Партизаны Подпольной Луны - GrayOwl

Да не о том я, дабы не порвать его анус множественными соитиями. Вот отпразднуем Рождество разик, и по опочивальням. Всё равно, порежу, страшно даже звучит, но таки порежу я его слегка, даже не до крови.

А, может, и Квотриуса в таком случае не гонять попусту к дрянной женщине? Ну, это уж, как он сам захочет. Я ему ни в чём препятствовать не стану.

- Гарри позволь мне взять тебя с собой на расчудесную прогулку в местночтимый лесок за ёлочкой. Это - мой подарок тебе на Рождество. Конечно, не главный… Но необходимый, а то какое же Рождество да без ёлочки?

- Х-хорошо, любимый. Ты только отвернись, чтобы я смог одеться.

- А спать со мною ты тоже будешь в одежде? - засмеялся Северус. - Или, может, ещё и плащ накинешь? Тогда как прикажешь ты резать себя?

Северус попытался в очередной раз повергнуть Гарри в смех над собственными фантазиями, такими… ненормальными. Ведь и без того будет больно да ещё как, но Гарри, всё же засмеявшись, ответил:

- Нет, любимый, буду я весь - перед тобой…

Северуса аж перекосило - ведь те же слова, но на совершенно ином языке говорил ему Квотриус! Но Гарри не заметил гримасы на лице любимого и продолжил:

- … Нагим. И ещё просьба - зная, что ты любишь меня, нетрудно предположить, что ты просто ритуально проведёшь по моей коже этим пуго. Но мне нужно, чтобы взаправду была порезана моя плоть, чтобы разрезы кровили, и капли крови падали бы на простыню, окрашивая её белизну каплями теряемой с каждым порезом девственности. Надеюсь, простыню мне позволено переменить на чистую, свежую, о Господин дома? - закончил улыбающийся Гарри, на удивление без ошибок на латыни.

- Гарри мой Гарри, скажи, когда, в какой момент родилась такая красивая и… болезненная и в прямом, и в переносном смысле слова, фантазия? Мне очень нужно знать это, чтобы найти в себе силы поранить тебя.

- О, это было ещё в школе. Я так хотел, чтобы хоть кто-то обратил внимание на меня, что незаметно это желание переросло в жажду надругательства, болезненного, грубого. Но никто… тогда так и не захотел меня. Ни девушка, кроме кратковременнного увлечения мной, но именно, что лёгкого, мисс Чанг, ни парень. Даже слизни… Оу, извини, даже слизеринцы не осмелились надругаться над телом Избранного, боясь тебя, профессора Люпина, ну, не знаю, может, самого господина Директора, а, возможно, боялись раздразнить само Провидение. Я же был под негласным табу тогда. Надо мной висело грёбанное Пророчество. Его не знал никто, кроме нас с господином Директором, но о нём знали все поголовно.

- Я тоже… знал его. Дословно и от первоисточника - мисс Сибиллы. Я был… там во время того, как она говорила не своим голосом. Но «моему Лорду» я так ничего не рассказал. Зол я был на него тогда, очень.

- Тогда откуда же Волдеморт знал о Пророчестве, Северус?

Глава 21.

- Ох, и не рождественская эта тема для разговора. Скажу лишь одно - Волдеморт заставил меня копаться в его огромной библиотеке не только и не столько для того, чтобы распределить по введённой мною нумерации свитки и манускрипты. Он тоже, как и все твои сокурсники в Хогвартсе, знал о Пророчестве, знал, что существует какое-то предсказание, касающееся его почти бессмертной жизни, некоторой угрозе ей. Вот и заставлял… нет, просил меня…

- Волдеморт просил тебя? Он, что, умел просить, ну, в смысле, когда был не Тох`ымом? Уже узнав своё почти подинное имя, а назвал я его Тх`омом потому, что не мог выговорить правильно, ну, ты же помнишь, как я х`ыкал, так вот, как только он узнал, что у него есть имя, а не кличка: «С иными глазами», он та-а-к возгордился, словно родился заново. Я вот, например, вспомнил же сам, что меня зовут Гарри и даже фамилию вспомнил, хоть и выговаривал с трудом…

- Тоже х`ыкал?

Северус не удержался и рассмеялся. Так по-детски смешно говорит этот его любимый юноша, словно не молодой человек, образованный, закончивший (ну, почти закончивший) лучшую во всей магической Британии школу волшебства и магии - Хогвартс, а как одиннадцати-, ну, хорошо, двенадцатилетний подросток. Со всеми этими словами - паразитами, вроде : «ну», «так вот», «ты понимаешь», «ты помнишь» и прочими выраженьицами. Сразу чувствуется, юноша ещё не вырос духовно, да и когда, и где было ему расти? Будучи ребёнком - рабом у х`васынскх`? Требуется развивать его, а не спать с ним, это же только гнусное дело развращения!

Но раз Гарри так полюбился Северусу, что тот даже почти согласился (прямого согласия-то он пока не давал) порезать Гарри кинжалом, причинив ему боль, о которой тот только и делает, что мечтает, знай, это - Любовь, с ней рядом Амур крыльями машет. И Любовь обоюдная, сильная, но слишком страстная у Северуса и слишком трудная для понимания - у Гарри. Потому-то и не сошлись они до сих пор, а попытка доставить друг другу удовольствие, считай, провалилась.

Северус опять отвлёкся. То ли он устал от каждодневных, словно зарядка, занятий любовью с Квотриусом? То ли устал он от этого гнусного мира, и ему всё больше хотелось отречься от него или построить новый мир без голодных и рабов - истинная мечта каждого уважающего себя мага? Сам Снейп не знал ответа на эти, действительно, трудные вопросы. А кто же, кроме него, мог дать ответ?

О, такой человек был. И это Квотриус. Квотриус, читающий мысли брата на расстоянии, словно книгу. Квотриус, аппарировавший в комнату Гарри. Квотриус, пришедший без спроса, тут же схвативший Северуса за руку и, ощутимо дёрнув за неё, поднял Северуса с так и не перестеленного ложа Гарри.

- Мне нужно встретить праздник сегодняшним уже наступившим вечером и ночью с Гарольдусом. Пойми меня, Квотриус. Этот праздник появился в христианском календаре только около сотни, а, может, и меньше лет тому.* А в нашем с Гарольдусом времени это - самый любимый праздник всех британцев - и волшебников, и простецов-магглов.

- И что же это за праздник такой? Первого совокупления?!

- Не греши против чужих богов, Квотриус, звезда моя, лампада души моей, розан, расцветший в сердце моём…

- А это ещё что за новизна появилась в обычном ласковом перечислении, кое даруешь мне ты, воистину сребряноокий Северус мой? Неужли придумал ты сам сравнение с каким-то цветком, схожим по названию с розою? Но как выглядит роза? И что такое розан? Ничего этого не ведаю я.

- Вот, посмотри у меня в голове, сейчас я представляю розу. Она нравится тебе, о биение сердца моего, кое в ладонях твоих, Квотриус?

- Я думал, полагал, что она должна быть тёмно-красною, почти сизою.

Но ошибся я. Никогда не видывал я цветка прелестнее.

- Вот розан, видишь его?

- О, как прекрасен куст сей, окроплённый цветами множественными!

- Тогда взгляни на себя в моём понимании. Это - орхидея, чрезвычайно капризный в домашнем содержании цветок дальнего Юго-Востока, столь дальнего, что и представить ты себе не можешь. Но уж, если начинает этот диковинное создание цвести, то и не остановишь его. Будет круглый год усыпана цветами и бутонами. Какова она тебе?