Борьба и победы Иосифа Сталина - Константин Романенко

Для работы Второй Государственной думы Таврический дворец отремонтировали, но неудачно. В перерыве заседаний на скамьи левых рухнула крыша зала заседаний, зато кресла правых на удив­ление не пострадали. Хрипя от ярости, Столыпин доказывал жур­налистам, что это случайность. Не случайностью стало то, что 2 ию­ня 1907 г. новую Думу тоже разогнали, как и Первую. На следую­щий день Столыпин изменил избирательные законы; произошел так называемый третьеиюньский государственный переворот, и левых депутатов отправили в ссылку

Конечно, жизнь скрывавшегося от властей профессионального революционера была наполнена не только атмосферой политиче­ской деятельности. 18 марта в семье Джугашвили родился сын, ко­торого назвали Яковом. Молодой отец встретил его рождение с восторгом. Правда, при работе он иногда «нервничал и жаловался», когда сын начинал кричать, но накормленного и успокоившегося ребенка он целовал и играл с ним.

В марте в социал-демократических организациях прошли вы­боры делегатов на V съезд РСДРП, который должен был состояться в Копенгагене. Меньшевики, преобладавшие в Тифлисской орга­низации, избрали делегатами только своих сторонников. Поэтому большевики 28 марта со страниц газеты «Дро» призвали рабочих «объединиться и послать на съезд своего представителя»; к 8 апре­ля было собрано 572 голоса. Делегатом избрали Иосифа Джуга­швили.

До Петербурга он добирался вместе с Асатуром Кахояном. Они выехали из Тифлиса в середине апреля; дорога заняла четыре дня, и 20 апреля «кавказцы» прибыли в столицу. В тот же день на Фин­ляндском вокзале они пересели на следующий поезд. Вспоминая свое путешествие на этот съезд, К. Ворошилов писал: «Первона­чально все мы, делегаты V съезда РСДРП, различными путями «на­капливались» в Финляндии и оттуда на пароходе переправлялись в Швецию. Из Стокгольма поехали в Мальме, где нас прямо в ваго­нах поместили на паром и таким образом доставили в Копенга­ген — столицу Дании, где должна была начаться работа нашего партийного съезда».

В Копенгагене делегаты собрались около 23 апреля, но под дав­лением русского правительства Дания отказала в разрешении про­ведения съезда, делегаты на пароходе вернулись в Мальме, но здесь их тоже постигла неудача. Шведское правительство не дало разре­шения на проведение съезда социал-демократов, не проявила гос­теприимства и Норвегия. Продолжая вынужденную одиссею, де­легаты в третий раз пересекли горловину Балтийского моря. На па­роме в железнодорожных вагонах они пересекли пролив Эресуни (Зунд), чтобы проследовать транзитом через территорию Дании до Эсьберга. Оттуда пароходом выехали в Лондон.

Имеется мнение, что, совершая «путешествие в Европу», Иосиф Джугашвили посетил и Берлин, где между 24—28 апреля он встре­тился с Лениным. Видимо, эту встречу имел в виду Анри Барбюс, когда, упомянув предыдущий, IV съезд партии, пишет: «На следую­щий год Сталин ненадолго едет в Берлин поговорить с Лениным». Причем предполагается, что на этой встрече он согласовывал во­прос об экспроприации, «подготавливаемой именно в это время грузинскими большевиками», и в случае ее удачного завершения — о способах переправки денег за границу.

28 апреля лондонская «Morning Post» опубликовала сообще­ние, что в Лондон прибыли делегаты V съезда РСДРП. Прибыв в Лондон, Иосиф Джугашвили поселился на квартире Артура Р.Д. Бекона. Съезд начался 30 апреля 1907 года и продолжался до 19 мая. Большевики имели на съезде преимущество. «Я впервые, — писал И.В. Сталин, — видел тогда Ленина в роли победителя. Обыч­но победа кружит голову иным вождям, делает их заносчивыми и кичливыми. Чаще всего в таких случаях начинают торжествовать победу, почивать на лаврах, но Ленин ни на йоту не походил на та­ких вождей. Наоборот, именно после победы становился он осо­бенно бдительным и настороженным».

В широком спектре рассматриваемых вопросов был вопрос о «партизанских действиях». Отмечался спад революционного дви­жения; из 303 делегатов с решающим голосом и 39 с совещатель­ным 170 участников проголосовали за роспуск боевых рабочих дружин; против было 35, и 52 человека воздержалось от голосова­ния. Иосиф Джугашвили вместе с Лениным был в числе противни­ков этого решения. А на заседании большевистской фракции, со­стоявшемся сразу после съезда, среди прочих было «принято реше­ние о необходимости укрепления Бакинской организации».

Можно было возвращаться, но неожиданно заболел Миха Цха­кая. Джугашвили и Шаумян задержались с отъездом для ухода за больным, но болезнь затянулась, и вскоре они тоже уехали. Цхакая собирался последовать за ними сразу после выздоровления; однако на родину он вернулся лишь через десять лет в знаменитом «плом­бированном вагоне».

Иосиф Джугашвили выехал из Лондона 22 мая / 4 июня. Одна­ко он направился не в Россию. Его путь привел в Париж. «В начале июня 1907 г., — вспоминал бывший студент Русской высшей шко­лы общественных наук Григорий Чочия, — ко мне на квартиру на улицу Rue Michelet, 7, через три дома от Ecole de Chime appliquce, зашла моя знакомая Евгения Согорова... Вместе с нею пришел това­рищ, которого она отрекомендовала Кобой Джугашвили» и по­просила «приютить товарища, возвращавшегося со съезда партии».

Согорова была давней знакомой Иосифа. Участница батумской демонстрации 1902 года, она жила в Париже в качестве политиче­ской эмигрантки. Гость пробыл в столице Франции «около неде­ли». Поскольку незадолго до его появления умер друг хозяина квартиры Симон Дзвелая, то, узнав об этом, Джугашвили попро­сил передать ему паспорт умершего. С этим паспортом в конце мая он и отбыл на родину.

Его возвращение не осталось незамеченным. 12 июля заведую­щий полицией на Кавказе В. Бабушкин доносил в Департамент по­лиции, что «в Баку из Тифлиса прибыли два видных социал-демо­крата, грузины: один по кличке Миха, о другом известно, что он участвовал в Лондонском съезде РСДРП». Впрочем, о своих впечат­лениях от съезда Иосиф Джугашвили поспешил сообщить и сам. В июне — июле 1907 года газета «Бакинский пролетарий» опубли­ковала статью Лондонский съезд РСДРП (Записки делегата). В них будущий вождь пишет: «Фактическое объединение передовых ра­бочих всей России в единую всероссийскую партию под знаменем революционной социал-демократии — таков смысл Лондонского съезда, таков общий его характер».

Делая статистический анализ состава делегатов, он указывает, что большевики представляли крупнейшие промышленные рай­оны, в то время как меньшевистские делегаты были от «ремеслен­ных и крестьянских». Он делает вывод: «Очевидно, тактика боль­шевиков является тактикой тех районов, где классовые противоре­чия особенно ясны и классовая борьба особенно резка. Больше­визм — это тактика настоящих пролетариев».

На прошедшем съезде он впервые увидел и Лейбу Бронштейна (Троцкого), который, по его словам, оказался «красивой ненужно­стью». Эта «ненужность Троцкого» впоследствии еще доставит Сталину немало забот. Правда, до серьезного столкновения пред­ставителей разных идеологических и мировоззренческих позиций пройдет еще много времени.

А пока руководителя кавказских большевиков занимали иные проблемы. Днем 13 июля в центре Тифлиса на Эриванской площа­ди было совершено вооруженное нападение на почтовую карету. Оно произошло в центре города, вблизи от дворца наместника. Свидетели случившегося показывали, что когда передние казаки конвоя свернули с Эриванской площади на Сололакскую улицу, то с крыши дома князя Сумбарова был брошен снаряд, а с тротуаров в конвой полетело несколько бомб, и «какие-то прохожие открыли по нему пальбу из револьверов». Напуганные взрывами лошади по­несли фаэтон, но на другом конце площади высокий «прохожий» швырнул им под ноги бомбу. Утверждали, что человек в офицер­ском мундире, проезжавший на рысаке, выскочил из пролетки и, выхватив что-то из разрушенного фаэтона, «умчался, паля наудачу из револьвера по сторонам».

Полиция города была поднята на ноги — нападавшие унесли 250 тысяч рублей. Дерзкое похищение взволновало не только по­лицию, но и меньшевиков. Последних особенно возмутило то, что «им не перепало ни копейки». Меньшевики были не просто раз­дражены фактом удачной экспроприации — их обуревала черная зависть.

Ной Жордания лично провел допрос «горийца» Григория Кас-радзе, служащего почтово-телеграфного ведомства. Тот признался, что был соучастником этой экспроприации, и рассказал, что имен­но с его помощью большевики получили точные сведения о транс­порте, а непосредственным руководителем и участником этой опе­рации был Камо. На Камо его вывел Коба.

Конечно, революционная деятельность требовала не только идей, но и материальных средств. Спустя некоторое время деньги от тифлисского экса оказались за границей. Но еще до этого, ссыла­ясь на резолюцию V съезда о «прекращении партизанских дейст­вий», бюро Закавказской организации с почти полицейской скру­пулезностью провело расследование дела об экспроприации в Тиф­лисе.