Клуб для избранных - Татьяна Коган

Он порылся в кармане брюк, вывалив на кровать всю оставшуюся наличность. Заказал по телефону пиццу, сварил кофе. Думать ни о чем не хотелось. За минувшую неделю он передумал и пережил столько, что исчерпал все ментальные ресурсы. Любая мысль тянула за собой ранящую эмоцию, поэтому он попросту отбросил их все до единой.

Он с аппетитом пообедал, включил первый попавшийся канал и пару часов валялся на кровати, пялясь в экран телевизора.

В пятом часу позвонила Милая.

— Извини, но я использовала последний бонус, — вместо приветствия сообщила она. Она говорила неуверенно, словно опасалась реакции на свои слова. — Меня беспокоило твое физическое состояние, и я послала к тебе врача. Он сказал, что, если бы не своевременное вмешательство, у тебя бы началась лихорадка. Он накачал тебя антибиотиками. Ты бы просто загнулся без медицинской помощи, Майки. У меня не было выхода… Но бонусов больше нет.

— Спасибо. — Он помолчал. — Буду тебе должен.

— То, что ты вчера сделал…

— Давай не будем об этом, — оборвал ее Нолан. — Не хочу вспоминать.

— Хорошо. Извини. — Она тяжело вздохнула. — Мне страшно представить, что ты сейчас испытываешь. Я хочу, чтобы ты знал: я тобой восхищаюсь, Майки.

Он не ответил. Повисло долгое молчание.

— Осталось всего семь часов. — Она первой нарушила тишину. Ее голос звучал непривычно тускло, словно что-то внутри ее погасло, надломилось.

Наверное, Майку следовало ободрить ее, как-то поддержать. Но любые слова казались сейчас неуместными, фальшивыми. За последние семь дней он пережил свой маленький персональный ад, и то, что оставалось всего несколько часов до его окончания, вовсе не радовало. Он выдохся. Не физически — медикаменты, которыми его напичкали, активировали спящие резервы организма. Каким бы уставшим и разбитым ни было тело, Майк чувствовал, что способен на последний рывок. А вот душевное состояние оставляло желать лучшего.

Организаторам игры недостаточно было держать его на грани физических возможностей, они хотели забраться к нему в душу, вытащить наружу потаенные страхи. Возможно ли, что та кукла в реке — всего лишь совпадение?

Они узнали все о матери и о его диагнозе. А значит, и детство Майка не являлось секретом… Черт возьми, что ж это за организация такая? Какими ресурсами нужно обладать, чтобы читать человека как открытую книгу и устраивать побоище прямо на улицах многомиллионного города?!

— Майки… — в трубке раздался сдавленный всхлип. — Я просто хотела сказать… Я спасла тебя лишь дважды, а ты спасаешь меня каждый день. Ты герой, Майки. Спасибо тебе. Спасибо, чем бы это ни кончилось…

Раздались короткие гудки, Нолан отнял телефон от уха и оцепенело уставился на потухший дисплей. Сердце пронзил укол стыда, вырывая Майка из апатии. Хорош герой. Закрылся в собственном страдании, упиваясь жалостью к себе, тогда как существо более слабое и ранимое нуждалось в поддержке. Эгоистичный кретин. Не потому ли и Викки его бросила?

Ну вот опять. Давай, Майки, заводи старую пластинку. Ты еще сам себя не достал своим нытьем?

Нолан выпрямился, упрямо сжав губы, и ввел в навигатор указанные на жетоне координаты.

Улица тонула в густых сумерках. В воздухе висел запах креозота и травы, разросшейся вдоль разбитых железнодорожных путей. Впереди, за высоким, кое-где разобранным забором, темнели очертания старых цехов. Майк обогнул ржавые ворота и вошел на территорию заброшенного завода. Часы показывали без трех минут одиннадцать.

Он не знал, чего ожидать. До конца игры оставался час, получать новые координаты ему больше не требовалось, а значит, его появление здесь только для того, чтобы подтвердить свое присутствие и дать преследователям последнюю возможность уничтожить его. Он покрутил головой, разыскивая камеры, но в окружающей темноте лишь чернели провалы открытых настежь гаражных дверей да скалились разбитыми стеклами окна.

Майк пригнулся и подбежал к ближайшей постройке — на открытом пространстве он был слишком заметной мишенью. Он прижался лопатками к шершавой холодной стене и достал пистолет — лучше быть наготове — и почти сразу же раздались выстрелы. Пули чиркнули стену в паре дюймов от него. Майк бросился ко входу в здание и нырнул внутрь.

Под ногами хрустели стекло и штукатурка, делая каждый шаг оглушающе громким. В окна вливался сумеречный свет, разбавлявший кромешную темень внутренних помещений. Разглядеть противника в такой обстановке — задача почти непосильная. Оставалось надеяться, что его враги не используют приборы ночного видения, иначе все, хана ему — слишком неравные шансы. Нолан усмехнулся: как будто раньше их шансы были равны. Охотиться толпой на одного человека — где тут хотя бы намек на справедливость?

Он затаился в углу, держа палец на спусковом крючке. Где-то в глубине вздрогнуло и тут же оборвалось короткое эхо. Майк затаил дыхание, мысленно проговаривая инструкции: патроны не тратить, стрелять только наверняка, перемещаться быстро, петляя.

Раз, два, Фредди Крюгер идет,Три, четыре, ножи достает,Пять, шесть, в оба гляди,Семь, восемь, с ним не шути,Девять, десять, распятье возьми.

В детстве они с Бобби обожали эту считалочку из старого фильма ужасов.

Сердце выпрыгивало из груди, отзываясь в висках тупой болью. Два патрона. У него оставалось всегда два патрона.

Майк так и не разобрался, сколько именно преследователей находилось в здании. Одного он отключил в рукопашной схватке (хорошенько припечатал темечком о бетонный пол), еще одного, кажется, серьезно ранил. В том, что есть еще как минимум один, Нолан не сомневался. Но что, если их двое? А то и трое? Вдруг они не нападают все вместе только для того, чтобы издевательски продлить забаву?

В широком проеме двери мелькнула тень. Майк подобрался, изо всех сил напрягая зрение. Если он сейчас промахнется, то сильно усложнит себе задачу. На цыпочках, стараясь двигаться максимально тихо, он переместился в сторону, спрятавшись за опрокинутой железной бочкой, и замер, до рези в глазах вглядываясь в темноту.

Вытянутая рука дрожала от напряжения. Майк накрыл сжимавшую рукоять ладонь второй рукой, уперев локти в край бочки и прицеливаясь.

После грохота выстрелов повисшая тишина казалась обманчиво хрупкой, зловещей. На мгновение Нолан испугался, что стук собственного сердца выдаст его, но быстро прогнал нелепую мысль.

Слуха коснулся тихий, но отчетливый хруст — кто-то медленно шагал по ту сторону стены, разделявшей два помещения. Майк был готов.

В ту секунду, когда тень стремительно выпрыгнула прямо на него, стреляя пистолетной очередью, он дважды нажал на спусковой крючок и перекатился за кучу наваленного на полу хлама, чтобы при первой возможности рвануть к выходу.

Раздался приглушенный стон и еще несколько выстрелов; мужской силуэт дернулся, прижав руку к животу, и тут же развернулся, скрываясь в глубине коридора.

И снова воцарилась могильная тишина.

Майк отчаянно соображал, как ему поступить. Догнать раненого противника? Или плюнуть на него и снова попытаться прорваться к выходу? Но как это осуществить, лишившись оружия? Надежда на то, что коллеги убитого им чувака не отобрали у того пистолет, слишком мала. Эти парни отморозки, но не глупцы и не стали бы оставлять беглецу шанс разжиться оружием.

Он лежал, прижавшись грудью к полу, не в состоянии принять решение. Прошла целая вечность, — а может быть, пара минут, — а в замершем пространстве ничего не происходило. И вдруг в абсолютной, окаменевшей тишине заиграла мелодия мобильного звонка.

Сначала Майк подумал, что звонит его телефон, но сообразил, что поставил его на бесшумный режим. Звук доносился из глубины соседнего цеха.

Нолан прислушался — нет ли шагов?

Телефон все пиликал и пиликал, не умолкая ни на мгновение; звук срывался вверх, к покрытым теплоизоляцией трубам под потолком, змеился назойливым комариным жужжанием, от которого никак не отделаешься, пока не прихлопнешь насекомое.

Майк приподнялся, озираясь по сторонам. Передвигался медленно, вдоль стен, каждый раз выжидая, прежде чем нырнуть в темные проемы дверей. В какой-то момент — когда звук раздавался уже совсем близко — Нолан отчетливо понял: в здании никого нет. Еще недавно населявшие его вооруженные призраки растворились в небытие, словно по заклинанию мага. Майк остался один.

Звонок неожиданно оборвался. И снова зазвучал.

На заваленном обломками полу лежало, раскинувшись, неподвижное тело. Нолан осторожно приблизился — разглядеть его в полумраке было сложно — и присел на корточки возле трупа. То, что человек мертв, не вызывало сомнений. Майк на всякий случай проверил пульс на запястье — сердце не билось. Ранение оказалось смертельным.