Президент не уходит в отставку - Вильям Козлов

- Ну чего же ты, Семен? - поглядел на высокого белесый. - Стрельни разок для острастки.

- Я ему сейчас вмажу меж лопаток, - едва разжимая губы, процедил Семен, поднимая ружье. - Ишь, сволочь, чего задумал?..

Видя, что Семен приставил приклад к плечу и целится, прижмурив глаз, белесый отпихнул стволы в сторону, воскликнув:

- Ты что, сдурел?!

Прогремел выстрел, и дробь засвистела в небо. Семен резко обернулся к нему. Лицо жесткое, злое.

- Он же лодку хочет утопить! Гляди, что делает!

"Казанка" раскачивалась на воде. Смутная высокая фигура перешла на один борт, и лодка вздыбилась, суматошно чиркнуло по воздуху длинное весло, что-то громко, со скрежетом загрохотало, и в тот самый момент, когда "казанка" стала переворачиваться, обнаженная человеческая фигура отделилась от нее и, взметнув вверх холодно засверкавшие в лунном свете брызги, с оглушительным всплеском рухнула в воду.

Одновременно грохнул второй выстрел. Взвизгнул металл - очевидно, дробь зацепила днище опрокинутой лодки, - и послышался истошный вопль Григория:

- Так вашу растак! Семе-ен! Паразит, ты же мне всю шкуру продырявил!..

Семен, лихорадочно заряжающий красными патронами ружье, поднял голову и встретился глазами с белесым. Тот с ужасом смотрел на него и беззвучно шевелил губами.

- Раз орет как ошалелый, значит, цел... - пробормотал Семен.

- Леший с ней, с лодкой, - наконец обрел дар речи белесый. - Разве можно в людей? Ты знаешь, что за это бывает?.. Да провались она пропадом и рыба, чтобы я из-за нее в тюрягу загремел... Брось к бесу ружье! Совсем очумел мужик...

Он обеими руками вцепился в двустволку, стараясь вырвать ее из рук Семена. Тот извернулся и длинной ногой отпихнул его от себя. Белесый, цепляясь за камыши руками, с шумом полетел в воду. "Охолонись, дурак!" пробормотал Семен. Пока белесый, жалобно причитая, выбирался на берег, Семен снова вскинул ружье, но на воде, кроме плавающей кверху днищем "казанки" и барахтающегося возле нее Григория, никого не увидел. Выматерившись, отшвырнул ружье, уселся на росистую траву, достал из целого кармана пиджака сигареты, спички и закурил. Большие волосатые руки его мелко дрожали.

- Гришка, мотор-то хоть цел? - спросил он.

- Вроде цел... - донеслось с озера. - А наша машинка - буль-буль... Загремела на дно,

- Помочь тебе, или сам дотолкаешь до берега?

- Дотолкаю... - И немного погодя: - Что же ты палишь, скотина, в своих? Штук пять дробин в лопатку засандалил...

- А этот... Ну, который лодку... Не видел его? - Семен старался говорить спокойно, но в голосе его чувствовалась тревога.

- Вот будет дело, если ты его укокошил, - выжимая на берегу одежду и одновременно воюя с комарами, сказал белесый.

- Откуда взялся этот гад? - ни к кому не обращаясь, обронил Семен. Наказал нас сот на пять, если не больше...

- Хрен с ними, с убытками, - писклявым голосом сказал белесый. - Не было бы, братцы, беды...

- Никто его не просил в нашу лодку лезть, - отрезал Семен. - Я защищал свою собственность.

- Это ты на суде рассказывай... - ответил белесый. - Надо молить бога, чтобы все обошлось.

- Осталось там... выпить? - спросил Семен. Дрожь в руках не унималась. Он напряженно вглядывался в озеро. Гришка, сопя и отфыркиваясь, толкал перевернутую "казанку" к берегу. А дальше - ровная озерная гладь с вкрапленными в нее звездами и круглолицей, будто усмехающейся луной.

Белесый надел на себя выжатую одежду, принес кружку с остатками водки, понюхал и нехотя протянул Семену.

- Мне бы надо для сугрева, ни за что выкупал, понимаешь...

Семен молча выпил: видя, что закусить не подали, сорвал травину и пожевал. Лицо его сморщилось от отвращения, и он сплюнул.

- Вот что, братцы-кролики, - сказал он. - Сматываться нам надо отсюда. И чем быстрее, тем лучше.

Когда Григорий прибуксовал лодку к берегу, они ее втроем перевернули набок, вылили воду. Мотор держался лишь на одном зажиме, а бензиновый бак исчез. Впрочем, он не мог утонуть, и найти его в тихой воде не представляло особого труда.

У едва теплившегося костра Григорий попросил посмотреть его раны. Две дробины засели неглубоко под кожей, а третья лишь чиркнула плечо по касательной.

- Крику-то было, будто его насквозь прошили, - пробурчал Семен.

- В следующий раз точнее целься, - ядовито заметил Григорий. - Так, чтобы сразу наповал...

- Как ты думаешь, не попал я в него? - помолчав, спросил Семен. Он разломил ружье пополам, отделил стволы от ложи и стал запихивать в чехол.

- Я его увидел, когда он стал лодку раскачивать, - стал рассказывать Григорий. - Здоровенный бугай... Ручищи, что тебе оглобли. Думаю, подплыву сейчас, а он меня как приголубит веслом... Ну а когда ты бабахнул, мне уже было не до него. Я думал, всю шкуру продырявил... Лодка опрокинулась, и я его больше не видел... По-моему, он был в ластах и маска с трубкой на груди болталась.

- Может, крикнул или застонал? - допытывался Семен.

- Крышка нам всем, ежели ты его... - запричитал было белесый, но Семен резко оборвал:

- Затаптывай костер, грузите рыбу в лодку - и на веслах до хаты... Время у нас в обрез!

И тут только они заметили, что под сосной нет мешков с рыбой. Разинув рты, стояли они на берегу и смотрели на примятую траву, где только что были мешки. Первым опомнился Семен. Он подошел к сосне, пригнулся и стал рассматривать свежие следы, оставленные на мокрой, дымящейся туманом траве.

- Чисто сработано, - сказал он, выпрямляясь. - С такой тяжестью далеко не могли уйти...

Григорий было рванулся по тропинке в лес, но Семен остановил:

- Куда? Не хватало, чтобы они еще твою цыганскую рожу запомнили... Черт с ней, с рыбой!

Послышался шум автомобильного мотора, лязгнуло сцепление, и где-то неподалеку, постанывая на колдобинах, прошел грузовик.

- Нашу рыбку повезли, - угрюмо заметил Семен. - Ловкие ребята! Очистили нас по всем статьям как липку...

- Кто же это все-таки нас распял, как бог черепаху? - наморщил лоб Григорий, - Милиция бы чикаться не стала, накрыла с поличным - и делу конец. Местные, из рыбоохраны?

- Один, похоже, наохранялся... - пробурчал Семей, бросив взгляд на озеро. И снова заторопился: - Хватит языки чесать! Отваливаем!

- Черт! Под лопаткой жжет... - пробурчал Григорий. - Надо бы в медпункт...

- Уж лучше сразу к прокурору, - огрызнулся Семен. - Дома починим твою шкуру.

Погрузив скудные пожитки в лодку, они поспешно отчалили. Сквозь просвет в лесу мелькнул красный огонек - стоп-сигнал грузовика. Весла визжали в уключинах, и Григорий, поддев пригоршней воды, смочил их. Тяжелая металлическая "казанка" медленно продвигалась вдоль берега, держась тени, которую отбрасывали прибрежные деревья. На озере по-прежнему было тихо, не видно ни одной лодки. Ближе к Каменному Ручью на берегу пылал яркий костер, возникали и снова пропадали неясные тени. Почти из-под самого носа лодки с всплеском и шумом поднялся утиный выводок. Свистя крыльями, птицы тут же исчезли в ночи.

Справа от лодки, будто поднимаясь из воды, вырастал Каменный остров. Неприступные берега его спрятались в густом высоком камыше. Лишь лодка поравнялась с островом, прозрачную озерную тишину прорезал гортанный протяжный крик - он будто ножом полоснул по натянутым нервам притихших в лодке людей. От неожиданности Григорий, сидевший на веслах, обдал брызгами белесого, нахохлившегося в брезентовой куртке. Тот стал ему выговаривать, но Семен - он сидел на корме рядом со снятым мотором - цыкнул на него, и тот умолк. Крик снова повторился, но уже на другом конце острова.

- Бот тебе и тихий неохраняемый водоем, - заметил Семен. - Верь после этого людям!

- Да-а, надолго запомним мы это озерко... - откликнулся Григорий, налегая на весла.

- Еще неизвестно, чем все кончится, - поежившись, мрачно подытожил белесый.

Глава двадцатая

Сорока медленно плыл, двигая ногами и загребая правой рукой. Левой больно было пошевелить. Иногда поворачивал голову и косил глазами на плечо. Даже в темноте было видно, что кровь еще сочится из раны. Он вдруг подумал: будь это в океане, его уже давно бы сожрали акулы. Они чувствуют запах крови в воде за несколько километров. Здесь акул нет... зато есть браконьеры, которые почище акул! И вреда приносят неизмеримо больше. Адская машина, что была у них установлена на лодке, убивала все живое в озере. Сильный разряд тока не щадил ни крупную рыбу, ни мальков, ни водяных животных и насекомых. С такими "специалистами", оснащенными новейшей техникой убийства рыбы, Сорока столкнулся впервые... Прячась в камышах, он видел, как они выбирали место поглубже, измеряя дно глубомером, потом опускали в яму два толстых кабеля с медными электродами на концах и включали генератор высокого напряжения... Когда они собрали подсачками на длинных рукоятках парализованную рыбу, Сорока осторожно пошел в виду и поплыл за ними. Вокруг, будто лепестки осыпавшихся цветов, белели мальки, мелкая рыба, которой браконьеры пренебрегали. Пока они, отмечая очередную удачу, распивали водку, он потихоньку отвел "казанку" на глубокое место... С берега за браконьерами следили Вася Остроумов и Егор Лопатин - оба когда-то были членами мальчишеской республики. Они жили в Островитине и поэтому не уехали с детдомовскими ребятами в другие края. Вася работал шофером на совхозной трехтонке, Егор - комбайнером. Ребята без звука согласились помочь Сороке. Остроумов даже хотел слетать в райцентр за рыбинспектором, но Сорока сказал, что это долгая история и браконьеры успеют уйти...