Легион Фалькенберга - Джерри Пурнелл

— Это данные относительно тех, кто имеет свое мнение и обладает правом голоса, — сказал Каринс. — Конечно, есть и такие, кому все равно, но мы знаем, как распределятся их голоса. Они голосуют за того, кто последним к ним обратился. Как видите, новости дурные.

— Вы в этом уверены? — спросил помощник министра почты. Он лидер республиканского крыла Объединенной партии и всего полгода назад уверял всех, что можно забыть о Бертраме.

— Да, сэр, — ответил Каринс. — И количество голосов увеличивается. Недавние мятежи в рабочих кварталах, вероятно, дают им еще пять процентов, которые у нас пока не отражены. Дайте Бертраму еще шесть месяцев, и он опередит нас. Как вам понравились яблоки, мальчики и девочки?

— Не нужно дерзить, мистер Каринс, — сказал президент.

— Простите, мистер президент, — ответил Каринс, но было очевидно, что он нисколько не раскаивается. Он с торжеством улыбнулся помощнику министра почты. Потом пощелкал клавишами, демонстрируя новые данные.

— Непрочные и прочные, — говорил Каринс. — Вы можете заметить, что рейтинг Бертрама непрочен, но все время становится прочнее. Сторонники Хармона такие убежденные, что их не переубедить без использования ядерной бомбы. А наши похожи на масло. Мистер президент, я не могу гарантировать, что после выборов у нас окажется больше всего мест, не говоря уже об обладании большинством.

— Невероятно, — сказал председатель комитета штабов.

— Хуже чем невероятно. — Представительница министерства торговли недоверчиво покачала головой. — Это катастрофа. Но кто же победит?

Каринс пожал плечами.

— Исход неясен, но если хотите знать мое мнение, я бы поставил на Бертрама. Он отбирает у нас больше голосов, чем Хармон.

— Вы все время молчите, Джон, — сказал президент. — Каково ваше мнение?

— Что ж, сэр, совершенно очевидно, что нам неважно, кто победит, если победим не мы. — Грант поднял свой стакан с виски и жадно глотнул. Он решил взять еще порцию, и к черту язву. — Если выиграет Хармон, он выйдет из Совладения, и мы получим войну. Если победит Бертрам, он ослабит меры безопасности. Хармон со своими штурмовиками свергнет его, и мы опять получим войну.

Каринс кивнул.

— Вряд ли Бертрам удержит власть больше года, скорее гораздо меньше. Он слишком честен.

Президент громко вздохнул.

— Могу припомнить время, когда то же самое говорили обо мне, мистер Каринс.

— Это по-прежнему верно, — торопливо сказал Каринс. — Но вы достаточно реалистичны, чтобы позволить нам делать то, что необходимо. А Бертрам этого не позволит.

— Так что же нам делать? — негромко спросил президент.

— Фальсифицировать результаты выборов, — сразу ответил Каринс. — Вот здесь указаны данные о населении. — Он вызвал на экран таблицу с числами. — Мы будем поставлять фальсифицированные данные, а тем временем люди мистера Гранта поработают с компьютерами для голосования. Так ведь уже делалось.

— На этот раз не сработает. — Все повернулись к самому молодому человеку в кабинете. Ларри Мориарти, помощник президента, которого иногда называют «дипломат-еретик», покраснел от всеобщего внимания. — Все узнают. Люди Бертрама уже заняли рабочие места в компьютерных центрах, верно, мистер Грант? Они в минуту поймут, что происходит.

Грант кивнул. Он видел накануне отчет об этом: любопытно, что Мориарти уже учел его.

— Если фальсифицировать результаты выборов, придется поддерживать порядок с помощью морской пехоты Совладения, — продолжал Мориарти.

— В тот день, когда понадобится с помощью морской пехоты Совладения подавлять мятеж в Соединенных Штатах, я подам в отставку, — холодно сказал президент. — Я, возможно, и реалист, но есть пределы тому, на что я согласен идти. Вам понадобится новый шеф, джентльмены.

— Легко сказать, мистер президент, — ответил Грант. Ему хотелось закурить трубку, но врачи запретили. К черту врачей», — подумал он и взял сигарету из лежащей на столе пачки. — Легко сказать, но сделать это вы не можете.

Президент нахмурился.

— Почему?

Грант покачал головой.

— Объединенная партия поддерживает Совладение, а Coвладение поддерживает мир. Уродливый мир, но, клянусь Господом, мир. Мне бы хотелось, чтобы договоры о поддержке Совладения не были так тесно увязаны с Объединенной партией, но это так, и тут ничего не сделаешь. Да вы и сами очень хорошо знаете, что в самой партии идею Совладения поддерживает лишь очень незначительное большинство. Верно, Гарри?

Помощник министра почты кивнул.

— Но не забывайте, что в группе Бертрама тоже есть поддержка СВ.

— Конечно, но нас они терпеть не могут, — сказал Мориарти. — Говорят, мы продались. И они правы.

— Ну и что с того, что они правы? — выпалил Каринс. — Власть у нас, а не у них. Никому, кто достаточно долго находится у власти, не избежать коррупции. Или он лишается власти.

— Не вижу цели этой дискуссии, — прервал его президент. — Мне, в частности, не нравится, когда мне напоминают о том, на что пришлось пойти, чтобы сохранить эту должность. Вопрос в том, что нам делать. Должен вас предупредить: ничто не доставит мне большей радости, чем пребывание мистера Бертрама в этом кресле. Я долго был президентом и устал. Мне больше не нужна эта работа.

III

Все заговорили одновременно, что-то кричали президенту, обращались к соседям, пока Грант громко не откашлялся.

— Господин президент, — сказал он командным тоном, которому научился во время пребывания на сборах резервистов. — Господин президент, простите меня, но это предложение нелепо. Во всей Объединенной партии нет другого человека, у которого был бы хотя бы призрачный шанс выиграть выборы. Вы один остаетесь популярны. Даже мистер Хармон хорошо о вас отзывается — так он не говорит ни о ком, кто не входит в его группу. Вы не можете уйти в отставку, не потащив за собой всю Объединенную партию, и не можете отдать свою должность мистеру Бертраму, потому что он и шести месяцев ее не удержит.

— Неужели так плохо? — спросил президент Липском небрежно, как обычно разговаривал со своими людьми у камина. — Вы уверены, что только мы можем спасти человечество, Джон? Или мы лишь хотим сохранить власть?

— Думаю, и то и другое, — ответил Грант. — Я сам не возражаю против отставки.

— Отставка! — фыркнул Каринс. — Да если вы на два часа допустите людей Бертрама к нашим файлам, все мы пойдем в отставку на лучшую из тюремных планет СВ. Вы, должно быть шутите. Отставка!

— Возможно, это правда, — согласился президент.

— Есть другие пути, — предложил Каринс. — Генерал, что будет, если Хармон возьмет власть и начнет войну?

— Мистер Грант знает это лучше меня, — ответил генерал Карпентер. И когда остальные посмотрели на него, Карпентер продолжил: — Никто никогда не участвовал в атомной войне. Почему мундир должен делать меня лучшим специалистом, чем вы? Может, мы выиграем. Будут большие потери, огромные, но у нас хорошая защита.

Карпентер показал на мигающие на стене огоньки.

— Наша технология лучше, чем у русских. Наша лазерная пушка способна сбивать большинство их ракет. Флот СВ не позволит никому из нас использовать космическое оружие. Мы можем победить.

— Можем. — Липском был мрачен. — Джон?

— Можем и не победить. Можем уничтожить больше половины человечества. Или даже больше. Откуда мне знать, что произойдет, когда пустят в ход атомное оружие?

— Но русские не готовы, — сказала представительница министерства торговли. — Если мы нападем на них без предупреждения… правительства в ходе войны никогда не меняют.

Президент Липском вздохнул.

— Я не начну войну, лишь бы сохранить власть. Все, что я делал, я делал ради сохранения мира. Это непреодолимое препятствие. Я не смогу жить с сознанием, что принес мир в жертву ради сохранения власти.

Грант негромко откашлялся.

— Это мы тоже не можем сделать. Если мы начнем превращать оборонительное оружие в наступательное, разведка Совладения через десять дней узнает об этом. Договор препятствует этому, вы знаете.

Он зажег еще одну сигарету.

— И к тому же мы не единственная угроза СВ. Есть еще Каслов.

Каслов — отъявленный сталинист, который хочет на всей Земле установить коммунизм. Некоторые называют его последним коммунистом, но, конечно, это не так. У него много сторонников. Грант вспомнил тайную встречу с послом Черниковым всего неделю назад.

Русский профессиональный дипломат привык к скрытности, но было очевидно, что он в чем-то отчаянно нуждается. Он хотел, чтобы Соединенные Штаты не ослабляли обороны на границах сферы своего влияния. Если коммунистические спутники-шпионы будут поставлять информацию о США, добытую без тяжелого труда, влияние Каслова на родине еще больше усилится. Он сможет даже приобрести контроль над Президиумом.