Мир пятого солнца - Андрей Посняков

То же чувство – будто все смотрят на них с осуждением, будто все кругом знают, куда именно они сейчас идут, – не покидало юношу и за воротами казармы, и оттого он чувствовал себя как-то неловко, несмотря на то что шагавший чуть впереди Касавач постоянно оборачивался, смеялся, шутил.

Вот и верь в сказки о целомудренности ацтеков! Достаточно просто послушать хвастливые речи Казановы, да что там послушать, достаточно на него только взглянуть. О, какой походкой идет он, дитя порока, как виляет бедрами при виде женщины любого возраста и любого звания, будь перед ним хоть бегущая с охапкою зелени юная девчонка-рабыня, хоть почтенная матрона, возвращающая из храма в сопровождении слуг.

Касавач, улыбаясь, подмигивал девчонке – та смеялась, вот ведь чертовка, да лучше бы ты помолилась богам целомудрия да окрасила жертвенной кровью свой язык, проливая на алтарь богов тягучие щедрые капли. А матрона-то, матрона – тоже еще, почтенная знатная дама! Ах, каким долгим взглядом провожала она молодого нахала, посмевшего… Нет, не заговорить, только лишь пристально посмотреть прямо в глаза… Вот уж этот чертов Касавач – он что, умеет привораживать взглядом? Судя по поведению дам, умеет.

– Слушай, парень, – не выдержав, усмехнулся Асотль. – Мне кажется, мужья многих знатных дам уже давно должны бы тебя кастрировать!

– Уже пытались, – парень охотно поддержал тему. – Их же жены им меня и не отдадут, никогда не позволят со мной это проделать. Женщины, мой дорогой командир, это великая сила. Особенно женщины, в которых ты сам пробудил вулкан!

– Эй, эй, осторожней! Как бы этот вулкан не забросал камнями тебя самого.

Так вот и шли. Асотль чувствовал себя скованно, Касавач напропалую шутил.

– Есть там пара девчонок, в этом храме порока, – ничуть не стесняясь, в голос сообщал на ходу любвеобильный десятник. – Все ошивались у наших казарм. Симпатичные такие девки, младшие жрицы. Одну зовут Пилли, другую… мм… Тла-Тла… Да-да, Пиль-Пиль и Тла-Тла, две подружки, две… Ладно, не буду говорить гадостей.

Ого, оказывается, Казанова знает Тла-Тла!

Не сказать, чтоб это известие показалось Асотлю таким уж приятным. Почему, понятно, все-таки многие мужчины по натуре своей – собственники, хотя далеко не все… Тот же Касавач, например. При всех своих недостатках, если надо, отдаст последнюю рубаху… И последней девкой вполне по-братски поделится.

Так что черт с ним… И все же любопытно…

– Слышь, Касавач. У тебя что-нибудь было с этой… Тла-Тла?

– Да нет, пока не было. Но скоро будет, не сомневайся. Ого, командир?! Ты что так нахмурился? Что, сам положил глаз на эту… ммм… жрицу? Так не переживай, нашел из-за чего! Я к ней не буду цепляться, обещаю, в конце концов, Пиль-Пиль тоже далеко не дурна, клянусь всеми богами и богинями вод! Так что ты не думай…

– Да не думаю я ни о какой Тла-Тла, с чего ты взял? – раздраженно буркнул сотник и осмотрелся по сторонам. – Ну и где тут храм?

Путники уже вышли на самую окраину города, точнее сказать, просто поселения, на город – к примеру, такой, как тот же Колуакан или Шочимилько, – эти группы кое-как кучковавшихся дворцов, храмов и хижин, честно говоря, походили мало. Так, слабое подобие.

– Так. – Касавач неожиданно задумался, с видимым любопытством осматривая округу.

Странно, а Асотль-то думал, что этот тип прекрасно знает все злачные места. Выходит, не все.

Оба озадаченно осматривались, пока не увидали идущую, видимо, с озера пожилую женщину с полной свежей рыбы корзиной за спиной. Скромно одетая, с морщинистым добрым лицом, она, верно, была чьей-то служанкой, скорее всего из тех, что держат за члена семьи; впрочем, быть может, эта женщина и вовсе была не служанкой, а супругой какого-нибудь почтенного ремесленника-масеуалли, матерью, бабушкой и нравственной опорой семейства. Нет, у такой стыдно было спрашивать!

– А я спрошу, – решительно заявил Касавач. – Мне не стыдно. Эй, бабушка! Не скажешь ли, почтеннейшая, где тут…

Оп! И Казанова неожиданно замолк, застеснялся, столкнувшись с безмятежно-добрым взглядом темных, чуть-чуть навыкате глаз этой доброй старушки.

– Я… Мы… Мы просто хотели спросить…

– Небось, ищете храм порока, парни? – ласково улыбнулась женщина. – Вон, видите старый клен?

Она махнула рукой, и Казанова кивнул:

– Угу. Видим.

– Так вам туда. Дойдете, а там спросите – каждый покажет.

– Спасибо, бабушка, да не оставят тебя своими милостями богини и боги.

Хором поблагодарив добрую женщину, приятели зачем-то оглянулись и, выждав, когда старушка скроется из виду, быстро зашагали в указанную сторону, к старому, в узловатых потеках коры клену, в гордом одиночестве росшему на вершине невысокого холма, по сторонам которого располагались какие-то хижины и приземистые строения самого подозрительного и убогого вида.

На вершине холма, у клена, смеясь, играли дети, мальчики и девочки, лет, наверное, пяти или даже четырех, еще без одежды, голенькие, грязные, смешные.

– Ммм… – задумчиво промычал Казанова. – И куда же теперь? Бабуся сказала – каждый покажет… Но не этих же детишек спрашивать?

– А почему бы и нет? – Асотль усмехнулся и, присев на корточки, подмигнул одному из игравших в грязи парнишек, показавшемуся юноше постарше и посмышленей других. – Эй, парень!

Дети тут же перестали играть, и паренек, раскрыв щербатый род, заинтересованно уставился на сотника.

Ишь, улыбается… Интересно, зуб ему в игре дружки выбили или сам выпал – потому как молочный? Нет, наверняка выдернули родители, принести в жертву богам по случаю какого-нибудь очередного религиозного праздника.

– Мальчик, не знаешь ли, где тут новый храм? – широко улыбаясь, поинтересовался Асотль.

– А! Хлам полока! – понятливо засмеялся малыш. – Многие его сплашивают.

– Так куда идти? В какую сторону?

– Сказать?

– Скажи, скажи.

Ребенок вдруг надул губы и, хитро ухмыльнувшись, спросил:

– А сто дас?

– В лоб тебя щелкну! – не выдержав, заругался было Казанова, однако Асотль тут же урезонил его быстрым укоризненным взглядом. – Эх, не умеешь ты общаться с детьми, Касавач!

И, повернувшись к малышам, отлепил от пояса кусочек застывшей смолы:

– Вот. Жвачку хотите?

Смолу эту часто жевали все местные индейцы, кроме беременных женщин – для тех она почему-то считалась опасной.

– Зеватьку?! – Детишки заинтересованно переглянулись. – Плавда дашь?

– Правда, правда, клянусь великим Уицилопочтли! Вкусная жевка, ах. – Асотль плотоядно облизнулся. – Я ее очень мало жевал, чуть-чуть только.

– Давай! – решительно молвил щербатый.

– Сначала покажи дорогу! – Сотник тоже был хитрым.

– Да вон туда, где кустики… Класную клысу видишь?