«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин

К нашему глубокому сожалению, 31 июля оказалось одним из «черных» дней для нашей мангруппы. В 7 часов утра нам поставили боевую задачу по блокированию силами 1-й и 3-й ММГ, а также Пянджской ДШМГ достаточно большого района кишлака Муллакули: мотомангруппы блокировали район по дорогам с севера, востока и запада, а ДШМГ — труднодоступный с юга.

Перед началом операции настроение у всех нас было боевым и бодрым, но за этим всегда скрывалась тревожность: что там впереди? Наверное, у каждого (по крайней мере, у меня) всегда возникала мысль: может быть, это «роковая» операция для меня? Мысли о смерти я всегда отгонял, настраиваясь на позитив и стараясь не думать о возможном свидании с «дамой с косой». Поэтому перед поступлением команды «По машинам!» собравшись стайкой офицеры и прапорщики старались бодро шутить, что в действительности свидетельствовало лишь об их тревоге неизвестностью.

Начало операции шло по плану: мы на бронетехнике вошли в зону и стали быстро продвигаться по дорогам, словно огромная анаконда охватывая в кольцо бандгруппы Файзрахмона. Вертолеты, высадив десантников, барражировали в воздухе — «купола» (так мы называли их по радио) в любой момент были готовы поддержать нас огнем. Я действовал на БМП № 804 с экипажем в составе: сержанта Рауфа Бутылкина, ефрейтора Юрия Колесина и Валерия Лихошвы. Периодически мне доводилось действовать на операциях во главе этого экипажа. Молодые, задорные, смелые и энергичные ребята даже в сложных ситуациях не теряли присутствия духа и в бою действовали смело и отважно.

Наши «коробочки» по ходу движения заняли заранее определенные позиции на блоке вдоль дороги в готовности не допустить прорыва бандитов. Где-то вспыхивали перестрелки, «рыкали» крупнокалиберные многоствольные пулеметы «горбатых» (так мы называли боевые вертолеты Ми-24) и звучали разрывы их НУРСов, но на нашем участке было тихо. Тем не менее, окружавшая нас с фронта и с тыла «зеленка» — густые кустарники и арыки — в любой момент могли разразиться смертельным огнем. Как всегда, все началось внезапно: приблизительно в километре от нас вдруг вспыхнула ожесточенная перестрелка и зазвучали взрывы — били из АК, ПК, ПКТ, КПВТ, РПГ-7, взрывались гранаты. В эфире раздались крики с просьбой о помощи экипажей БТРов 2-й заставы нашей мангруппы, которые подверглись внезапному нападению противника. Впереди идущий БТР подорвался на вражеской противотанковой мине, от взрыва которой погиб водитель ефрейтор Шайкин Игорь Павлович. Бросившийся им на помощь второй «бетр» был расстрелян выскочившими из кустов «духами» из ручных гранатометов — одна граната ударила ему «в лоб», а вторая — в борт. В результате был тяжело ранен наводчик-оператор Курилов, которому реактивной струей оторвало руку и сильно посекло осколками. Были ранены и остальные члены экипажа.

Командир 805-й БМП старшина Владимир Терентьев, находившийся на левом фланге и, соответственно, несколько ближе к месту боя, по радио запросил моего разрешения выдвинуться на помощь ребятам. За несколько секунд до этого я уже дал команду Рауфу Бутылкину: «Заводи, поехали», но после обращения Терентьева отменил ее и разрешил ехать его экипажу. До сих пор не могу ответить на мучающий меня вопрос: я не поехал на помощь ребятам и отправил экипаж Терентьева потому, что не имел права оставить командование подразделением, или струсил, спрятавшись за свое командирское положение? Да, действительно, неприятный холодок страха на секунду мелькнул у меня, и это произошло именно в момент принятия мною решения, ибо все это происходило в течение каких-то 10–15 секунд. А вот повлиял ли этот страх на мое решение или нет — струсил ли я или нет — не знаю до сих пор. Пишу эти строки искренне, без «рисовки». Хотя если бы Володя Терентьев не бросился на помощь ребятам, то поехал бы сам, поскольку не смог бы послать другой экипаж под «раздачу». Тем не менее страх был и поехал Терентий. К счастью, он успел вовремя оказать помощь ребятам, отогнал «духов» и сумел остаться живым. А если бы кто-то погиб? Экипаж Володи Терентьева за этот подвиг был награжден орденами Красной Звезды, а его командир — орденом Красного Знамени.

А спустя несколько минут после отъезда экипажа Терентьева нас неожиданно атаковали «духи», которые скрытно подобрались по арыку к нашей позиции на каких-то 50—100 метров и открыли по нам огонь. Мы не растерялись и ударили по ним всей мощью огня. Первые выстрелы застали меня на земле и бой мне пришлось принять на обочине дороги рядом с БМП. После того как мною был расстрелян один из «спаренных» магазинов (два магазина, связанные изолентой по схеме 6 × 9), — я перевернул «спарку» и, пристегнув второй, дал очередь. Однако автомат буквально на втором выстреле неожиданно умолк. Судорожно передернув затвор, я вновь нажал на спуск, но выстрела не последовало. Меня начинал охватывать ужас от бессилия, когда выяснилось, что оторвался зацеп извлекателя затвора — в разгар ожесточенного боя нет ничего страшнее оказаться одному, оторванным от экипажа, и безоружным (как назло, при мне не оказалось даже гранаты). Как выяснилось, стреляя из автомата, я непроизвольно упирал автомат вторым магазином «спарки» в землю, вследствие чего между патронов попал песок, который при перезаряжании попал в патронник. При выстреле гильзу заклинило в патроннике, что и привело к отрыву зацепа извлекателя. Ситуацию спасли мои бойцы, щедро поливавшие ближайший кустарник и арык длинными очередями из пулеметов ПКТ и ПК и автоматического гранатомета АГС-17 «Пламя» так, что душманы не могли приблизиться к нам. Несмотря на ужас ситуации, мой мозг работал трезво: скрутив со ствола автомата АК-74 тормоз-компенсатор, я вставил в ствол шомпол и с его помощью выбил гильзу из патронника, а затем стал вести стрельбу одиночными выстрелами, извлекая гильзы из патронника с помощью шомпола (зацепляя его концом дно гильзы) и вставляя патрон в патронник вручную. Конечно, эффект от этой стрельбы был минимальный, но исчезло чувство безоружности — по крайней мере, я смог бы уничтожить хотя бы одного приближавшегося ко мне бандита перед тем как погибнуть. К счастью, «духи», встретив наш жесткий отпор, вынуждены были прекратить попытки вырваться из блока через нашу позицию и отошли. Ну а мне пришлось до конца операции продолжать пользоваться автоматом, превратившимся в средневековый «карамультук». Поэтому данное происшествие сделало меня ярым противником использования различных «спаренных» магазинов.

Операция против бандформирования Файзрахмона завершилась нанесением ему серьезного поражения — было уничтожено свыше 200 бандитов, захвачено свыше 430 единиц стрелкового оружия, 13 гранатометов и пулеметов, множество боеприпасов. Гибель наших воинов Александра Маслия и Игоря Шайкина, афганских героев-чекистов Хаятуллы и Шовали была отмщена.

12 сентября 1985 года стал еще