Череп под кожей - Филлис Джеймс

Сержант Бакли тихо сказал:

– Именно так полицейские и учатся вести себя на месте, где произошел несчастный случай. Или убийство.

Не отводя взгляда от Корделии, Гроган сказал:

– Значит, вы считаете, что это правдоподобно, не так ли, сержант?

– Да, сэр.

Страх обостряет восприятие, как и прочие чувства. Глядя на красивое и довольно мрачное лицо сержанта Бакли, на сдержанную самодовольную улыбку, Корделия думала, что вряд ли он когда-либо в своей жизни нуждался в такой защите, и задавалась вопросом, пытался ли он своими словами продемонстрировать сочувствие или поддерживал начальника в реализации плана допроса, который они согласовали заранее.

Главный инспектор сказал:

– И какие именно выводы вам удалось сделать, когда вы столь успешно отключили ваши эмоции?

– Прежде всего я заметила очевидное: занавески были задернуты, при том что они были открыты, когда я уходила. Пропала шкатулка с драгоценностями. Еще она успела выпить чай. Я подумала: как странно, что мисс Лайл сняла макияж, но на чашке остался отпечаток губной помады. Это меня удивило. У нее очень чувственные… были очень чувственные губы, и она пользовалась жирной помадой, которая легко смазывается. Тогда почему помада не стерлась во время обеда? Похоже, она накрасила губы снова, перед тем как выпить чай. Но если это так, зачем она сняла остальной макияж? Перепачканные ватные шарики были разбросаны по всему туалетному столику. И я обратила внимание, что для раны на голове крови вытекло не так много. Я подумала, что ее, должно быть, убили другим способом, а лицо изуродовали после. Еще я задалась вопросом, зачем ей наложили ватные подушечки на глаза. Должно быть, это сделали уже после ее смерти. Они не могли лежать на глазах, пока ей разбивали лицо.

Когда она закончила, наступила долгая пауза. Потом Гроган абсолютно бесстрастно произнес:

– Вы должны сидеть по другую сторону стола, мисс Грей.

Корделия помолчала, потом продолжила, надеясь, что ее слова будут скорее полезны, чем причинят вред.

– Я должна сказать вам кое-что еще. Я знаю, что сэр Джордж не мог убить жену. Уверена, вы не стали бы его подозревать в любом случае, но кое-что вы должны знать. Когда он впервые вошел в спальню и я выпалила: «Мне так жаль!» – он посмотрел на меня с изумлением, перемешанным с ужасом. Я поняла: на мгновение он заподозрил, что это я убила ее и сознаюсь в содеянном.

– А это было не так?

– Я сознавалась не в убийстве, а в том, что провалила задание, ради которого приехала сюда.

Он снова изменил тактику допроса:

– Давайте вернемся к вечеру пятницы, к тому времени, когда вы находились с мисс Лайл у нее в комнате и она показала вам секретный ящичек в шкатулке с драгоценностями. Эта рецензия на пьесу Рэттигана… Вы уверены, что на самом деле за этой бумагой не скрывалось нечто еще?

– Почти не сомневаюсь в этом.

– Эта бумага не была документом или письмом?

– Это была вырезка из газеты, и я прочитала заголовок.

– Ваша клиентка – а она была вашей клиенткой, ведь так? – когда-нибудь намекала, что знает или подозревает, кто угрожает ей?

– Нет, никогда.

– И у нее не было врагов, насколько вам известно?

– Мне она о них не рассказывала.

– А вы сами не можете пролить свет на то, кто и почему мог ее убить?

– Нет.

Должно быть, подумала Корделия, именно так себя и чувствуешь, когда сидишь на месте свидетеля: осторожные вопросы, еще более осторожные ответы, растущее напряжение.

– Благодарю вас, мисс Грей, – произнес Гроган. – Вы помогли нам. Быть может, не так сильно, как я надеялся, но все же помогли. Но это только начало. Мы еще поговорим.

Глава двадцать шестая

После ухода Корделии Гроган откинулся на спинку кресла.

– Ну и что вы о ней думаете?

Бакли секунду колебался, не зная, хотел ли шеф, чтобы он оценил их собеседницу как женщину или как подозреваемую, потом осторожно произнес:

– Она красива. Как кошка.

Он был вполне доволен таким описанием. Оно звучало, как ему казалось, умно и при этом ни к чему не обязывало. Гроган принялся что-то рисовать на чистом листе перед собой – сложный математический узор из треугольников, квадратов и пересекающихся окружностей, которые заполоняли собой все белое пространство и напоминали Бакли о проблемах со школьной геометрией, которая так и осталась для него загадкой. С трудом оторвав взгляд от равнобедренных треугольников и кривых, он произнес:

– Думаете, это сделала она, сэр?

Гроган принялся раскрашивать свой узор.

– Если и так, значит, она уложилась в пятьдесят минут, которые, как она утверждает, провела на солнце на нижней ступеньке террасы, где ее никто не видел и не слышал. У нее было время и возможность. У нас есть только ее показания о том, что она заперла дверь спальни, и о том, что мисс Лайл действительно заперла свою дверь. И даже если обе двери, включая смежную, были закрыты, Грей, вероятно, единственный человек, которого Лайл согласилась бы впустить. Она знала, где находится мраморная рука. Как раз сегодня утром, когда Горриндж впервые обнаружил пропажу, она встала рано. У нее в комнате есть шкаф, который закрывается на замок, где она могла бы спрятать руку. И мы знаем, что последняя записка, та самая, на обороте гравюры, была напечатана на машинке Горринджа. Грей умеет печатать, и у нее был доступ к кабинету, где хранится машинка. Она умна и способна держать эмоции под контролем, она сохраняла самообладание, даже когда я пытался вывести ее из себя. Если она приложила к этому руку, то, как мне кажется, исключительно в качестве пособницы Ральстона. Мне показалось странным то, как он объяснил ее присутствие. Вы заметили, что они с Ральстоном практически одинаково описали его визит на Кингли-стрит? Что говорил он и что говорила она? Все совпадало настолько, словно они это отрепетировали. Возможно, так и было.

Но Бакли нашел что возразить и решил высказать свои мысли вслух.

– Сэр Джордж был солдатом. Он привык точно излагать факты. К тому же у него хорошая память, особенно в том, что касается важных событий. А этот визит был важен. Вероятно, он хорошо заплатил ей, и для нее это означало получение новой работы. Тот факт, что они одинаково описали произошедшее и не разошлись в подробностях, говорит в пользу их невиновности не меньше, чем в пользу вины.

– Если верить им обоим, именно тогда они встретились впервые. Если же вступили в сговор, значит, виделись раньше. Какие бы отношения их ни связывали, выяснить это будет не сложно.

– Вряд ли они встречаются. Я хочу сказать, у них сложно будет найти что-то общее.

– Думаю, это скорее политические взгляды, чем постель. Хотя когда дело доходит до секса, нельзя исключать ничего, даже самые нелепые предположения. Работа в полиции учит этому, как ничто другое. Возможно, она мечтала стать леди Ральстон. Деньги можно заработать и более легким способом, чем в детективном агентстве. А у Ральстона они должны были появиться, как вы помните. Он унаследует их от жены, если быть точным. И не думаю, что они появятся раньше, чем он испытает в них острую нужду. Должно быть, он тратит кое-какие средства на эту свою организацию – СБП или как там она называется. Странное предприятие, смею заметить. Полагаю, можно вести дела на уровне полицейских-дилетантов, чтобы поддержать гражданские власти в случае крайней необходимости, но разве не этим занимался генерал Уокер? А чем занимается Джордж Ральстон и его стареющие соратники?

Бакли не знал ответа и никогда не слышал о Союзе британских патриотов, поэтому благоразумно промолчал, потом спросил:

– Вы поверили Грей, когда она сказала, что сэр Джордж подумал, будто она призналась в убийстве?

– То, что мисс Грей прочла на лице сэра Джорджа, доказательством не является. Не сомневаюсь, что у него был удивленный вид, если он решил, что она сознается в убийстве, которое совершил он.

Бакли подумал о девушке, которая только что вышла из комнаты, снова увидел перед собой нежное, вздернутое вверх личико, огромные решительные глаза, изящные руки, сложенные на коленях, как у ребенка. Она что-то скрывала, разумеется, но разве не у всех нас есть тайны? Это не делает из нее убийцу. Да и сама мысль о том, что она может встречаться с Ральстоном, казалась нелепой и омерзительной. Да и шеф еще не достиг того возраста, когда мужчины начинают верить в жалкую старую сказку о том, что молодые девушки считают их физически привлекательными. Что еще они могут, эти немощные простофили, думал он, кроме как покупать молодость и секс в обмен на деньги, власть и престиж? Но он не верил, что это может интересовать сэра Джорджа Ральстона или что Корделию Грей можно купить, поэтому невозмутимо произнес:

– Не представляю, чтобы мисс Грей могла быть убийцей.

– Для этого требуется напрячь воображение, согласен. Но, вероятно, именно так и думал мистер Блэнди о мисс Блэнди. Или Л’Анжелир – о мисс Маделяйн Смит, если уж на то пошло, пока она самым коварным образом не протянула ему чашку какао с мышьяком на лестнице цокольного этажа.