Сын Петра. Том 1. Бесенок - Михаил Алексеевич Ланцов

дополнительная оплата — премия. Три месяца так трудятся — еще премия, сверх того, уже побольше месячной. Полгода — еще дополнительная. Год так стараются? Тоже самое. Так что, обычным добрым трудом зарабатывают они оговоренную плату. А если стараются особо — то удвоенную в пересчете на год. Да, дороже выходит. Но и пользы от них больше. И повод к чему-то стремится. Хотя это не исключает наказание за умышленную порчу инструмента или иные пакости.

— И для чего ты мне это рассказываешь, Алексей Петрович? — подозрительно прищурившись, спросил Демидов. — Обычно подобные вещи стараются не болтать.

— Для того, чтобы ты мог подготовиться и в случае надобности быстро развернуть большое производство тех же мушкетов или фузей, как ныне модно говорить.

— Я? — удивился Демидов.

— Перед тем как выбрать именно тебя, я поспрашивал, посмотрел. И мне показалось, что ты особливо рвешься и готов на многое ради того, чтобы преуспеть. А также вникаешь въедливо в производство, стараясь разобраться с тем — что к чему и как делается, дабы делать сие добро, быстро и дешево. Или я ошибся?

— Лестно такое слышать. Да. Я стараюсь.

— Сейчас идет война с турком. Папа взял Азов. Дело важное и славное. Но… мне кажется, что ее станут заканчивать. Если бы турки хотели — они бы предприняли поход. Но Азов далеко и отвлекать большие силы султан не может. Да и государю нашему не с руки идти в дальний поход куда-нибудь за реку Прут или даже за Дунай. Однако это не значит, что войны прекратятся. Мир… он вряд ли будет долгим. Нам надо со шведом что-то решать, так как он душит нашу торговлю. А швед — мужчина серьезный. Драка будет крепкая. И оружия потребуется немало. Понимаешь?

— Да, Алексей Петрович, — кивнул Никита, очень внимательно его слушая.

— Для России очень важно производить себе все потребное оружие самостоятельно, а не покупать у иноземцев. Потому тебе и показал мануфактуру. И все что потребуется расскажу и поясню, дабы ты смог подготовиться к большому производству. Этот подход, что я применяю при выделке железных печей, позволяет их делать быстро, много и дешево. Думаю, что касательно оружия его тоже можно применить.

— Разумеется. Я уже даже прикидываю как что можно разделить.

— Главное держаться принципа: один человек — одно дело. Максимально простое, насколько это возможно.

— Понимаю.

— Единственное… я бы очень хотел, если бы ты, готовясь к большим заказам, обратил внимание на взаимозаменяемость деталей.

— Что сие?

— Это когда берешь десять твоих путь будет фузей. Разбираешь их до винтика. Перемешиваешь их детали. А потом собираешь обратно и получаешь опять десять добро работающих фузей. Без подгонки.

— Такое возможно?

— Безусловно. Достигается оно очень просто и сложно одновременно. Берем добрую фузею, которую ты собираешься делать. Каждую деталь ее тщательным образом обмеряем. Вдумчиво. Перепроверяя по несколько раз. Возможно и несколько десятков раз. После чего делаем лекала да прочие меры, по которым работники станут на местах проверять детали при изготовлении. Также надобно, чтобы, принимая эти детали, их также проверяли, откидывая в брак те, что, не проходят такую проверку. И все.

— А что такое дает? Это ведь лишние траты.

— Если все наладишь, то траты даже сократятся, ведь подгонять при сборке не придется. А это не самый быстрый и не самый дешевый труд. Кроме того, это позволит тебе обойти и голландцев, и прочих. Ведь ты сможешь царю поставлять не только оружие, но и запасные части не требующие подгонки. Значит полковые и крепостные мастерские смогут быстро все ремонтировать. И если из Москвы еще на ремонт можно целую фузею в Тулу отправить, то из Новгорода или Казани уже это сложнее. А из удаленных острогов и подавно. Как ты понимаешь — перебить этот ход вряд ли кто-то сможет.

— Да. — чуть подумав, ответил Демидов каким-то механическим голосом, ибо оказался уже погружен в свои мысли. — Без всякого сомнения.

— И да — я бы советовал и промеж разных образцов все что можно так же менять без вреда. Те же винты…

И дальше Алексей погрузился с собеседником в такую увлекательную вещь, как стандартизация и унификация. В комплексе. Касаясь этого как явления, совершенно не знакомого в местных реалиях.

Понятное дело — сам он также был в подобных производственных вопросах не сильно сведущ. Но слышал и понимал о важности этих вещей, оттого и старался донести. И даже давал авансы, что будет стараться через отца ввести в России этакий Государев стандарт — ГОСТ, то есть, утвердить единообразие, например, крепежей…

На этом их общение не закончилось.

Никита Демидов провел еще неделю в Москве, каждый день встречаясь с царевичем и проводя по несколько часов. Общаясь. Много общаясь. И пару раз даже ходили по мануфактуре, заглядывая буквально «под каждый кустик», следствием чего, кстати, стало определенная оптимизация производства. Тульский мастеровой поделился своими решениями по организации труда в здешних реалиях. А в последний день, перед отбытием домой, Демидов спросил, доставая из-за пазухи сложенный вчетверо листок:

— Алексей Петрович, что сие? Намедни купил у торговых рядов.

— Газета.

— А для чего она?

— Известия распространять среди жителей. Не слухами, а твердым словом. Одно дело, когда люди болтают, нередко перевирая. И совсем другое дело, ежели вот так. Ведь что написано пером не вырубить топором. Сие есть первая попытка…

На самом деле Алексей лукавил.

Еще в 1621 году в России начала выходить рукописная газета. Она не имела регулярного названия и выпускалась для узкого пользования царя и бояр. В ней публиковалась выжимка из новостей всяких заморских. Для чего с 1631 года даже стали выписывать иностранные газеты на регулярной основе, откуда уже компиляцией и собирались материалы для собственной…

Дела в театре сил и времени отнимали не очень много. Вот Алексей и сумел подбить маму с тетей еще и на этот опыт, дабы неуемную энергию мамы направлять в созидательное русло. Та, царева газета, делалась для узкого круга лиц. А тут — публичная. Распространяемая в торг.

Ромодановский сильно колебался — нужно ли ее делать. Петр ответа на то не давал. Или упустил из вида вопрос, или думал, или еще чего. Федор Юрьевич не знал. Поэтому после нескольких месяцев «топтаний и раздумий» уступил увещеваниям Натальи и Евдокии. Ограничив покамест, до одобрения Петра, газету новостями московскими.

Ему понравился подход, предложенный Алексеем.

Распространять писано среди купцов, дворян и прочих состоятельных людей нужные новости в правильной подаче. Чем побеждать всякое смущение умов. И распространять ее не только в Москве, но и в города иные высылать, дабы