Алекс и Алекс (СИ) - Афанасьев Семен

Тем более, если пацан окажется не пустышкой, посеянная с самого начала неприязнь может выйти боком конечному результату, что недопустимо.

За почти четверть века, Баку приходилось сталкиваться и работать с весьма разными людьми. Положа руку на сердце, пацан был далеко не самым плохим из них. Просто существованием своим напоминал Баку о том, что есть в этом мире ещё и голодные дворняги, которых выходец из рафинированных слоёв просто от природы терпеть не мог.

— Я думаю, по вашему образовательному минимуму проблем не возникнет в любом случае, — задумчиво говорит сидящий передо мной военный в итоге, лёгкая неприязнь которого за время нашей беседы сменилась на нейтральность. — Что не отменяет процедуры. Обязательные дисциплины пусть будут точными науками, тем более что это полностью совпадает с вашей планирующейся специализацией на полигоне.

Вопросы он задаёт грамотные, в детали вникает не понарошку, на вопросы отвечает исчерпывающе и вообще — педагог от бога. Видно даже мне. Хотя и за что-то невзлюбил меня с первого взгляда.

— Это двадцать четыре академических часа в неделю, — продолжает он. — В течение следующего месяца, отпосещать надо всё, или могут возникнуть проблемы на этапе вашей аттестации. Лично мне будет крайне досадно, если вы будете на высоте своим личным уровнем, но не пройдёте дальше из-за проблем дисциплинарного характера, — он многозначительно смотрит на меня.

— Разрешите один личный вопрос? — меня как будто что-то дёргает изнутри, заставляя высказаться.

— Конечно, — чуть удивляется он в совсем невоенной манере.

— Я вижу, что вы не совсем положительно воспринимаете меня на эмоциональном уровне. Но при этом, уделяете мне внимания больше, чем многие другие, относившиеся доброжелательнее. Я могу спросить вас о причинах такого диссонанса?

Мне с ним предстоит достаточно серьёзно поработать по намеченным им же планам, от нашего взаимопонимания может зависеть совсем немало. Мой личный опыт учит, такие моменты лучше проговаривать на берегу.

— Вы эмпат? — походя удивляется он ещё раз; но, не дожидаясь ответа, продолжает. — Видите ли, Алекс. Вы абсолютно правильно оценили мои ощущения на личном эмоциональном уровне. Но мы с вами сейчас занимаемся работой, а не личной жизнью. А свою работу я люблю. Вне зависимости от совпадения или несовпадения наших с вами эмоциональных императивов, мы оба должны на сто процентов выложиться, чтоб либо выдать результат. Либо — убедительно доказать всем без исключения, что эта дорога и это исследование ведут в тупик. Я ответил на ваш вопрос?

— Да, — медленно киваю. — Большое спасибо.

— Не за что… Теперь что до гуманитарного. Я бы очень рекомендовал вам вот такие курсы. История мировой культуры. Кое-что из литературы. Введение в философию… — рекомендуемый им в течение пяти минут список явно превышает обязательную часть в разы.

— Я прямо здесь решил очень внимательно отнестись ко всем вашим рекомендациям, — говорю после паузы, дождавшись конца перечня. — Но вы сейчас надиктовали явно больше, чем позволяют физиологические пределы восприятия.

— Не спорю, — мягко соглашается он. — Хотя, если бы вы потратили несколько часов на курс скорочтения и ускоренного усвоения информации, список был бы совсем не таким уж нереальным… — Он снова многозначительно смотрит поверх очков.

Блин, а ведь он мне нравится.

— Но я бы на вашем месте относился ко мне, как к корректировщику. Моё дело — указать вам, какие цели необходимо подавить. А уж как вы это будете делать, извините… вам виднее. — Бак хмыкает и снимает очки с носа. — Кстати, вы ничего не записывали. У вас настолько неплохая память?

— Чип же, — касаюсь пальцем лба. — Запоминаю всё, что хочу. Если память переполнится, либо что-то будет недоступно, я это сразу вижу. Тогда бы записывал.

— Удобно, — задумчиво соглашается военный. — А у меня в документах ваш чип идёт как полностью неактивный. Не поясните? — он простецки смотрит на меня, но, судя по отчаянным воплям Алекса по внутренней связи, ситуация далеко не так проста, как кажется мне на первый взгляд.

— Я никогда не говорил, что он неактивный! — искренне возмущаюсь в ответ. — Более того! Одному квадратному полковнику со второго этажа я сразу в лоб сказал: именно благодаря чипу я в Квадрате и смог прогрессировать! Он ещё заметил, что доктор Карвальо тогда наверняка сможет добиться ещё большего со мной, из-за какого-то там принудительного медикаментозного слияния.

— Это был начальник учебной части, — мгновенно расслабляется Бак, незаметно улыбаясь каким-то своим мыслям. — И Алекс, пожалуйста, сделайте всё, чтоб отпосещать те гуманитарные курсы, которые я вам порекомендовал. При всём уважении к вашей целеустремлённости, вам бы стоило научиться ориентироваться в окружающем мире хоть чуточку получше. Начальник учебной части — не то лицо, которое будет вносить что-либо в ваш файл лично. Уже не говорю о недооценке вами перспектив.

— Простите, не до конца понимаю вас? — говорю как можно вежливее и обходительнее.

Как ни парадоксально, но этот мужик мне нравится гораздо больше других, хотя и явно терпеть меня не может.

— Вам уже сказали, сколько стоит обучение у нас? — тяжело и демонстративно вздыхает он.

— Да. Как зарплата неплохого операционного работника.

— Те курсы, что вам порекомендовал я, в случае усвоения вами, — он старательно выделяет последние слова, — поднимают вашу стоимость на рынке труда до уровня выше среднего операционного работника. При условии сдачи вами всех тестов, — добавляет он. — Я понимаю, что учиться нелегко, если ты всю жизнь гонял в футбол и мозги не тренировал ни разу.

Вот это было почти обидно. Но спорить не буду. Словами и сейчас.

— Вы же далеко не дурак, — он опять сдвинул с носа очки и смотрит как-то укоризненно. — Вы можете за этот месяц как потерять, так и сэкономить несколько десятков тысяч монет. Тем более что ваш чип физиологически, судя по всему, вам такую возможность предоставляет.

— Вы предлагаете за месяц окончить программу Корпуса? — хмыкаю. — А что тогда делают годами остальные несколько курсов? Если так просто в месяц втиснуть годы?

— А мы говорим только об общеобразовательном минимуме, — серьёзно отвечает Бак. — Но именно этот общеобразовательный минимум в основном и отличает Центр от трущоб. И именно он зачастую определяет, будете ли вы в пятизвёздочном отеле постояльцем или уборщиком. Что до остальных курсов и их сроков обучения, то они учатся годами работать с искрами. Что в вашем случае не обсуждается. И с искрами они учатся работать как индивидуально, так и в различных групповых сочетаниях. Вот именно это и требует упомянутых вами сроков. А освоить указанный минимум и сдать его лично я, на вашем месте, угодив сюда, стремился бы любой ценой. — Он пару секунд сверлит взглядом мою переносицу. — Если б планировал чего-то добиться в жизни, разумеется. Впрочем, решать вам. Я предупредил. И учтите, что наш курс официально признаётся всеми и везде. Но по факту, он намного проще и адаптивнее, чем аналогичные массивы знаний в гражданских заведениях.

— Это как облегчённая кола, но по цене и с этикеткой нормальной? — уточняю.

Он молча кивает.

— Блин, точные науки — две пары в день, шесть раз в неделю. Вы надиктовали ещё на четыре пары ежесуточно. Это девять часов в сутки только чистого учебного времени. То есть, только то, что я должен высиживать в аудиториях, чтоб меня допустили к экзаменам. Вне зависимости от того, что многое я могу сдать уже прямо сейчас. — Рассуждаю вслух, нимало не стесняясь. — Но с учётом перерывов, переходов между аудиториями, это все одиннадцать часов.

Он поощрительно кивает и, кажется, даже начинает испытывать лёгкое любопытство.

— Ещё минимум восемь часов в сутки я хотел бы отдавать полигону. — Продолжаю. — Поскольку, даже если я не останусь тут по окончании месяца, лично вы будете точно знать: выполнение указанного норматива возможно на физиологическом уровне. Или невозможно. Вдруг это может быть полезным кому-то ещё, кроме меня… Остаётся шесть часов в сутках, за которые я должен восстанавливаться, есть, спать, готовиться, стирать бельё, мыться и многое другое