Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария

<p>

</p>

3

     После убытия императора и европейских послов жизнь у Шумена стала невыносимой. Трава выгорела, скот голодал и мер, солдаты заболевали. И это еще было не самым плохим. Из достоверного источника Феликс узнал, что слухи о случаях чумы в лагере не являются пустыми измышлениями. Так прошел месяц. Наконец Антон Антонович сообщил племяннику приятную новость: им предстояло переместиться к Варне. Слово «Варна» воодушевило молодого человека. Его уныние вмиг испарилось. Для него Варна означала жизнь, движение, остроту ощущений — интересный материал для многих писем. В то время как у Шумена царил застой, перед стенами Варны происходило что-то грандиозное. Там кипела ожесточенная борьба с неприятелем, решался исход военной кампании. И к отчаянию Феликса Петровича все это совершалось без него. Сейчас же его посылали к Варне для оказания помощи Александру Нековичу, представителю болгарского народа, который ждал там прибытия императора.

     Этот молодой болгарский патриот, один из первых болгарских дипломатов, давно искал встречи с императором, чтобы вручить тому меморандум. С такой надеждой он проехал из Бухареста в Бендеры, после чего, не добившись там встречи, направился к Шумену. Здесь он установил связи с генералами главной штаб-квартиры, в том числе с самим главнокомандующим генерал-фельдмаршалом Витгенштейном. Особенное сочувствие и понимание Некович нашел у молодого генерала Делингсгаузена. Наконец ему было обещано содействие в устройстве встречи с императором. Ему сообщили, что тот примет меморандум в Варне. Некович поспешил отправиться туда незамедлительно.

     Антон Антонович и Феликс Петрович тоже собрались в путь. Выезд был намечен на пятницу, тринадцатое августа.

<p>

<a name="TOC_id20250578"></a></p>

<a name="TOC_id20250580"></a>Глава XX

Болгарская Дунайская флотилия действует

     От холмистых возвышенностей над Силистрой к берегу Дуная вела проселочная дорога. После того, как болгарский капитан Георгий Буюклы перекрыл реку и пресек доступ к крепости турецким кораблям, лодкам и плотам, движение по этой дороге оживилось. По ней шли и переправлялись с противоположного берега посыльные, конные разъезды, пехотинцы, доставлялись из Валахии продовольствие и фураж, которые ребята капитана перевозили на плотах. Долгий окружной путь через Хорсово был оставлен. Наконец-то установилась прямая связь с русскими частями в Малой Валахии.

     И этим жарким полднем, когда нещадно палило солнце и от горячей земли поднималось марево как от раскаленной печи, движение по дороге не прекращалось. Несколько пустых телег плелись вниз за фуражом. За ними, отпустив поводья, лениво ехали два мокрых от пота казака. Кто-то окликнул их сзади, назвав по имени. Казаки — Михайло и Тимофей — обернулись на зов и узнали своего приятеля Василя Даскалу.

     — Привет, Василий, куда это ты пропал, — спросил Тимофей.

     Обрадовавшись встрече с друзьями, Василь рассказал, что почти полмесяца был в глубокой разведке и соскучился по ним. Вклинившись на своей мелкой лошадке между казаками, он продолжил путь с ними.

     — Значит, ты, брат, новостей не знаешь. Да и отощал, как постящийся монах, — поддразнил его Михайло. — Ничего, в усадьбе отъешься. А каких сомов на вашем острове пекут — я вчера пробовал. На вкус как поросята.

     — Новости вы мне сейчас расскажете, а сомов оставьте мне. Я лучше всех умею их печь. Значит… усадьба? Островное хозяйство… Приезжаю в лагерь, а там никого из добровольцев нет. Мне сказали, что Фокиано с ребятами в разведке, а наши… то есть мои, с капитаном Георгием живут на острове.

     — Правильно тебе сказали. Вы теперь люди знатные и зажиточные, — лукаво подмигнул Михайло. — Три острова и целую флотилию имеете. Вы молодцы, Василий. Мужи славные и славно работу вершите.

     Казаки рассказали Василю все, что случилось за это время. На похвалы не скупились и уверяли его, что за такими делами последуют и большие награды.

     — А откуда столько русских орденов на груди вашего капитана? — спросил Тимофей.

     — Он с малых лет воюет за Болгарию. А ордена ему вручал лично фельдмаршал Кутузов. Если бы все зависело от Кутузова, то мы бы уже сейчас были свободны. Именно он создал наше, болгарское войско.

     Тимофею захотелось уверить своего болгарского друга, что скоро они заживут свободно, но промолчал. Сколько раз он старался понять истинный смысл слова «свобода», но до сих пор не постиг его. Какая тебе свобода, черт побери! От панов, атаманов и генералов продыха нет… и Тимофей снова принялся рассказывать Василю, как его ребята взяли острова, как из ничего создали целую флотилию из лодок и плотов.

     — Сидят на островах, пекут сомов и карпов и караулят турок. Увидят что-либо — хоть гемию, хоть баркас, хоть плот, — и тут же разбираются с ними.

     — А турки сидят тихо. Побаиваются, — добавил Михайло.

     Василь слушал жадно, забыв усталость. Его радовало признание больших дел болгарских добровольцев.

     Казаки нисколько не преувеличивали. Все так и было на самом деле. Двадцать дней назад капитан Георгий Буюкли начинал с ноля. Несколько крепких мужей из его отряда вплавь добрались до одного из островов напротив Силистры, обезоружили охрану и захватили несколько лодок. Затем захватили второй остров, где не обошлось без боя. После этого количество лодок и плотов стало быстро увеличиваться. Добровольцы разгуливали по реке как по собственному дому. Капитан Георгий действовал так умело, как будто обучался на морского капитана. Он использовал всякие военные хитрости, налетая быстро, внезапно, скрытно, создавал у врага панику и побеждал. На Дунае была создана болгарская флотилия. Она действовала смело, каждый день совершая полезные дела, которые прославляли ее. Капитан уже не удовольствовался малыми лодками и плотами, его взор устремлялся к кораблям противника.

     Приток подкреплений в крепость иссяк. Добровольцы снабжались оружием и продовольствием с захваченных лодок и плотов, а у плененных гонцов добывали важные сведения о намерениях вражеского командования. И все это совершил капитан Георгий Мамарчев-Буюкли со своими ребятами.