Алекс и Алекс (СИ) - Афанасьев Семен

Под общее гробовое молчание, резко побледневший Алекс левой рукой сгрёб со стола разделочный нож с квадратной ручкой и вложил его рукоятью в сгиб локтя правой.

— Остановить кровь? — спросил всё тот же голос от дальней стены.

— Снизить потерю, — просипел новичок в ответ. — Остановят в медпункте, сам не смогу.

Затем он присел, подобрал с пола собственную ампутированную кисть и через четверть минуты в панорамные окна столовой было видно, как он рысит в направлении медпункта.

Глава 18

Честно говоря, в ходе разговора с куратором у меня мелькали опасения насчёт эффективности самого дальнейшего процесса. Ну, бывает часто: говорит человек грамотно и отлично. А вот как доходит до дела…

Был неправ. Сразу после разговора, Бак повёл меня на полигон, куда тут же бегом проследовала обеспечивающая команда.

Мне в первый момент было даже неловко: здоровенные мужики, прислушиваясь к моим пожеланиям, бегали, как наскипидаренные. Куратор сбросил им схему автоматической системы охраны Квадрата, которую он где-то с полицейского ресурса качнул (пользуясь положением). Но когда они расставили обстановку по бумажке, он заставил меня проинспектировать правильность расстановки и внести те изменения, которые существовали в реальности:

— Тут должна быть полная копия нужного участка Квадрата. — Он так и заявил, жёстко глядя на исполнителей. — Если реальная обстановка отличается от бумажной, здесь должно быть то же самое, что в реальности. Если пятый ствол третьей группы там утыкается на критических углах — он должен утыкаться и здесь. Если реле или геркон там перегреваются — они должны перегреваться и тут. Если у них в бетонке есть выбоина, она должна быть и у нас, в том же месте, той же глубины.

А я тогда понял, что его добродушный вид — далеко не единственное его сценическое амплуа (кстати, это слово я услышал чуть позже, на истории мировой культуры).

Я, естественно, откровенно спросил его сразу, как только обеспечивающие отошли работать, а зачем такая скрупулёзность. И не повредит ли это нашим отношениям с рабочими. Он только отмахнулся:

— Проблемами рабочих голову не забивайте. А что до точности трассы… Одно дело, если у нас в Корпусе есть или будут люди без искры, которые проходят все реально существующие системы защиты того же Квадрата. Привязанные к точной копии местности и даже с теми же аппаратными нюансами. И совсем другое дело, если окажется, что степень реальных различий у нас будет отличаться настолько, что трассу не признают тождественной.

А я тогда понял, что сама исследовательская тема в этом заведении намного более актуальна, чем мне стараются показать.

Дальше трассу готовили ещё полчаса или час. Потом, ещё столько же, Бак сверялся уже с собственным списком разночтений (мне деталей не сказал).

Я, пользуясь возможностью, всё это время колупался с аналогом той установки, от которой пострадал первый раз. Причём Алекс влез там во все программы, какие можно (включая алгоритмы смазки подвижных частей).

Когда Бак предложил пробежаться пробно, я только повесил форменную кепку рядом с ним на столбик. На что он удивлённо и одобрительно кивнул, активируя секундомер.

За некоторое время до обеденного происшествия в столовой.

По итогам беседы с новым соискателем в одном из помещений кафедры, подполковник решил не тратить времени на ненужные реверансы и сразу повёл пацана на полигон. Он решил сэкономить время завтрака, чтоб не терять окончательно первого дня — понятно, что на набитый желудок результат будет хуже.

Пацан вёл себя наредкость конструктивно, не ныл и действительно рвался на полосу. Причём не на словах или в демонстративных жестах, а молча, с тягучей тоской поглядывая на поднимаемую технарями обстановку.

Сам, кстати, в свободный час попытался разобраться со стрелковой частью полосы. Бак подумал и не стал ему говорить, что пули будут резиновыми.

Когда мальчишка побежал первый раз, он изо всех сил заставлял себя не напрягаться, не нервничать и вообще наблюдать отстранённо. Чтоб не разочароваться результатом с самого начала.

Не разочаровался. Первые два сектора, видимо, действительно были отработаны до автоматизма и на них проблем не возникло вообще.

В стрелковой части, как и предполагалось, первый залп прошёл мимо. Второй тоже, но подполковник поймал себя на том, что нервничает, как болельщик во время матча, когда перспектива гола своим не вызывает сомнений.

Чудес на свете не бывает, так и в этот раз получилось. Стволы треснули в третий раз, искусственные интеллекты-операторы чудесно владели ситуацией, и пацан покатился по земле, сбитый сразу несколькими попаданиями синхронно (ввиду использования резиновых пуль, Бак снял полицейское ограничение на количество поражений одного организма — тут жизни пацана ничего не угрожало).

— Вы не сказали, что пули будут резиновыми, — угрюмо проворчал пацан, вернувшись на исходный рубеж и отряхивая грязь с формы.

— Я не подумал, что это нужно говорить, — резонно возразил офицер. — Мне казалось, тебе очевидно: у нас нет задачи угробить тебя побыстрее. Наша задача — понять, как пройти трассу.

— Спасибо… Такой вопрос. Какова баллистика этой резины? Есть отличия между тем, как летят эти пули и… — пацан сходу задал правильный вопрос, набирая пару очков (из тысяч возможных) в глазах Бака.

— На такой дистанции для тебя разница не существенна, — уверенно ответил подполковник. — Скажем, она составляет сотые доли процента в проекции твоей мышечной и нервной реакции. Ну что, как на первый раз?..

— Включайте секундомер, — кивнул парень и повернулся в сторону ближайшего имитатора первого забора.

Ближе к обеденному времени, когда я только вошёл во вкус (Алекс, кстати, тоже), куратор скомандовал «Стоп!» и объявил перерыв на обед:

— Я рад, что вам тут нравится, — изобразил он иронию, при этом глядя на меня абсолютно холодными глазами. — Подпишитесь в Системе на этот участок полигона и зарезервируйте его за собой, необходимые для операции допуски у вас уже есть. До конца дня, распишите свой график посещения занятий: жду его от вас до двадцати трёх тридцати. После того, как станут понятны ваши часы, свободные для полигона, забронируйте его там же за собой на всё это время.

— Почему нельзя подписаться и забронировать его вечером, после того, как станет понятно расписание? — честное слово, я не спорил. Хотел только понять и уточнить.

— Формирование новой обстановки — прерогатива совсем небольшого числа людей, — ровно ответил куратор. — А вот желающих позаниматься на любом новом рельефе будет всегда вагон. Вечером вы можете обнаружить, что на нашей обстановке на неделю вперёд прописались совсем другие люди.

— Понятно…

— И на будущее. Давайте уважать друг друга и не тратить попусту времени. Если я что-то говорю, это всегда имеет основания.

Молча киваю в ответ. При этом ловлю себя на том, что кому другому явно ответил бы совсем иначе.

— Далее. Мои извинения, упустил сегодня утром вопрос питания, — продолжает он, залезая рукой в карман.

А Алекс изнутри подсвечивает, что это стопроцентная неправда. Хм, странно. Хотя и несущественно.

— Вот ваши талоны на пищеблок из расчёта на неделю, — он протягивает пачку каких-то бумажек. — Поскольку деньги вам платятся на недельной основе, с этим вопросом будет так же.

Вот тут меня пронимает в очередной раз. Благодарю и уточняю, будем ли сегодня бегать ещё. Бак в ответ хмыкает:

— Алекс. Вы сами планировали заниматься тут не менее восьми часов в сутки. Видимо, включая выходные, так?

Киваю.

— Как вы думаете, у меня есть возможность по восемь часов в сутки уделять вам лично? Ещё и в воскресенье, когда меня ждут жена, дети и кое-какие свои дела?