Вася Красина и Бюро Изменения Судеб - Елена Асвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тимур переоделся, бросив брюки и рубашку на пол. Алия уберет, постирает. Раз уж сидит на его шее с детьми, пусть делами показывает свою привязанность.
— Можно сходить к начальству, сказать им, что у тебя жена, дети. И потом. Тебе же нужно отдыхать.
— Мне достаточно.
— Тимур. Я же думаю, как лучше сделать.
— Тебе нечем думать, Алия. Успокойся.
На лице Алии появилась вымученная усмешка. Подобные шуточки Тимура ей никогда не нравились. Сквозившее в них пренебрежение отравляло ее теплые чувства к нему. Потом, конечно, Тимур смеялся, говорил, что он такой, его не переделать, нужно просто не париться. Да и обидчивых он не любит, всегда так говорил. А ей хотелось быть для него идеальной…
Сейчас не стоит и вовсе обращать внимание на ехидство. Нет, не пошатнуть ему ее равновесие, она твердо намерена сделать все, чтобы сохранить отношения. Она поймала свою счастливую звезду в субботу, когда он извинялся и признавался в любви. Совсем скоро они пойдут к психологу, там с ним поговорят, с ними поговорят, и все наладится. Надежда на изменения была гораздо сильнее, чем какие-то слова, брошенные из-за бестактности.
— Если бы думала, то закончила бы институт, а потом заводила семью.
— Что?!
Вот тут Алия удивилась неожиданному признанию. Оказалось, что Тимур вроде и не шутил, как могло быть раньше. Что же это? Как так… Он считает, что это она виновата в том, что недоучилась, что сидит у него на шее с детьми, не работает? В воспоминаниях всплыли его объятья и руки, уговоры и радость, когда она согласилась на предложение. И улыбка широкая, светлая. Такой она была и осталась, как память о тех счастливых днях.
— Ты же сам настаивал на том, чтобы мы побыстрее расписались, — напомнила она. — Сам настаивал на том, чтобы побыстрее завести детей. Я и…
— Конечно, сразу же согласилась. Даже возражать не пыталась. И побежала быстрее замуж. Испугалась, что никому не будешь нужна, вот и обрадовалась.
— Зачем ты так? — спросила Алия, но внутри стало тягостно-грустно. Он ничего не знает о беременности, а теперь хоть не сообщай. — Я обязательно закончу институт, восстановлюсь на курсе, как только подрастет Бибка. Выйду на работу.
— Вот тогда и расскажешь, что думаешь. А до тех пор не лезь. Усекла?
— Тимур! Ты мне небезразличен.
— Вот и покажи, — с жесткой иронией произнес он. — Иди, свари борщ, постирай рубашки, погладь. Это то, на что ты хотя бы способна. А не приставай ко мне с глупыми вопросами, где я был и что делал. Я взрослый мужик, не ребенок.
— Ты мог хотя бы позвонить.
Алия не сдавалась, отодвинув на время обиду. Она все-таки его жена, а он ее законный муж.
— Не мог. Мог бы, позвонил. Тебе это хотя бы понятно?
— У тебя вообще ничего нельзя спрашивать?
— Отстань уже, Алия, — отмахнулся Тимур. — Надоело.
Он ушел в комнату, забрал пульт у детей и переключил канал. Веселая музыка из какого-то мультфильма сменилась на монотонный голос диктора с канала новостей. Он что-то говорил о политике. Потом еще раз сменился звук. Какой-то фильм. И снова. Вернулись новости.
Алия села на стул на кухне в подавленном состоянии духа. Почему всегда так? Почему с ним постоянно одно и то же? То хорошо, то плохо. То снова хорошо, а потом снова вниз. Туда, где боль. Хотелось плакать, хотелось поддержки. Рука сама потянулась к мобильному. Может, поговорить с Василисой, рассказать ей обо всем? Передумала. Завтра. Она сделает это завтра, как только Тимур вновь уйдет на работу.
Потом она прошла в комнату, подняла с пола рубашку, брюки, чтобы отнести в бельевую корзину. Странный душистый аромат привлек внимание, заставив Алию прижать рубашку к носу. Так и прошла в комнату, где находился Тимур. Он даже не повернул головы в ее сторону. Наверное, даже не слышал.
— Рубашка странно пахнет, — произнесла она.
— Что значит странно?
— Не знаю. Аромат такой сладкий… Женский как будто.
— Пиджак лежал на диванчике в нашей подсобке, а потом я его нашел под каким-то платком. Курица какая-то бросила. Вот и провонялся. И рубашка потом.
— Понятно…
Тимур наконец повернулся. Его испытующий взгляд был полон внутренней решимости и самодовольства, граничащего с раздражением. Алия знала этот каменный взгляд, после которого могла последовать яркая вспышка, взрывающая уютный мир наподобие ядерной.
— Ты сомневаешься в моих словах?
— Нет-нет. Ты чего? — тут же с улыбкой возразила Алия. — Сейчас постираю, и все.
— Знаешь, Алия, что я тебе скажу, — сказал Тимур очень серьезно. — Не допускай моей ошибки. Я вот тебя приревновал недавно, и мы поругались. Сейчас это пытаешься сделать ты. Зачем, Алия? Зачем ты меня провоцируешь?
— Нет. Мы не будем ругаться, Тимур. Я тебе верю. Конечно же.
Конечно, она ему верит.
Алия отступила.
Ушла.
А когда ему изменять? Он постоянно пропадает на работе, в девчонках души не чает, ей говорит, что любит. Готов сохранять отношения, к психологу с ней идти. Деньги приносит в семью… Романтичный, когда в хорошем настроении. Да и раньше рубашки не пахли. На работе у Тимура есть и женщины-инспектора, поэтому не удивительно. Подумаешь, женский платок на диванчике, волей случая оказавшийся на мужском пиджаке…
Алия бросила рубашку в стиральную машинку. Отстирается. Все у них будет в порядке.
Еще немного об инструментах матрицы и плохих новостях
В кабинет к Глебу я уже входила как к себе домой, понимая, что мне опять и снова нужна помощь прогнозиста. Впрочем, успокаивало то, что я не была единственной, кто к нему обращался. К Глебу ходили все: Алена, Настя, Макс, даже иногда Буров. Пожалуй, только Елизавета Андреевна и Ирина не получали от него предсказаний, потому что это было условием шефа: не злоупотреблять прогностикой в личных целях. Только в крайних случаях, когда вставал вопрос жизни и смерти. Об этом я узнала недавно, когда попыталась выспросить у Глеба, останусь я на работе или нет.
Ирина встретила меня, красноречиво закатив глаза к потолку, и снова углубилась в отчеты. Продемонстрировала недовольство из-за того, что ее отвлекают. Глеб указал на рядом стоящий стул, предлагая присесть.
— Что у тебя?
— Нужна помощь. Интересует Шурзина. Мне нужно знать пол ребенка. Кто у нее в животе? Сын или дочь?
— Главное, чтоб не мышонка,
