«Реми Мартен» - Светлана Полякова

В душу.

Любви нет, как нет и смерти.

Или — наоборот? Если нет любви, есть смерть?

Только смерть…

По радио пели: «Белый шиповник, дикий шиповник разум отнять готов… Разве не знаешь, графский садовник против чужих цветов?

Знаю, усмехнулась я. «Что ты наделал, милый разбойник, выстрел раздался вдруг…»

Это пророчество мне совсем не понравилось.

— Он же не позвонил, — сказала я.

«Красный от крови красный шиповник выпал из мертвых рук…»

А если с ним что-то случилось?

Эта мысль заставила меня подскочить.

Боже ты мой! Какая я эгоистичная дура! А что, если…

Я бросилась к телефону и тут же заставила себя остановиться.

Завтра. То есть уже сегодня, но утром…

«С ним ничего не случилось. Неприятности обещаны тебе…» Как ни странно, на этот раз мысль сия показалась мне вполне утешительной. Я успокоилась и даже повеселела. Со своими опасностями я уж как-нибудь справлюсь…

Я постелила себе и с удовольствием погрузилась в сон. Кто знает, сколько мне еще осталось таких снов? Мои мысли были тяжелыми, но я уже уходила.

— Так иногда случается, — сонно прошептала я. — Живешь себе спокойно — и на тебе… Вляпываешься в такую гадкую историю, что даже не знаешь. как из этой ой паутины выбраться… И во всем, если подумать, виноват Райков.

С этой мыслью я и заснула…

Я оказалась одна в земном мире. Да, именно так… Весь мир перестал быть светлым, и я знала — здесь всегда царит ночь и никогда не восходит солнце, да и ночные пространства никогда не освещаются луной.

Более того, тут нет электричества. И людей тоже нет… Я и в самом деле совсем одна, и мне страшно.

Я стояла, оглядываясь вокруг, пытаясь найти хотя бы слабое дыхание живого существа, но этот мир. в котором я оказалась, просто не был живым.

Поэтому я поняла: отсюда надо выбираться как можно скорее, пока я сама не стала мертвой.

Я сделала шаг и поразилась тому, что мое движение было беззвучным, хотя, казалось бы, в такой кромешной темноте звук просто обязан был быть гулким.

Может быть, я теперь тоже мертва…

И откуда-то я услышала голос:

— Пока еще нет… Но человек становится мертвым, когда в нем умирают чувства. Сострадание, милосердие, любовь… Он остается в тишине ада…

— Это и есть ад? — крикнула я, оглядываясь вокруг. — Эта вот черная пустота и есть ад?

Мне никто не ответил. Я так хотела теперь выбраться отсюда — еще сильнее, чем прежде, я опустилась на землю, если это можно было так назвать, и горько заплакала.

Ад оказался страшнее, чем рисовался в моем воображении…

И вдруг, когда мне показалось, что выхода нет, кто-то тихо коснулся моего плеча. Я подняла глаза и увидела женщину. Молодую женщину в крестьянской одежде средних веков, с толстой косой и удивительной красоты. Она словно светилась изнутри.

— Чего плакать? — ласково спросила она. — Если тебе показывают, как выглядит мир без Бога, так ведь не потому, что хотят навеки тебя здесь оставить… Пойдем, поднимайся…

Я послушалась и пошла вслед за ней вверх, и меня даже не удивило, что поднимаемся-то мы по облакам и — небольшие облака-ступеньки прекрасно выдерживают нас обеих.

Мы поднимались все выше, и с каждым нашим шагом становилось светлее, и очень скоро стало совсем светло, и я увидела солнце — так близко от себя, что мне захотелось до него дотронуться.

— Не надо! — предупредила меня моя спутница. — Пока ты не привыкнешь к свету, нельзя дотрагиваться… Можно обжечься…

— Саша… Саша, проснись…

Кто-то тряс меня за плечо, а я сопротивлялась. Во сне мне было теперь хорошо. Mнe совсем не хотелось возвращаться назад. Мне все-таки хотелось пройти дальше — я была уверена, что мы обязательно должны добраться до рая.

Но тот, кто меня будил, не собирался сдаваться.

— Саша!

Я открыла глаза.

Мама склонилась надо мной.

— Тебя к телефону, — сказала она.

Спросонья я вообще не понимала, где я и что со мной.

Но слово «телефон» показалось мне страшным, как воспоминание о ночном кошмаре.

— Сколько времени? — спросила я.

— Восемь…

В принципе мне было пора идти на работу. Но звонок в восемь утра немного напрягал. Кто же это может быть, если не Райков или…

Да и вряд ли это он. Если только не случилось чего-то экстраординарного.

Я встала и поплелась к телефону, ожидая самого худшего. Взяв трубку, пробормотала «алло», еще не до конца веря в правильность своего поступка. Может быть, мне вообще не стоило тащиться к этому телефону?

— Прости, что я не позвонил вчера, — услышала я его голос.

— Ничего, — сказала я. — Я поняла. Дела и проблемы плохо сочетаются с такими банальностями, как чувства…

— Сашка, ты обиделась…

— Немного.

— Я в самом деле виноват. Просто когда я пришел домой, было уже два часа ночи… Разве я мог звонить тебе так поздно?

— Да, конечно, — сказала я. — Я правда не обиделась… Ты решил все свои проблемы?

— В общем, не совсем, — признался он. — Иногда это трудно… Люди бывают уверены, что именно они правы, а ты вроде ничего не соображаешь…

— Знаю, — сказала я. — Может быть, с этим просто смириться?

Он как-то невесело рассмеялся. А потом сказал.

— Я люблю тебя. Ты меня слышишь?

— Слышу, — сказала я.

— Что бы ни случилось, я тебя очень люблю…

— Я тоже, — сказала я.

Он коротко вздохнул на том конце провода — мира-вселенной…

— Я постараюсь вырваться пораньше. Сегодня я непременно приеду…

— Не надо обещать, ладно? — попросила я. — Ждать очень тяжело…

— Но это лучше, чем никого не ждать, — ответил он.

— Тоже верно… Буду тогда сидеть под дверью… Только сбегаю на работу и сразу примусь ожидать твоего прихода…

Он немного помолчал и повторил:

— Я люблю тебя…

И только после этого повесил трубку.

— Вот так, — сказала я своему отражению в зеркале. — Все не так уж плохо, дорогая моя… И нечего киснуть. Прорвемся.

Что бы я себе ни говорила, а опасность все равно чувствовала. «Ну, конечно, — говорила я себе. — А как ты предполагала? Наехала на сильных мира сего… Теперь точно жди неприятностей…» Даже мой родной подъезд казался мне темным коридором, и всюду, изо всех углов, мне мерещились затаившиеся компрачикосы со злыми лицами. Я постаралась быстрее сбежать вниз по ступенькам и облегченно вздохнула только тогда, когда оказалась на улице.

Оказалось, что там идет снег. Я вдохнула свежий морозный воздух с наслаждением, и он прогнал мои страхи: вокруг было тихо, мирно и нормально. Люди шли по своим делам, у