Странствие во тьме - Маргит Сандему

— Правда? И все идет хорошо? — спросил быстро Ветле.

— Пока не знаем. Идет ужасно жестокая битва. Но нам известно, что окончательное сражение приближается. Твоя родственница Криста будет той, кто со временем родит действительно избранного. Именно он поведет борьбу за жизнь или смерть.

— Уф, — вздохнул Ветле.

— Да. Но поскольку конец приближается, мы приняли решение, что одно из проклятий, висящих над Людьми Льда, не должно коснуться тебя.

— Не понимаю.

— Ты знаешь, что все твои родственники не могут иметь много детей. Для этого были свои причины, мы не хотели, чтобы на земле появилось много людей, отмеченных проклятием. Так вот наш подарок тебе — у тебя будет столько детей, сколько ты сам захочешь или определишь.

Ветле был сильно разочарован. Разве это награда, которую стоит так расхваливать? Он, который не терпел даже мысли о детях, вообще не хотел иметь ни одного ребенка. Никогда!

У него на языке так и вертелось, что лучше бы ему подарили собаку , но он промолчал, ибо понял, что это прозвучало бы весьма глупо. И все же собаку ему хотелось завести. Дьявольщина!

— Спасибо, премного благодарен, — послушно пробормотал он.

Странник поднялся.

— Сейчас тебя это не радует. Но настанет день, и ты, может быть, возрадуешься этому. Идем, ночь — время, когда я могу передвигаться свободно. А до наступления утра мы должны уйти далеко.

Ветле хотелось спросить, как они минуют артиллерийские позиции? Но он промолчал. Странник знал, что делать.

— Держись за мою руку, — сказал этот высокий человек, протянув ее Ветле.

Поколебавшись немного, мальчик выполнил его просьбу. Он почувствовал, что рука Странника тонка и элегантна… и такая ледяная, что холод стал передаваться руке Ветле, пополз по ней вверх.

Однако он ничего не сказал.

Странник двинулся в путь, и Ветле последовал за ним. Удивительно. Он шел по земле так легко, как будто не касался ее. И не слишком ли быстро они шли? Ветле взглянул вниз на землю под ногами и даже по-настоящему не смог разглядеть деревьев на холмах, так быстро они проскочили их. Но все же он ставил на что-то ноги, делая шаг за шагом. Создавалось впечатление, что земля как бы скользила под ним.

Холмистая местность внизу была изрыта воронками от разрывов снарядов. Израненная земля. Всюду колючая проволока, через которую они легко перескакивали. Ветле видел подобную картину и раньше при дневном свете, но это намного южнее. Именно там он вынужден был остановиться перед таким заграждением из колючей проволоки.

Окопы… Они проходили сейчас по ним. Ветле смотрел на них сверху, видел мерцающие небольшие язычки огня в темных проходах. Отдыхающие солдаты, бодрствующие солдаты.

Остановись, хотелось ему сказать. Мы идем прямо на воинское подразделение, солдаты не спят, там офицеры, они видят нас и остановят!

Но Странник продолжал идти прямо на группу людей, которые сидели в укрытии и разговаривали. Некоторые из них смотрели прямо на Ветле и Странника, которые быстро приближались к ним. «Сейчас они начнут стрелять в нас», — подумал мальчик, но солдаты, не обращая на них никакого внимания, продолжали разговаривать.

И тогда Ветле понял, что он невидим.

«Пока я держусь за руку Странника — остаюсь невидимкой, — подумал он. — Я не должен отпускать ее, иначе мне будет плохо».

Глина, грязь, трупы, изрытая воронками земля. Они находились в зоне между враждующими сторонами, на так называемой ничейной земле. Удивительный поход продолжался. Немецкая линия обороны…

Она была также не очень хорошо оборудована, как и французская. Опять трупы солдат на участках, куда никто не осмеливался пробраться, чтобы вытащить их. Знали ли о них матери? Те, кто смотрел, как их малыши росли, ходили в школу, становились подростками. Те, кто с гордостью следил за их развитием. Знали ли они, что их мальчик, теперь уже взрослый юноша, брошенный всеми лежит здесь днями, сутками и гниет? И никого это не заботит. Боже, не дай матерям знать об этом!

Они прошли линию немецких окопов и продолжали свой путь по неимоверно избитой войной территории Германии. Мировая война продолжалась уже два года, победителей не было, все лишь терпели поражение, день за днем. Нищета в городах, через которые они пролетали, была такой страшной, что Ветле был не в состоянии осознать ее. Он проезжал раньше по этим местам на поезде Красного Креста, но тогда все здесь было по-другому, и из окна вагона все это виделось по иному.

О таком он и не предполагал.

— Работа Тенгеля Злого, — сухо сказал Странник. — Сейчас ты видишь, что происходит, когда он вырывается на свободу.

— Неужели война дело его рук? — поразился Ветле. — Ты сказал это, но…

— В какой-то степени. Он помог развязать ее. Но людей было трудно отговорить от нее. Они сами постепенно готовили ее.

Ветле почувствовал укол совести, когда подумал о том, что оставил Ханне так близко от полей сражений.

— Женский монастырь никто не тронет, — сказал Странник.

Это создание читает даже мысли! Надо быть поосторожнее.

Но управлять мыслями не так-то легко. Они сами бредут туда, куда человек и не хочет.

Под ними прекрасная долина Рейна, затем Рур.

Северная Германия.

— Скажи, — спросил Ветле, когда они с огромной скоростью пролетали над Нижней Саксонией. Рука болела, но он крепко держался за Странника! — Скажи… Кто ты на самом деле?

— Странник ночи.

— Это мне известно. Но жил ли ты во времена Тенгеля Злого? Я думаю, что только его потомки были отмечены проклятием или стали избранными?

— В его время избранных не было. Это заслуга Тенгеля Доброго.

— Значит, ты отмечен проклятием?

— Да.

— И все же ты добр?

— Как сказать… — улыбнулся Странник.

— Ты не ответил на мой вопрос. Ведь только потомки основателя нашего рода были отмечены проклятием?

— Я его потомок. Тебе следует знать, что Тенгель Злой был у Истоков Жизни. Он был очень, очень стар до того, как решил залечь в пещеру.

— Расскажи хоть немного, в каком родстве ты находишься с ним?

— Он был очень стар, пережил многие поколения, последовавшие за ним. Я могу лишь сказать о времени, когда он был у Источника. Согласно норвежскому летоисчислению это было в 1120 году.

— А через Хамельн он прошел в 1294? Упаси Боже!

— Да.

В голову Ветле пришла внезапная мысль и он спросил:

— А Диду ты знал? Я имею в виду, когда ты был жив?

— Конечно! Дида — моя мать.

— Вот как! — воскликнул удивленно Ветле. — А дети у тебя были?

— Нет. Я умер очень молодым.

«Я умер». Удивительно звучит!

— Родственная линия Диды и моя кончилась с моей смертью.

— Но, несмотря на то, что оба вы были отмечены проклятием… Она тоже была такой, поскольку она находилась среди духов предков…