Поток. Психология оптимального переживания - Михай Чиксентмихайи

Поскольку работа в самых разнообразных вариантах присутствует в жизни всех людей, она оказывает огромное влияние на общую удовлетворённость жизнью. Недалёк от истины был Томас Карлейль, когда писал: «Благословен тот, кто нашёл занятие по душе. Не просите Бога о большем благе, чем это». Зигмунд Фрейд несколько расширил этот простой совет. Когда его попросили дать рецепт счастья, он ответил: «Любить и работать». С этим не поспоришь, потому что, если человек испытывает состояние потока в работе и в отношениях с другими людьми, он, скорее всего, сможет улучшить качество своей жизни в целом. В этой главе мы проанализируем, как связаны состояние потока и работа, после чего перейдём к другой важной составляющей счастья по Фрейду — умению радоваться обществу других.

Автотелические труженики

В наказание за ослушание Бог изгнал Адама из рая, чтобы тот трудился на Земле в поте лица своего. Эта библейская притча отражает типичное для большинства культур, в особенности для достигших уровня, называемого «цивилизацией», восприятие работы как проклятия, которого нужно во что бы то ни стало избежать. К сожалению, мир устроен таким образом, что для удовлетворения наших базовых потребностей и стремлений нужно тратить много энергии. Если мы не будем тревожиться по поводу того, сколько мы съели, красивый ли у нас дом и есть ли в нём последние достижения техники, необходимость работать будет тяготить нас не больше, чем кочевников, живущих в пустыне Калахари. Но чем больше психической энергии мы вкладываем в материальные цели и чем более незаурядными эти цели становятся, тем сложнее становится их реализация. Удовлетворение наших растущих ожиданий требует всё возрастающих затрат умственного и физического труда, а также расходования природных ресурсов. На протяжении большей части истории человечества большинство, жившее на периферии «цивилизованного» мира, было лишено надежды получать от жизни удовольствие ради воплощения желаний тех, кто сумел их поработить. Достижения, отличавшие продвинутые нации от примитивных — пирамиды, Великая китайская стена, ТаджМахал, храмы и дворцы античности, — создавались преимущественно руками рабов, удовлетворявших амбиции властителей. Неудивительно, что труд приобрёл репутацию малоприятного занятия.

Но при всём уважении к библейской мудрости вряд ли верно, что работа непременно должна быть неприятной, унылой и безрадостной. Она может быть нелёгкой — во всяком случае, работать всегда тяжелее, чем ничего не делать. Но многое свидетельствует, что она может приносить радость и часто бывает главным источником удовольствия в жизни.

Существуют сообщества и культурные группы, в которых повседневная трудовая деятельность людей максимально приближена к потоковым занятиям. В таких общинах работа и семейная жизнь не исключают сложных задач, но при этом гармонично сочетаются и взаимодополняют друг друга. Примером такой жизни могут служить высокогорные альпийские деревушки, куда не докатилась индустриальная революция. Любопытно видеть, как относятся к работе в традиционном селении, типичном для фермерского стиля жизни, повсеместно преобладавшего всего лишь несколько поколений назад. Группа итальянских психологов под руководством профессора Фаусто Массимини и доктора Антонеллы Делле Фаве провела подробные опросы жителей некоторых из этих деревень и поделилась с нами полученными результатами.

Наиболее поразительной особенностью жизни этих крестьян было то, что они практически не разделяли работу и отдых. Можно сказать, что они работают по 16 часов в день, и в то же время, в нашем понимании этого слова, они не работают вовсе. Серафине Виньон [161], жительнице небольшой деревушки Понт Трентаз в регионе Вал д'Аоста итальянских Альп, уже 76 лет, но она по-прежнему встаёт в пять утра, чтобы подоить коров. После этого она готовит обильный завтрак, убирает в доме и — в зависимости от погоды и времени года — либо гонит скотину на близлежащие луга у подножия ледника, либо занимается садом, либо чешет шерсть. Летом она неделями косит траву на высокогорных лугах, а потом на голове несёт огромные охапки в амбар, расположенный в нескольких милях внизу, при этом намеренно выбирая более длинный путь обходными тропами, чтобы спасти склоны от эрозии. Вечерами она читает, рассказывает сказки правнукам или играет на аккордеоне для регулярно собирающихся в её доме соседей.

Серафина знает каждое деревце, каждый бугорок, каждую тропинку в горах, как будто это её старые друзья. Семейная история её предков неразрывно связана с этими местами. В далёком 1473 году, когда закончилась страшнейшая эпидемия чумы, на этом самом каменном мосту последняя выжившая женщина её деревни с факелом в руке встретилась с последним выжившим мужчиной из соседнего селения. Они оказали друг другу помощь, потом поженились, положив начало роду Серафины. В этих зарослях малины заблудилась когда-то её бабушка, будучи совсем маленькой. На этих скалах суровой зимой 1924 года был застигнут врасплох жестокой снежной бурей дядя Эндрю.

На вопрос, что доставляет ей наибольшее удовольствие, она не раздумывая отвечает: доить коров, отводить их на пастбище, работать на огороде, чесать шерсть — то есть всё то, что составляет ежедневный круг её занятий. «Это приносит мне огромное удовлетворение. Выходить на улицу, разговаривать с людьми, ухаживать за животными… Я разговариваю со всеми — с растениями, птицами, цветами, со всеми живыми существами. Всё вокруг живое, и ты виодишь, как они растут и меняются каждый день… Я чувствую себя лёгкой и счастливой. Обидно бывает, когда сильно устаёшь, и приходится возвращаться домой… Даже если работа тяжела — это всё равно прекрасно» [162].

Когда её спросили, что бы она пожелала себе, если бы вдруг получила в своё распоряжение много денег и свободного времени, Серафина рассмеялась и снова перечислила всё то, из чего состоит её обычный трудовой день: доить коров, выгонять их на пастбище, ухаживать за садом, чесать шерсть. Серафина знает, что существует другая, городская жизнь. Она иногда смотрит телевизор, читает журналы, многие из её младших родственников живут в больших городах, имеют современные квартиры, автомобили, ездят в экзотические страны. Но такой стиль жизни не привлекает её, она полностью удовлетворена тем местом, которое отведено ей в мире.

В интервью с психологами десять старейших жителей Понт Трентаз в возрасте от 66 до 82 лет описывали свою жизнь примерно так же, как Серафина. Никто не разделял работу и свободное время, все назвали труд наиболее важным источником оптимального переживания, и ни один не хотел бы трудиться меньше, если бы вдруг представилась такая возможность.

Многие из их детей, также участвовавших в опросе, разделяли эти взгляды на жизнь. Однако уже среди их внуков, которым было от 20 до 33 лет, преобладало более привычное отношение к труду: они предпочли бы меньше работать и больше времени тратить на развлечения, спорт, путешествия и чтение. Отчасти эта разница между поколениями объясняется фактором возраста. Люди молодые, как правило, редко бывают довольны своей жизнью, они стремятся что-то поменять и избегают рутины. Но в этом случае такое расхождение отражает также распад традиционного образа жизни, когда работа была неразрывно связана с личностью человека и его важнейшими целями. Некоторые молодые люди из Понт Трентаз к закату жизни, возможно, начнут относиться к работе так же, как и Серафина, но едва ли так будет с большинством, которое увеличит разрыв между необходимой и неприятной работой и досугом, приносящим удовольствие, но не способствующим сложности личности.

Жизнь в альпийских горных деревнях никогда не была простой. Чтобы выжить в суровых условиях, каждый должен был уметь очень многое — от простой тяжёлой работы до искусных ремёсел. Также необходимо было сохранять и развивать самобытный язык, песни, сложные традиции. При этом социокультурный уклад этих поселений эволюционировал таким образом, что люди научились находить радость в этих занятиях. Вместо того чтобы чувствовать себя подавленными из-за необходимости каждодневно заниматься тяжёлым физическим трудом, они наслаждаются свободой. Ещё одна пожилая жительница Понт Трентаз, 74летняя Джулиана Б. так выразила эту мысль: «Я чувствую себя по-настоящему свободной, поскольку делаю то, что хочу. Если мне не хочется делать это сегодня, я займусь этим завтра. Надо мной нет начальников, я сама себе начальница. Я боролась за свою свободу и сберегла её».

Безусловно, далеко не в каждом доиндустриальном сообществе существовала такая идиллия. Жизнь охотников и земледельцев часто была грубой, жестокой и короткой. Жители многих альпийских деревень неподалёку от Понт Трентаз, по рассказам путешественников, страдали от голода, болезней и невежества. Создание жизненного уклада, способного обеспечить гармоничный баланс человеческих целей и природных ресурсов, требует не меньше труда, чем строительство великолепного собора из числа тех, что наполняют посетителей благоговением. Мы не можем на основе одного примера делать выводы обо всех доиндустриальных культурах. Но в то же время и одного исключения достаточно, чтобы опровергнуть мнение, будто работа всегда должна быть менее приятной, чем досуг.