарищ генерал, – вдруг опомнился кто-то из студентов, – мы яблоню от вишни не отличим. Только дело испортим.
Но, похоже, что Иван Иванович предусмотрел и этот вариант. Он кивнул на Христофора и мягко сказал:
– А ветеринар вам на кой! Он ведь тоже шел под списание, но учитывая его заслуги перед отечеством и награду от президента, ему позволено остаться.
Друзья поняли, что объяснять генералу разницу между ветеринаром и садоводом смысла не имеет и спорить с ним бесполезно: все решения приняты и выхода нет. Они замолчали, глядя в пол и представляя себе, что их ждет.
Вдруг встрепенулся НЮРА. Он поднял руку, как на уроке и, получив одобрение, начал:
– Товарищ генерал, есть идея! Давайте использовать таджиков для подтанцовки. Сейчас никто не выступает один, все с подтанцовкой. Возьмите Киркорова, Валерию, Михайлова Стаса… да кого угодно – у всех кто-то дергается за спиной, машет руками, марширует и подпевает. Без этого цирка сейчас никто не выступает. Это традиция. Шоу-бизнес!
– Традиция, – задумался генерал. – Ну, раз традиция, тогда обсудите с продюсером. Если он одобрит, то пусть будет, как в цирке.
Друзья облегченно вздохнули. Иван Иванович попрощался, сел в «Мерседес» и укатил. Студенты сбегали в магазин. Остаток дня провели у телевизора, выпивая на радостях и обсуждая американские выборы.
Акт пятьдесят восьмой
Пронзительный ветер будоражил поверхность Невы, гнал волны и пенил воду у гранитной набережной. На мостах над рекой зажглись фонари. Их отраженье ломалось в воде, рассыпалось и исчезало в мрачной тени опор. Из-за громады Зимнего дворца неожиданно взметнулась чайка, чертя белым крылом по серому небу. На середине реки птица вскрикнула, метнулась в сторону и исчезла где-то в холодной мути вечернего Петербурга.
У парапета набережной спиной к ветру стояли четверо. Проезжающие мимо машины на миг освещали их светом фар. Водители были уверены, что это туристы, ибо ни один здравомыслящий городской обыватель носу не кажет из дому в такую погоду.
Один из туристов полез в карман за платком, высморкался и, глядя на величественную панораму, произнес:
– Надо же было строить в самом болоте. Какой в этом смысл?
Туристы зашевелились, отвлекшись от видения воды и гранита. В свете проезжающих мимо машин сторонний наблюдатель мог бы узнать наших друзей. В ноябрьских сумерках на набережной Невы торчали Женька, Авдеич и студенты-укурки.
Друзья приехали в Питер вместе с Михой Зеленым в качестве техподдержки. Первое появление Зеленого перед питерской публикой было намечено на следующий день. Пока шла репетиция, друзья были свободны и решили глянуть на город. Пройдя по Невскому проспекту и перейдя Дворцовую площадь, они оказались на сквозняке, который тянул вдоль Невы, выдувая из города остатки тепла.
Продрогнув, друзья вернулись в гостиницу, переименованную в отель «Три звезды». У входа они приметили несколько лимузинов с синими мигалками, но сообразить не успели, что делают мигалки во второсортном районе Северной столицы у третьесортной гостиницы.
Дежурный за стойкой регистрации вцепился взглядом в вошедших, выскочил из-за прилавка и пригласил друзей пройти в кабинет директора. Там их встретил гражданин без примет, не тонок и не толст, не высок, не низок, не лыс, не лохмат. Черты лица его были столь незначительны, что казалось, и лица на нем вовсе нет никакого. Даже дорогой костюм не мог выделить человека-невидимку на фоне сборной мебели в кабинете директора.
Неизвестный кивнул на стулья, предложив друзьям присесть. Хорошенько рассмотрев каждого, он заговорил, не тихо и не громко, глуховатым голосом лишенным всякого тембра.
Гражданин назвался Антоном Эдуардовичем из администрации и вежливо попросил рассказать о работе на Гомельском ДОКе. От столь неожиданной просьбы Женька покраснел. «Зачем администратору наша работа на ДОКе?» – пронеслось у него в голове.
В этом месте нам придется отвлечься и вспомнить историю, произошедшую годами ранее.
Гомельским Ордена Ленина деревообрабатывающим комбинатом долгое время руководил заслуженный работник Макар Семенович Шкиба. На нем держалось благополучие самого комбината, его работников и еще половины города. В девяностые годы ДОК наладил производство «итальянских» стенок, «французских» спальных гарнитуров и другой контрафактной мебели, которой торговал в самой Белоруссии и в прилегающих странах.
Со временем Макар Семенович постарел; постарев, начал дряхлеть, при этом свой пост не сдавал. В последние годы он неподвижно сидел у себя в
