Первый человек в Риме. Том 1 - Колин Маккалоу

– Вполне, Луций Корнелий, – Ямус низко поклонился; какой же раб оттолкнет щедрую руку?

Сам Сулла направился нанимать танцоров, музыкантов, барабанщиков, певцов, фокусников, клоунов. О его вечеринке должен был говорить весь Палатин! Последним он навестил комика Скилакса.

– Я намерен одолжить у тебя Метробиуса, – сказал он, врываясь в комнату, служившую Скилаксу одновременно и гостиной, и кабинетом, и представлявшую собой апартаменты сластолюбца: благоухающие фимиамом, сверх всякой меры украшенные драпировками, тесно заставленные кушетками и пуфами, что набиты мягчайшим пухом.

– Право, Скилакс, нельзя быть таким неженкой. Ты же не правитель Сирии! – упрекнул его Сулла. – Обзавелся бы ты нормальной мебелью, набитой конским волосом. На этой же чувствуешь себя, словно на толстую потаскуху взгромоздился. Тьфу!

– Насрать мне на твои вкусы, – прошепелявил Скилакс.

– Ну, пока в твоих руках такое сокровище, как Метробиус, тебе и впрямь на всех насрать.

– С чего это я должен отдать тебе мальчика, ты, дикарь? – Скилакс пробежался ладонями по золотистым локонам своего парика и зыркнул на соперника из-под длинных ресниц, подкрашенных стибиумом.

– Потому что этот мальчишка – не про тебя, – сказал Сулла, ногой пробуя мягкость дорогой кушетки.

– Он мой! Хоть ты и выкрал его у меня и таскал за собой по всей Италии, – он был моим и остался. Не знаю уж, что ты с ним сделал, но ты украл его у меня, украл!

Сулла ухмыльнулся:

– Я сделал из него мужчину – вот что я сделал. Он больше не хочет пачкаться о тебя, да? Метробиус! – громко позвал Сулла.

Мальчик тотчас примчался и бросился к Сулле, покрывая его лицо поцелуями.

Сулла насмешливо взглянул на Скилакса поверх головы мальчика:

– Смотри, Скилакс, что-то твой мальчишка любит меня больше, чем тебя, – и он приподнял подол Метробиуса, чтобы показать комику, как задорно взбрыкнул у мальчика член.

Скилакс обливался слезами со стибиумом пополам.

– Пойдем, Метробиус, – скомандовал Сулла.

У дверей он задержался и бросил заплаканному Скилаксу свиток:

– Через четыре дня – вечеринка в доме Клитумны. Лучшая в Риме! Гони прочь тоску и приходи. Если придешь – можешь забрать обратно Метробиуса.

Приглашены были все, включая Геркулеса Атласа, который в афишах фигурировал как самый сильный человек в мире, и сам себя выставлял на обозрение на ярмарках и празднествах во всех уголках Италии. На улицах он непременно появлялся в изъеденной молью львиной шкуре с неподъемной дубиной. Геркулес Атлас был у всех на языке. Тем не менее его редко приглашали на пирушки: сначала вино лилось в его глотку, будто воды с Аква Марция, а потом Геркулес Атлас делался агрессивен и трудно управляем.

– Ты сошел с ума – звать этого буйвола! – сказал Метробиус, играя с локонами Суллы и заглядывая через его плечо в список гостей. Истинная причина того, почему Метробиус отправился к Сулле, была грамотность последнего: Сулла учил мальчика читать и писать. Скилакс же готов был обучить его всему, что знал сам – от комедийной игры до содомии, но отказывался одарить своего любовника грамотностью, которая сделала бы его чересчур независимым.

– Геркулес Атлас – мой друг, – сказал Сулла, целуя один за другим пальчики мальчика и получая от этого куда большее наслаждение, чем от объятий с Клитумной.

– Но, напиваясь, он делается опасен! – запротестовал Метробиус. – Он разнесет весь дом вдребезги – хорошо еще, если не двух-трех гостей впридачу. Не приглашай ты его!

– Не могу, – сказал Сулла, привлек Метробиуса и посадил мальчика к себе на колени. Метробиус, обняв его за шею, подставил лицо его поцелуям.

– Луций Корнелий, почему ты не хочешь забрать меня к себе? – спросил Метробиус, устраиваясь на коленях Суллы поудобнее.

Поцелуи прекратились. Сулла нахмурился.

– Тебе будет лучше со Скилаксом.

Метробиус распахнул огромные темные глаза, полные любви:

– Нет, честно, нет! Подарки, актерское искусство, деньги… Зачем мне это, Луций Корнелий! Я хочу быть с тобой. Пусть даже мы будем бедны…

– Заманчивое предложение. Я тебя тут же взял бы, если бы намеревался оставаться бедняком, – сказал Сулла. Но я больше не беден. У меня теперь есть деньги Никополис. А когда-нибудь их у меня будет столько, что я смогу войти в Сенат.

– В Сенат?! Как же это, Луций Корнелий! Твои предки были такими же рабами, как и мои!

– Нет, не были. Место мое – в Сенате.

– Не верю!

– Это правда, – сказал Сулла спокойно. – Вот почему я и не могу воспользоваться твоим предложением, как бы соблазнительно оно не было. Когда я войду в Сенат, придется соблюдать приличия: ни актеров, ни хорошеньких мальчиков, – он повалил Метробиуса и крепко сжал в объятиях. – А теперь все внимание – списку, юноша. И прекрати извиваться!

Это меня отвлекает. Геркулес Атлас явится как гость. И как актер. Можешь не спорить – я так решил.

Весть о предстоящей пирушке разнеслась по всей улице. Соседям пришлось вытерпеть кошмарную ночь: рев, визг, громкая музыка. Как обычно, это было костюмированное представление. Сулла искусно загримировался под отсутствующую Клитумну, украсясь шалями с бахромой, кольцами, крашенным хной париком; он точно подражал ее хихиканью, ее взвизгиваниям, ее громкому радостному ржанию. Поскольку гости знали ее очень хорошо, его игру высоко оценили.

Метробиус опять был экипирован крыльями, но в эту ночь он был скорее Икаром, чем Купидоном: подтопил их большие перья вдоль края так, что с них капал воск. Скилакс пришел одетый Минервой, но с таким задом, что богиня напоминала скорее старую потрепанную шлюху. Когда он увидел, как Метробиус ластится к Сулле, быстро напился и вскоре, забыв и щит, и прялку, и чучело совы, заснул в углу. И проспал там все время, не оценив искусство певцов, которые начали с торжественных музыкальных слословий хозяину, а закончили игривыми песенками вроде этой:

Когда лобзал я мальчикаВ уста полуоткрытые,И аромат дыханияЯ пил губами жадными…

– слова которых гости знали и могли подпевать.

Были здесь и танцоры, которые раздевались под музыку, демонстрируя бритые лобки; и дрессировщик с учеными собаками, умевшими танцевать не хуже двуногих артистов, только что не столь похотливы были собачьи танцы; и знаменитая пара из Антиохии – девушка и осел, пользовавшиеся громадным успехом у публики, которая дивилась несоразмерности органов, девичьего и ослиного.

Последним вступил Геркулес Атлас. К тому времени участники пирушки уже разделились на тех, кто опьянел достаточно, чтобы заняться сексом, и тех, кто был слишком уж пьян, чтобы сексом интересоваться.

Публика собралась во внутреннем садике, где Геркулес Атлас намеревался продемонстрировать свою удаль. Для разминки он завязал в узлы несколько железных прутьев и с треском переломил несколько толстых бревен, будто это были прутики. А потом схватил с полдюжины визжащих девиц и усадил их к себе на плечи, на шею, на каждую руку и даже на голову. Еще он поднял одну, а потом и другую наковальню и взревел – страшнее, чем зверь на арене. Уже опьянев от вина, он еще пуще пьянел от собственного молодечества. Вот только чем больше обвешивал он себя наковальнями, тем страшнее делалось девицам. Радостные их визги перешли в визг ужаса.

Сулла вышел на середину сада.

– Ну-ка, приятель, отпусти девушек, – сказал он вполне дружелюбно. – Ты их расплющишь, бедняжек.

Девушек Атлас немедля опустил на землю. Зато схватил Суллу.

– Не указывай, что мне делать! – прорычал гигант и поднял хозяина дома над головой: парик, шали и украшенья с Суллы так и посыпались.

Одни из гостей впали в панику, другие пытались выручить Суллу, умоляя Геркулеса умерить свой пыл. Геркулес же, перекинув Суллу через локоть, будто сверток с покупками, покинул дом. Остановить его было невозможно. Прокладывая себе путь сквозь бросавшихся на него гостей с такой легкостью, будто перед ним был просто рой мошкары, он ударил привратника так, что тот перелетел почти через весь атриум.

У подножия лестницы Весты Геркулес остановился.

– Все в порядке? Я все правильно сделал, Луций Корнелий? – спросил он, бережно ссаживая его на землю.

– Ты был великолепен, – ответил Сулла, слегка покачиваясь от головокруженья. – Пойдем, я тебя провожу до дому.

– Не стоит, – сказал Геркулес, оправив свою львиную шкуру и спускаясь по ступеням.

– Нет, я с тобой! – Сулла попытался задержать силача.

– Ступай своей дорогой, – пробурчал Атлас.

– Как ты не понимаешь? Мне нужно безлюдное место, чтобы рассчитаться с тобой. Не здесь же – посреди Форума.

– Ну, хорошо, – Геркулес шлепнул ладонью по лбу. – Я и забыл, что ты мне еще не заплатил. Тогда пойдем.

Жил он в четырех комнатах на третьем этаже в доме на кливусе Орбия, на окраине Субуры. Войдя, Сулла сразу отметил, что рабы, воспользовавшись отсутствием хозяина, ушли на всю ночь. Заметно было, что и женщины в доме нет. Но Сулла решил проверить: