Воспевая рассвет - Мэрилайл Роджерс

В ее стоне слышалась такая мольба, что Вульф не выдержал. Он перекатился на бок и постарался восстановить дыхание. Тогда она принялась гладить золотистые завитки волос на его груди. Брине доставляло безумное удовольствие ласкать то гладкую кожу его плеч, то эти пушистые завитки. Ее пальцы скользили, обнимая его широкие плечи, ей нравилось ощущать напряжение его сильного тела.

Вульф лежал, не сопротивляясь этим ласкам. Когда горячие губы провели дорожку из поцелуев вслед за ее пальцами и приникли к его плоскому мужскому соску, он издал стон и сжал кулаки, Брина, ощущая бурю, бушевавшую в его груди, наклонилась над ним, и ее груди тяжелыми гроздьями коснулись его мускулистого торса. Ее шелковистые волосы рассыпались по его плечам черным водопадом.

Тогда он изо всех сил прижал ее к себе, и их губы соединились в долгом и страстном поцелуе. Расплавленная лава разлилась по их жилам, затопляя все на своем пути.

Не отрывая губ от своей страстной колдуньи, Вульф гладил ладонями ее нежную спину, а она всем телом прижалась к нему, обхватив руками его сильные плечи.

– А теперь я научу тебя ритму песни более древней, чем все песни друидов, – прошептал он ей. Он встал и быстрыми движениями освободился от одежды, чтобы ничто не отделяло их друг от друга.

Подняв на него затуманенные страстью глаза, Брина замерла в восхищении. Он стоял над ней, словно статуя прекрасного лесного божества. О чем еще могла она мечтать?! Ее глаза потемнели, никакие слова не могли выразить ее чувств, и она молча протянула к нему руки.

Вульф с жадностью набросился на нее, но вовремя оперся на локти, чтобы не придавить ее хрупкую фигурку тяжестью своего тела. Она подалась ему навстречу, жаждая высшего наслаждения. Он осторожно раздвинул ее бедра, и в один миг их тела соединились.

В первый момент Брина ощутила лишь острую боль, но потом боль ушла, уступив огню наслаждения, заливавшему все ее тело. Это чувство росло и росло в ней, движения Вульфа становились все стремительнее. Тело Брины было таким мягким и податливым, ей было так сладко ощущать себя в его власти. Вдруг темнота перед ее глазами взорвалась сверкающими искрами наслаждения, и крик, вырвавшийся из ее груди, слился с его протяжным стоном…

Вульф перекатился на бок и лег на спину, обхватив рукой свою прекрасную колдунью, лежавшую в сладкой неге.

Брина открыла глаза, и, глядя на бегущие по утреннему небу розовеющие облака, подумала, как недолговечно счастье и что скоро этот мужчина будет потерян для нее навсегда. Она легла щекой на его разгоряченную грудь и стала расправлять свои спутавшиеся волосы. Мысли о предстоящей потере померкли в сладкой истоме полного удовлетворения, и она блаженно погрузилась в мир воспоминаний о счастье.

– Брина! – звук знакомого голоса внезапно вывел их из забытья. Брина выскользнула из его объятий, повинуясь настойчивому зову.

– Вульф! – нетерпеливо звал голос, словно требуя немедленного отклика.

«Дурак! – подумал Вульф и резко сел. – Зачем кричать на весь лес, если повсюду рыскают враги?»

Чудесное видение развеялось, и реальность вновь наполнила сердце Брины чувством вины. Она чувствовала, что предала деда. Быстро надев простое платье, она поспешила уверить Вульфа:

– Враги не услышат, они слишком далеко отсюда.

Вульф поднялся и, одеваясь на ходу, последовал за Бриной, которая удалялась в направлении их убежища. Он понял, какой виноватой ощущает себя сейчас она. Наверняка старик сможет все понять по ее лицу. Сакс надел свою зеленую тунику и поспешил за девушкой, чтобы принять на себя гнев старика.

Вдруг он подумал: «А ведь мы оставили старика почти при смерти. Неужто это тайные силы оживили его?»

Глиндор, опираясь на свой посох, стоял у входа в пещеру, напряженно вглядываясь в гущу леса, темной стеной возвышавшегося перед ним. Когда они подошли к старику, он, безусловно, сразу заметил растрепанные волосы и припухшие губы Брины. Щеки ее пылали.

«Неужели она стыдится того, что совершила?» – подумал старик.

Вульф, вышедший из тени деревьев, безмолвным взглядом ответил на его вопрос и тут же заслонил от Глиндора Брину, стремясь защитить ее от гнева деда.

«Слишком поздно», – подумал в отчаянии Глиндор. Брина стояла, не в силах поднять глаза. Что толку теперь в упреках, решил старик, теперь остается лишь просить тайные силы, чтобы то, что случилось, осталось без последствий.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Волны тихо плескались за бортом маленькой рыбацкой лодочки. Брина сидела, ежась на ветру, и смотрела, как, постепенно удаляясь, тает в дымке полоска родного берега. Монотонные взмахи весел наводили уныние. Тогда она повернулась и стала смотреть в другую сторону, где высился долгожданный остров Англесей Айл.

Весь день было пасмурно, холодный ветер гнал серые сгущающиеся облака. Море тоже было неспокойно. Брина плотнее закуталась в плащ и стала рассматривать старого рыбака, сидевшего на веслах. С самого утра девушка старалась не смотреть в сторону своих спутников, расположившихся в других лодчонках. Дед сидел, молчаливо нахмурившись, Вульф был явно встревожен одолевавшими его раздумьями, дети же просто нахохлились как два замерзших воробья и сонно хлопали глазами. После их возвращения в пещеру Брина все время чувствовала, что зеленые глаза сакса неотступно следовали за ней. Это наполняло ее душу радостью и болью. Радостью при воспоминаниях о коротких мгновениях любви, и болью при мысли о будущем, ожидающем их на чужой земле.

«Скоро мы достигнем побережья Нортумбрии, – подумала Брина, – и он позабудет меня. Наше счастье – лишь призрачная мечта. Мы с ним слишком разные люди, чтобы быть вместе». Эти мысли омрачили задумчивое лицо девушки. Она продолжала сидеть в молчаливом оцепенении и вздрогнула, услышав вдруг голос, нарушивший тяжелое молчание.

– Благодарю тебя, Глиндор, за то, что ты смог найти лодки для нашего путешествия, – голос Вульфа звучал искренне, но старик, похоже, не доверял комплиментам сакса. Всю дорогу глаза старика метали черные молнии, он сидел, словно изваяние в развевавшихся на морском ветру черных одеждах.

– Хм, – интонация этого восклицания показалась Брине зловещей. Легкие лодочки скользили по воде борт о борт, поэтому путники легко могли расслышать друг друга, – просто в некоторых людях еще сохранилось уважение к старым жрецам. – Старик, видимо, имел в виду рыбаков, сидевших сейчас на веслах: они согласились перевезти Глиндора и его спутников.

«Он никогда не простит меня за то, что я сделала, – подумала Брина, – мне так больно думать об этом. И тайные силы теперь, наверно, сердятся на меня».