«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так случилось, что сопровождая офицера разведки капитана Александра Абр-ва в его поездке в Ходжагар, мне довелось проводить Хаятуллу и Шовали в их роковую поездку в кишлак Курук на встречу с Мавляви Джабором. Ни у кого из нас даже мысли не возникло, что мы видим их в последний раз. Мы тепло попрощались с ними, пожелали успешной поездки и они уехали на велосипедах навстречу своей трагической судьбе. Я познакомился с ними на совместных операциях против мятежников, когда, в отсутствие разведчика, с учетом сносного владения мною афганским (дари) языком, по поручению командования ММГ-3 осуществлял взаимодействие с сотрудниками ХАД. Оно заключалось в передаче им захваченных нами душманов и их пособников, получении от них разведданных для доклада начальнику ММГ и т. п. Это способствовало установлению между нами приятельских отношений. Хаятулла был узбеком, а Шовали — хазарейцем. Обоим было 26–28 лет, не выше среднего роста, стройные, худощавые, с ярко выраженными восточными чертами лиц, характерными для своей национальности, они мне нравились своей деловитостью и активностью на операциях, а также веселым нравом. В связи с этим я часто «подбрасывал» им от себя то продуктов, то сигнальных ракет, когда они с солдатами ХАД уходили на засады. Мне неоднократно приходилось видеть, как они достаточно жестко допрашивали пленных душманов и когда я как-то предложил им более гуманно относиться к ним, то Шовали ответил: «Командон, а ты думаешь, что если ты или мы попадем к ним живым в плен, то они нас чаем поить будут? Я даже думать не хочу о том, что они с нами сделают. Ты знаешь, сколько на этих душманах крови?» Он был прав. Действительно, мятежники проявляли зачастую звериную жестокость в отношении пленных сотрудников ХАД и советских солдат. И если за живого пленного «шурави» можно было получить хорошие деньги в Пакистане и поэтому их могли не казнить, то участь сотрудников ХАД была самой печальной — их ждала медленная очень мучительная смерть. А палачей-садистов (афганцы их называли «касап» — «мясник») у душманов хватало. В то время у бандитов была очень «популярной» казнь с красивым названием «тюльпан»: несчастного обкалывали наркотиками, чтобы он преждевременно не умер от болевого шока, а затем с живого лоскутами снизу вверх срезали кожу, которую завязывали на голове несчастного узлом. После того как наркотики переставали действовать — казненный медленно умирал в страшнейших муках.
Поэтому руководство 48-го Пянджского погранотряда и ММГ-3 делали все, чтобы освободить захваченных афганских «чекистов». С этой целью наши разведчики через местных жителей предложили Файзрахмону их обмен на арестованных «духов» или выкуп, но тот ответил категорическим отказом. Одновременно были брошены все силы разведки на выяснение точного местонахождения захваченных «хадовцев» с целью их освобождения. Однако Файзрахмон был опытным «бандюганом» и проводил активную дезинформацию, вследствие чего нам поступали противоречивые разведданные, что не позволяло начать операцию. Когда же поступила информация о том, что Файзрахмон передал захваченных сотрудников ХАД бандглаварю Кори Амиру для допросов и они содержатся в его зоне, то наше командование вынуждено было пойти на начало войсковой операции по «зачистке» базовых кишлаков этого главаря — Хазарбаг и Саб-Куруг (часть этого кишлака являлась базовой для бандглаваря ИОА Гулам Сахи, подчиненного Фазрахмону). Во время этой операции в ночь на 27 июля мы в первый раз в жизни пережили настоящее землетрясение силой около 5–6 баллов. Внезапность этого природного явления вызвала у нас самую разную реакцию и породила забавную ситуацию, о которой мы вспоминали со смехом. Наши БМП под некоторым уклоном занимали позиции на сопках, возвышавшихся над лежащим в низменности кишлаком Хазарбаг, блокируя отход мятежников в сопки. Внезапно послышался непонятный глухой гул, напоминавший движение тяжелой техники, и сильно задрожала земля, а затем последовали сильные толчки. Когда земля закачалась у нас под ногами, то стоявшая на позиции под уклоном наша БМП начала катиться вниз. Находясь в шоке, с мыслью не допустить ее сваливания с сопки, я бросился к «бэхе» и подпер плечами ее нос, пытаясь не допустить сползания. И мне показалось, что это удалось — она остановилась. И в это время я услышал громкий смех моих подчиненных: «Товарищ старший лейтенант! Хватит держать ее — она уже никуда не уедет! Вы прямо как Геракл!» И действительно, никуда она уехать уже не могла, ибо, съехав от толчка вниз метра на полтора-два, уперлась носом в бровку специально выкопанного для нее окопа. Только теперь до меня дошло, что произошло, и меня и самого «накрыл» смех. Долго еще мои сослуживцы из числа офицеров и прапорщиков подначивали меня по поводу «моего подвига Геракла».
К сожалению, на следующий день нам было не до смеха — от пули вражеского снайпера погиб наш санинструктор ефрейтор Александр Викторович Маслий, который был придан 2-й заставе. Так была прервана жизнь прекрасного парня: скромного, слегка застенчивого, всегда готового прийти на помощь и отдать последнее товарищу. Посмертно он был награжден орденом Красной Звезды.
В ходе прочесывания Хазарбага мы раскрыли секрет успеха скрытности переброски душманов из одной части кишлака в другую, обнаружив многокилометровые «кяризы» (подземные тоннели, образовавшиеся от русел подземных пересохших рек и расщелин в результате землетрясений). Эти «кяризы» имели хорошо замаскированные отдушины для доступа воздуха. С целью маскировки в некоторых местах они перекрывались целлофановой пленкой, обеспечивавшей прохождение над ними русел арыков. Искать «духов» в кяризах было весьма опасно, так как они в определенных местах были заминированы. Поэтому мы просто забрасывали их гранатами через отдушины, которые научились весьма успешно находить.
И хотя освободить захваченных сотрудников ХАД не удалось, мятежникам в районе Хазарбага был нанесен серьезный урон: были уничтожены общий руководитель ИОА Ходжагарского улусвольства Гулам Сахи, заместитель общего руководителя ДИРА этого же улусвольства Абдурахмон, судья бандформирований ДИРА Дашти-Арчинского улусвольства Мавляви Исамуддин, командиры бандгрупп Гафур и Малюк и 76 мятежников, а 43 — захвачены в плен. Также
