Затяжной поворот: история группы «Машина времени» - Михаил Марголис

С «машинистами» я в последующие годы периодически пересекался. Москва, как выяснилось, не столь крупный город. Скажу так, мы были друг другу не противны. С Кутиковым и Маргулисом я участвовал в записи их сольных альбомов, и как музыканта, они меня знали…

Ничего случайного в жизни, на мой взгляд, не бывает. Приглашение в «Машину» я получил, как раз, в тот период, когда закончилась история моих сольных выступлений, и я сидел в студии и писал какую-то музыку просто для себя. Кое-что из тех наработок потом пригодилось и в «МВ». «Машинисты» коллективно позвонили мне домой, и общались со мной по громкой связи. Тоже, к слову, судьбоносное совпадение. Не на мобильник мне звякнули, а на домашний телефон и застали меня в квартире, хотя, в то время, я бывал там очень редко. Ребята спросили: «Хотел бы ты играть в группе „Машина Времени“? Мой положительный ответ был, можно сказать, спонтанным, как прыжок со скалы в море, когда бросаешься вниз, не думая о том, какое там дно, мелко ли, глубоко…

Ну, и «дно»-то оказалось проблемным, часть фанов с иронией восприняла твое появление в группе…

О реакции фанов и прочих глупостях думать было некогда. Сразу возникла масса дел. За несколько дней требовалось выучить большую программу, включавшую порядка 25–30 песен. У «Машины» уже был намечен плотный график выступлений, в том числе на крупных фестивалях. Я на ходу вливался в сыгранный коллектив, подстраивал свои инструменты, программировал какие-то звуки. В общем, поверь, мне было, чем заниматься, кроме рефлексии на тему отношения ко мне поклонников «Машины». У меня своя студия и когда, например, мы записывали первый альбом «МВ» с моим участием, я сидел в ней в течение трех месяцев часов по14 в день.

Это был альбом «Место, где свет», завершавшийся еще одним смачным «машиновским» заявлением – «звезды не ездят в метро». Такая гламурная сентенция, вкупе с присутствием в команде Андрея Державина, для чувствительных адептов «Машины» стала знаком полного опопсовения заслуженной рок-группы. Замечу, однако, что «Место, где свет» выиграл опрос на звание «лучший альбом „МВ“, на одном из самых популярных сайтов поклонников „Машины Времени“.

Евгений Маргулис

«Звезды не ездят в метро» – моя фраза, и я предполагал другое развитие этой песни. Но Макар у меня строчку тиснул, и написал свой вариант. Ничего обидного, пусть будет так. И все авторские отчисления – его. Я просто придумал заглавную фразу, не более того, а остальные слова и музыку сочинил Андрей. Звезды, действительно, не ездят в метро и поступают правильно. Не хуя там делать.

Андрей Макаревич

Я не поеду в метро, потому что это не комфортно. Не люблю, когда меня беспардонно узнают, начинают хватать за рукав, дышать в лицо, держать за пуговицу. Мне это просто неприятно.

А Костя Кинчев однажды с улыбкой сказал мне: «Я – не Андрей Макаревич, могу и на метро приехать»…

Костя Кинчев тоже ездит на хорошем джипе, так что пусть не пиздит…Вообще я никогда не любил эти игры в имидж. Когда человек предстает борцом за нужды народа, а джип свой оставляет за два квартала от концертного зала или собственного подъезда, чтобы не разочаровать фанов. Это я не Костю имею в виду, но догадываешься кого…Мне, между прочим, никогда нечего было скрывать. Я ни у кого ничего не украл. Все, что имею – заработал и чего тут стыдиться?

Альбом «Место, где свет» оказался любопытен еще и по той причине, что в нем, впервые с незапамятных времен, когда «Машине» приходилось, в качестве компромисса, исполнять песни советских композиторов, появилась вещь «Крылья и небо», написанная не Макаревичем, Кутиковым или Маргулисом, а Державиным в тандеме со своим давним другом-песенником Сергеем Костровым.

Андрей Державин

С песней «Крылья и небо» я совершил глупую ошибку, как теперь понимаю. Андрей мне тогда, перед записью, предлагал немного отредактировать ее текст, поскольку считал его слабоватым. Макар – очень дипломатичный человек, он мягко говорил: «Слушай, я понимаю, ты работал с Костровым много лет, тебе неудобно ему высказывать какие-то замечания, но надо бы слова в этой песне поправить…». Я отказался, подчеркнув, что не хочу обидеть друга, нас столько связывает и т. п. Андрей не настаивал. «Ладно, – сказал – хозяин-барин». Но когда мы записали эту тему, и я, как бы со стороны на нее взглянул, то сразу почувствовал, елки-палки, Макар был прав, надо было его послушать и кое-что в тексте изменить.

Ты знаешь, что, помимо твоего поп-прошлого, обладаешь еще двумя характеристиками, не присущими ключевым участникам «Машины»: ты – не битломан, и у тебя есть опыт «кабацкой» работы?

Да, битломаном с большой буквы себя не назову, но в юности у меня дома в Ухте стоял знаменитый приемник «Латвия», размером с тумбочку, ко мне приходил друг, мама которого преподавала в нашей школе английский, мы ловили программы Севы Новгородцева, где звучали, в том числе, и битловские песни, заучивали их и пытались исполнять в своей школьной группе.

А, что касается игры в ресторанах, то, замечу, что там порой встречались музыканты, получше выпускников музыкальных училищ. В той же Ухте, допустим, серьезного музыкального вуза не было и выступления в ресторане дали мне много в плане повышения исполнительского мастерства, освоения полистиличного репертуара. В первом отделении вечера мы играли разный инструментал: босанову, регтайм, какие-то джазроковые стандарты. А во втором начиналась популярная музыка, та же «Машина». Мы снимали ее, кстати, один в один – в ресторане это основной принцип.

Твой предшественник на клавишной вахте «МВ» Петя Погородецкий, в своей книге воспоминаний и для тебя отыскал несколько нелицеприятных, менторских строк: «…не знаю, чем занимается мой преемник Андрей Державин, но лучше бы учился играть на клавишных. Пользы было бы больше, хотя чего Бог не дал, того в аптеке не купишь».

Мне по-человечески жаль клавишников, игравших в «Машине» до меня, досадно, что так сложились их судьбы. Это сейчас я участник группы, но в свои школьные, студенческие годы, был просто поклонником «МВ» и увлеченно слушал данных музыкантов, изучал манеру их игры. Чтобы Подгородецкий не говорил, он хороший музыкант, я у него многому научился. Помню, когда-то я переключал свой магнитофон с 19-й скорости на 9-ю, чтобы песни медленнее звучали, и снимал многие Петины партии, так же, как снимал партии Джо Завинула из Weather Report и многих других известных пианистов. Вообще, мне кажется, что одна из причин замены Подгородецкого в «Машине», как раз, в том, что он именно пианист, а Макару, захотелось в новом веке добавить в звучание группы побольше электронных аранжировок.