Тайга шумит - Борис Ярочкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ну, и разошлись же, черти! — радуется Зябликов, бегая по пасекам. — И мои не отстают от верхутинцев!»
Гудок, оповестивший о конце работы, прозвучал неожиданно и, как показалось лесорубам Верхутина, раньше времени.
— Эй, Раевский, как нынче работалось? — окликнул раскрасневшегося товарища его вчерашний партнер.
— Ка-ак, рабо-оталось! — передразнил его тот. — То, бывало, домой идешь, в кисете пусто, у других стреляешь на папироску. А нынче только и покурил, что в перерывах, понял? — и он вынул добротный кисет и хвастливо заявил, ловко закручивая толстую цигарку: — Да, поработали, не то, что вы. Триста два ствола свалили, вот! По-бедному десятков семь-восемь кубометров будет, правда, товарищ Верхутин?
— Ты про оба звена говоришь?
— Про наше одно!
— Малость загнул, — улыбнулся Григорий. — Кубометров сорок-сорок пять, не больше. Что ж, для начала это очень даже хорошо.
12
«…Для начала это очень хорошо, — несколько раз мысленно повторил Верхутин, — а что дальше?»
Он сидел у окна и смотрел на закат.
Солнце скрылось за тайгой. Нежно-румяные облака превратились в причудливые хребты, озаренные лучами солнца, и с каждой минутой меняли окраску: из оранжевых становились то лиловыми, то розовыми. Сумерки спускались на землю. Облака бледнели и покрывались тусклой пленкой, закат превратился в легкое зарево и вскоре погас.
— Э-эх-х, — сделал горькую мину Веселов, глаза его лукаво щурились, уголки губ подергивались в улыбке. — О чем кручинишься, Гришенька? Пойдем в клуб, — предложил он, подходя к Верхутину вместе с Уральцевым. — Девчат сколько здесь, мировы-ые!
— У кого что болит, — улыбнулся Николай.
— Верно, тот о том я говорит! — закончил Веселов, и к Верхутину: — Пойдем, что ли?
— Не хочется, Костя, — улыбнулся он шутке и, вздохнув, сказал серьезно: — А думаю я о сегодняшнем дне. Неплохо поработали, но меня другое беспокоит. Нынче на брата вышло по три с половиной кубометра. Ну, добьемся четырех, пяти, а дальше?
— Но ежели каждый лесоруб будет за день давать по пяти кубиков, переходящее знамя у нас будет, и никому его тогда уже не видать!
— Ошибаешься, Коля, — поморщился Верхутин, — и переоцениваешь свои силы. Да и одной силенкой ничего путного не сделаешь. Умом надо пораскинуть…
— Ты что-нибудь придумал? — заинтересовался Веселов и присел на подоконник.
— Есть мысль, но не знаю, что получится… Как вы думаете, что если соединить оба звена в одно?
— На вот те, зачем же?! — удивился Константин. — Больше десятка человек на одной пасеке? Мешать только друг другу!
Верхутин посмотрел на Николая.
— А ты что скажешь?
— Я? — Уральцев долго молчал, пытаясь разобраться в предложении звеньевого. — Соединить можно при условии, ежели электропильщик с помощником будут работать на одной пасеке, а сучкорубы — на другой…
— Вот-вот! — подхватил Верхутин. — Сегодня мы работали двумя звеньями, каждое на своей пасеке. И хотя результат не плохой, работали мы плохо. Удивляетесь? А вы подумайте: людей много, и они мешают друг другу, простаивают из-за недостатка работы, суетятся… Вот я и думаю, из двух звеньев сделать одну бригаду, сократив количество людей. Бригаду разобьем по звеньям, которые будут выполнять определенный комплекс работ. Что это даст? Смотрите: в бригаде будут четыре отдельных звена: вальщики, сучкорубы, трелевщики и рабочие эстакады…
— Что же здесь нового? — пожал плечами Уральцев.
— Подожди, Коля. Вальщики работать будут одновременно на двух пасеках. Как? К обоим пасекам подведем кабель. Свалив тридцать-пятьдесят деревьев, вальщики переходят на вторую пасеку и работают там второй электропилой, а первая остывает. В это время сучкорубы очищают от веток деревья и убирают валежник, готовя рабочее место. Порубочные остатки складываются в кучи не где попало, а на границе пасеки, что даст возможность после вырубки иметь чистую делянку.
— И все? — проронил Веселов.
— Да, — кивнул Григорий. — А смотрите, насколько лучше пойдет работа. С пасеки на пасеку переходить будут только вальщик с помощником. Сучкорубов будем закреплять за пасеками, значит, они за качество больше отвечать станут. Люди привыкнут к своим операциям, не будут перебрасываться с места на место, и оплата труда станет более правильной. Работа пойдет организованно, четко, значит, и о несчастных случаях забудем, наконец.
— Так ведь, Гриша, это же будет поточно-комплексная бригада? — произнес Николай.
— Верно определил! — обрадовался, что его, наконец, поняли, Верхутин.
Николай вскочил с табуретки, прошелся между коек, посмотрел на темнеющую за окном стену тайги. Потом повернулся, включил электрический свет и смущенно улыбнулся.
— Знаете, ребята, когда я ушел из звена, то думал, что, мол, можно сделать «колхозом». — Это я так называл звено. — А теперь вижу: звено — это большая сила, и, значит, успех будет… А как ты додумался до этого, Гриша?
— Давно была мысль, но какая-то неясная, — признался звеньевой, — а сегодня… Вот, когда мы стали валить, а у остальных работы не было, и они вырубали мелколесье, тогда я хорошо понял, в чем наши просчеты. Потом забыл, а сейчас опять… по-настоящему оформилась мысль.
— Значит, завтра уже будем работать поточно-комплексной бригадой? — спросил Константин.
— Не знаю пока, тут обмозговать надо. — Вот что, ребята, собирайте, звено, обсудим и решим. А я Зябликова приглашу.
13
В кабинете директора шла селекторная перекличка.
Начальники лесоучастков докладывали о выполнении графика. Зябликов с гордостью сообщил, что лесоучасток стал перевыполнять дневной график, что звенья по предложению Верхутина переформированы в бригады.
«Черт возьми, — подумал уязвленный Заневский, — этого еще не доставало, чтобы мои лесорубы прославляли Зябликова!»
— Семен Прокофьевич, — крикнул он в микрофон селектора, — а сколько дали кубометров мои лесорубы при работе поточно-комплексной бригадой?
— Твои и мои люди за три дня выработали в среднем на человека, — ответил Зябликов, — по пяти с половиной кубометров, — и не удержался от реплики. — Что-то отставать стал твой лесоучасток, Михаил Александрович, а?
— Цыплят по осени считают, — вяло заметил Заневский.
— Семен Прокофьевич, — заговорил Павел, обращаясь к Зябликову, — попроси-ка к селектору Верхутина и его лесорубов.
— Я вас слушаю, Павел Владимирович! — прозвучал взволнованный голос Григория. — И ребята мои здесь.
— Расскажи-ка, Гриша, подробнее о новой поточно-комплексной бригаде. Послушаем, товарищи, — обратился он к невидимой аудитории.
Едва кончил свой рассказ Верхутин, посыпались вопросы.
Спрашивали вальщики, сучкорубы: удобнее ли теперь работать, легче ли, не задерживается ли трелевка, не мешают ли друг другу.
«Вот и наглядный пример, — сказал себе Заневский. — И план повысили леспромхозу, и выход нашли без штурмовщины. Да еще какой, того и гляди, не сегодня-завтра переходящее знамя треста получат!.. А я разве не мог так же работать? И опыта у меня больше. Да-а… теперь наверстывать надо, а тут как на зло тебя же подводят. Не могли будто на своем лесоучастке испытать поточно-комплексную бригаду?» — сердито подумал он.
14
Зина Воложина вошла в кабинет замполита и положила перед Столетниковым почту: газеты, журнал и письмо. Александр взял конверт, взглянул на обратный адрес: «Красноярск, трест «Красдрев».
«На ваш запрос о Раздольном Алексее Васильевиче, — писали из треста, — сообщаем: поступил после демобилизации из армии ввиду ранения, на должность начальника погрузки леспромхоза и проработал полгода. Авторитетом у подчиненных и руководства не пользовался.
Имел выговор от директора треста за халатность, в результате которой произошла путаница в переадресовке пятнадцати вагонов крепежа и авиафанеры.
Расчет получил первого ноября 1946 года и выбыл в неизвестном направлении…»
— Та-а-к! — задумчиво протянул Столетников и откинулся на спинку кресла.
«Кое-что проясняется. Там путаница в переадресовке крепежа и авиафанеры, здесь — крепежа и дров. Не случайно же в обоих случаях фигурирует крепеж? Именно его сейчас от нас требуют в первую очередь: стране нужны руда, уголь. Значит… но не будем торопиться, — думал Александр. — Надо запросить подробности».
Столетников встал, подошел к окну, закурил. Позвонил в отдел сбыта:
— Вы запросили «Егоршинуголь», чтобы выслали копию накладных на перепутанные вагоны крепежа и дров?.. Нет еще? Тогда запросите не копию, а подлинники. Сообщите, что мы их вернем. О моем распоряжении никому ни слова.
