Заманчивые обещания - Сюзанна Симмонс

Последний дюйм, разделявший их, исчез.

Целоваться с Трейсом Баллинджером было так странно. Этот поцелуй был в точности таким, как она ожидала, и в то же время намного превосходил ее чаяния.

По тому, как он ее целовал, ласкал, прижимал своим телом к стене, Шайлер не могла не почувствовать, насколько сильно он хочет ее.

Глава 27

Это был не самый лучший поступок с его стороны.

Собственно, пригласить Шайлер в свою спальню в столь поздний час — уже наименее разумное действие, которое он мог предпринять в сложившихся обстоятельствах.

Да еще, ко всему прочему, он потерял над собой контроль. Он прижал ее к себе и начал так жадно целовать, как будто был голодающим, а она — источником насыщения.

К черту слизняка Джонни!

К черту его собственную ревность!

И к черту его глупость, его безрассудство и его умилительную потерю самообладания!

Трейс оторвал губы от ее рта. Его дыхание было прерывистым. Руки тряслись. Кровь кипела. Его тело было влажным от пота.

Он знал, что может показаться ей безумцем. Ничего удивительного, если он испугал женщину до полусмерти. Никакие извинения не исправят положения, но попробовать все же стоит.

— Боже, Шайлер, прости меня, — начал Трейс, исполненный решимости вновь обрести контроль над собой и над ситуацией.

Шайлер склонила голову набок и стараясь отдышаться, произнесла:

— О чем ты?

— Прости меня за то, что вот так наскочил на тебя.

Она прикусила нижнюю губку.

— Наскочил на меня?

Трейс едва удержался, чтобы не сказать: «Примял ваши косточки, леди». Вместо этого он пробормотал, испытывая отвращение к себе:

— Обычно я не набрасываюсь на женщин — любых женщин, при любых обстоятельствах.

Ты не набросился на меня. Ты меня обнял.

Он обнял ее слишком сильно.

— Ты страстно поцеловал меня.

Несколько раз. Много раз. Он чуть не проглотил ее.

Выражение ее лица было таинственно, как у Моны Лизы; Трейс уже видел это выражение раньше и восхищался им.

— И я поцеловала тебя в ответ.

Она действительно ответила на его поцелуй. Он был так чертовски занят самобичеванием, что не обратил внимания, что Шайлер не вырывается. Напротив, она крепко обвила его руками, прижалась грудью к его голой груди и отвечала на его поцелуи с истинным жаром.

Ему следовало догадаться, что она поведет себя иначе, чем любая другая из его знакомых женщин.

Шайлер была ни на кого не похожа.

Трейс вспомнил их первое свидание в беседке. Он поцеловал ее — просто поцеловал, ничего больше, — но и тогда он почти потерял над собой контроль.

Это повторилось и сегодня. Он прикасался к ней, ласкал ее и снова утратил власть над собой.

Хуже не бывает.

Шайлер нервно облизнула губы.

— Помнишь ту ночь в беседке?

Она явно умеет читать мысли.

— Да, — настороженно ответил он.

— Ты дал мне свою рубашку.

— Да.

Она кивнула.

— Я хотела, чтобы ты меня поцеловал.

Он старался казаться бесстрастным.

— Я и поцеловал тебя.

Она посмотрела на него глазами цвета расплавленного золота.

— Я знаю. И это был единственный по-настоящему чувственный момент моей жизни.

— Моей тоже.

Шайлер вытянула руку и кончиками пальцев коснулась его рта.

— С тех пор по ночам я мечтаю только об одном.

— Лишь об одном? Она кивнула.

— Я мечтаю, чтобы ты занялся со мной любовью, Трейс.

Он поймал ее пальцы.

— Бог свидетель, я и сам хочу этого, Шайлер. Но ты должна понимать, что на этот раз пути назад не будет.

— Я понимаю.

Его темные брови сошлись на переносице.

— Ты уверена?

— Я уверена, — тихо, но отчетливо прошептала она. — Я хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя, Шайлер! — порывисто воскликнул он.

Шайлер осознавала значение того шага, который собиралась сделать. Она хочет отдаться этому мужчине здесь, сегодня, сейчас. Потому что она любит его. И что бы ни было уготовано ей в будущем, эта ночь будет с ней всегда.

Трейс одну за другой выключил все лампы, оставив включенным только маленький светильник в углу комнаты. Он подвел Шайлер к открытому окну и стоял позади нее, пока она смотрела на зеленый простор лужайки и раскинувшийся за ним сад.

Этой ночью луна еще не была совсем полной. Откуда-то снизу ветер принес аромат цветов и реки. Легкий бриз колыхал прозрачные занавески.

Шайлер обернулась и оказалась в объятиях Трейса.

Их уста сомкнулись. Он руками обхватил ее за талию и привлек к себе. Шайлер ощущала перемены, происходящие в его теле. Его сердце тяжело стучало. Его кожа была горячей. Его пенис, прижатый к ее телу, был в боевой готовности.

Это должно было случиться. Она инстинктивно почувствовала это еще ночью в саду, когда он предложил ей свою рубашку, свое тепло и свою страсть.

Очень скоро ее руки очутились на его обнаженной груди, лаская кожу, подергивая волосы на ней, водя по его соскам, ощущая его реакцию на ее действия.

Трейс развязал пояс ее халата, и ее одеяние скользнуло на пол. Она стояла в одной сорочке, отлично зная, что легкая ткань плохо скрывает то, что находится под ней.

Он пристально смотрел на нее. Шайлер узнала этот взгляд. Она понимала, что ему хорошо видны очертания ее грудей с розовыми припухлостями в середине. Его руки коснулись ее груди, лаская, накрыли ее. Затем он пальцами стиснул ее соски.

— Трейс…

— Что?

— Я… — Шайлер пыталась проглотить комок в горле.

— Ты волнуешься?

Она быстро провела языком по губам и призналась с коротким застенчивым смешком:

— Да.

— Я тоже.

— Ты?

— Я давно уже… — попытался объяснить он. — А ты похожа на сон.

— Я не сон. Я живая женщина, из плоти и крови, — напомнила она ему.

— Я знаю. — Трейс стоял совершенно неподвижно. — Шайлер, если ты хочешь, чтобы я остановился, тебе достаточно лишь намекнуть об этом.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Трейс поднял руки и легко опустил их на плечи молодой женщины. Затем его пальцы скользнули под узкие, напоминающие спагетти, бретельки ее рубашки. Тончайшие полоски материи соскользнули с ее плеч, прошелестели вниз по рукам, пока шелковая ткань не собралась складками у нее на талии, обнажив грудь.

— Вот такой я тебя и представлял, — признался Трейс охрипшим низким голосом.

Шайлер сама удивилась, услышав свой дерзкий ответ:

— Так ты, оказывается, думал о моей груди?

— И о твоих ножках, — прибавил он с нервной усмешкой, — и о некоторых других частях твоего восхитительного тела.

Она положила ладони ему на грудь.

— Ты тоже просто изумителен. Весь — гладкая кожа, упругие мускулы и жесткие волосы.

Трейс провел указательным пальцем вдоль ее плеча, по спине, вокруг груди, по животу и снова меж ее грудей.