Талиесин - Лоухед Стивен Рэй

Остальные уже ели, когда к ним присоединился Марофон. Все принялись подшучивать над соней, но никто не заметил виноватого взгляда, который он бросил на предводительницу.

Они почти закончили завтрак, когда Харита встала и объявила:

— Эй, крикливые Чайки, молчите и слушайте. Сегодня особенный день.

— У царицы лишь один день рождения, — заметил Жоет.

— Ш-ш! Не мешай, — сказала Белисса.

— Некоторые из вас знают, что я говорила вчера с Белреном, — продолжала Харита. — И вот к чему мы пришли… — Она сделала паузу.

Они перестали есть и выпрямились.

— Нам что, на головы встать? — спросил Перонн.

— Он согласился отдавать нам половину золота с сегодняшнего дня и до…

— Половину! — воскликнул Жоет, вскакивая. Танцоры недоверчиво переглядывались. Жоет сгреб Хариту в объятия и поцеловал в щеку. — Половину, клянусь золотыми яйцами Бела! Слыхали? Да здравствует наша прекрасная, решительная предводительница!

— Сядь, Жоет, — закричали остальные. — Дай ей договорить.

— Белрен также согласился, чтобы я выбирала быков. Да, и он понял, что был неправ, навязывая нам эти глупые правила.

— Мы свободны! — хором вскричали Галая и Перонн.

— И богаты! — добавил Жоет.

— В чем дело, Маро? — поддразнила Белисса, толкая юношу под ребро. — Голову сегодня под подушкой забыл?

Марофон жалко улыбнулся.

— Нет, я слышал. Я рад…

Остальные команды начали стекаться во двор.

— А теперь, — сказала Харита, — немедленно за работу. Надо размяться, пока солнце еще не очень палит. Не торопитесь. Начинайте медленно. Сегодня тут будет пекло, так что всем потребуется выдержка. — Она хлопнула в ладоши. — Ну, вперед. Я скоро вас догоню.

Танцоры отодвинули стулья и побежали через двор.

— Маро, — позвала Харита. — Пожалуйста, на одно слово.

Пристыженный танцовщик вернулся. Он открыл рот, чтобы заговорить, потом снова сжал губы и потупился.

— Я не хочу напоминать тебе о священном обете целомудрия, — начала Харита. Она говорила спокойно, но за словами ее угадывался рвущийся наружу гнев. — Мы все здесь девственны — или были девственны — и, покуда танцуем, принадлежим одному богу. Скажи, зачем ты нарушил этот святой обет? И как давно ты спишь с этой потаскухой?

— Она не потаскуха, — начал он. — Она танцовщица. Она…

— Тем хуже! Из-за тебя и она нарушила обет. Маро, о чем ты думал? И надо же, чтобы именно сегодня!

— Я… мне очень жаль.

— Будь на моем месте Белрен, вас бы отодрали и спустили со ступеней храма.

— Но ты сказала, что Белрен позволил тебе самой разбираться с нами.

— Хватит причитать, Маро, а то я еще больше разозлюсь. Да, Белрен разрешил мне действовать по моему усмотрению. Ты думаешь, я начну давать вам поблажки? Думаешь так? Отвечай!

Бедняга повесил голову и ничего не сказал.

— Теперь ты поумнел, но поздно.

Он вскинул голову.

— Ты разрешишь мне танцевать? Пожалуйста! Обещаю, это больше не повторится. Клянусь! Никогда! Поверь мне.

— Ты нарушил главный обет танцовщика. Как ты мог?

Танцор скривился от муки.

— Ты знаешь, что этим поставил под удар нас всех. Из-за тебя будут рисковать остальные.

— Я готов танцевать один, — проговорил он безнадежно.

— Мне вообще не следовало бы выпускать тебя на арену! — Харита долго смотрела на него в упор. — Но, похоже, у меня нет выбора. Если я тебя выгоню, замену придется готовить не одну неделю, а ведь и один новичок — это всегда опасность. Юноя только-только ощутила уверенность. Если сейчас добавить кого-то еще… — Она вздохнула. — Что мне делать?

— Я готов танцевать один, — повторил Маро. — Чтобы никого не подвергать опасности.

— Кроме себя. — Харита покачала головой. — Нет, лучше, чтобы остальные ничего не узнали. Будешь танцевать с Белиссой и мной — исполним номер, который я поставила к празднику.

Марофон кивнул, не поднимая глаз.

— Спасибо.

— Потом поблагодаришь. А сейчас убирайся, пока я не передумала.

Танцор, не оглядываясь, быстро пошел прочь. Его все же надо будет наказать, подумала Харита, нельзя, чтобы танцоры могли безнаказанно нарушать свой главный обет…

Хотя нет, это не имеет значения. После сегодняшнего выступления это будет неважно.

Харита и не думала, что выбрать быков окажется так сложно. Трудно было отыскать смотрителя, еще труднее — убедить начальника арены, что ей и впрямь позволено выбирать самой. Однако Харита не сдавалась — просила, уговаривала, прибегала к помощи Белрена чаще, чем ей хотелось, и добилась-таки своего.

Она прошла по подземному помещению, останавливаясь перед каждым стойлом, заглядывая за решетку, в то время как смотритель держал в руках коптящий факел. Быки смотрели на нее со смиренной безучастностью, которая обманула бы менее опытного танцора, но только не Хариту. Она знала здесь почти всех; ей довольно было раз взглянуть на копыта и рога, состояние шкуры, размер крупа и холки, расположение глаз, чтобы прикинуть, как новое животное поведет себя на арене.

Посмотрев десятка полтора и выбрав четырех, с которыми могла рассчитывать на безопасное, но зрелищное представление, Харита поняла, что не знает, с кем танцевать ей самой. Одного за другим отвергала она быков, время шло, надо было решаться. Она напоминала себе, что легко станцует с любым из здешних животных.

Последним стоял огромный рыжий бык, которого она видела впервые.

— Кто это? — спросила она у смотрителя, который оперся на прочные чугунные прутья.

— Этот-то? М-м-м, — загадочно произнес тот. Лицо его собралось в складки, и Харита догадалась, что это должно изображать знающий прищур. — Новенький. С запада, из Микенеи, значит.

— Обучен для арены?

— Да, да, конечно. Больше выступал на маленьких аренах, хотя мы слыхали, что его выставляли и в Аргосе у царя Мусеуса.

Харита внимательно посмотрела на быка. Животное, непривычное к большой шумной арене, может повести себя непредсказуемо. С другой стороны, рыжий — такой необычный цвет произведет впечатление на публику, добавит остроты ее последнему выступлению.

— Да, мы получили из Микенеи еще одного. Хотите посмотреть?

— Нет, — твердо отвечала Харита. — Годится этот. Выпустишь его под конец.

Они вернулись к начальнику арены, который как раз говорил смотрителям, каких быков готовить к сегодняшнему представлению.

— Вот кого я выбрала для Чаек. — Харита перечислила быков в той последовательности, в которой их предстояло выпустить. — И нового под конец. Для меня.

— Как хочешь, — отвечал начальник, записывая указания, — так и сделаем.

Харита вышла из подземелья и поспешила на арену. Чайки уже должны были закончить разминку, а она еще и не начинала. В комнате, где танцоры переодеваются, она сменила длинную рубаху на короткую тунику. Завязывая на ходу пояс, она выбежала на арену. Здесь разминались еще несколько команд. Чайки закончили упражнения и теперь прыгали через деревянный снаряд. Харита начала разминаться, медленно, мягко растягивая мышцы спины и ног и не сводя при этом глаз со своих подопечных.

— Колени вместе, Перонн! — крикнула она, подходя к ним. — Держи подбородок прижатым. Чувствуй изгиб позвоночника. Давай еще раз. — Она повернулась к остальным. — Белисса, Галая, Калили, Юноя — все. Я хочу увидеть семь безупречных двоек.

Они все позанимались на деревянном снаряде. Солнце поднималось все выше, песок слепил глаза. Пот ручьями катился по рукам и ногам танцоров, туники давно взмокли. Харита чувствовала, что ей самой надо бы позаниматься подольше, но не хотела утомлять остальных. Солнце может выпить их силы, упорство улетучится. Они и так уже взлетали ниже и опускались на песок ближе к снаряду.

Харита хлопнула в ладоши.

— Хватит. Довольно. Теперь отдохнем. Все в дом. Отдыхаем.

Они потрусили в комнату для переодевания, предоставив арену остальным командам. В помещении было темно и прохладно. Бронзовыми лопаточками для растирания они счистили с себя пот, вытерлись свежими льняными полотенцами, выпили воды и начали тихо расхаживать по комнате, остывая и весело переговариваясь на ходу.