НАЁМНИК - Игорь Ревва

— Я уверен в этом, ― кивнул Ближайший.

— Мы не можем начинать войну с Межзвёздной Империей Людей, ― медленно проговорил Высший. ― Если мы поступим так, то против Великого Единства выступят свободные планеты ― Кассилия, Ксион и Альгатир. Я уверен, что и Каилишская Ассоциация не упустит такой возможности ― предложить свою помощь людям в войне против нас. И мы окажемся противниками всей разумной галактики. Будет ли это разумным?

— Рано или поздно вся разумная галактика сама окажется противником Великого Единства, ― возразил Ближайший. ― И это тоже не будет разумным.

Высший закрыл глаза и поднял лицо к потолку.

— Мы не можем начинать войну, ― снова произнёс он. ― В вечности есть знание о прошлой войне, которую вёл Таир.

— Это было много тысячелетий назад, ― осмелился напомнить Ближайший.

— Река времени не властна над памятью вечности, ― возразил Высший. ― Когда ты сам станешь Высшим, ты это поймёшь. Потому что тогда у тебя будут знания вечности.

— Я очень не хочу, ― заявил Ближайший, ― чтобы Великое Единство само стало достоянием вечности.

— Иного выхода нет, ― Высший не открывал глаз. ― Либо Таир станет достоянием вечности, либо он станет достоянием Вечных. В прошлый раз Свободным повезло. На этот раз... Я не уверен, ― закончил он.

— Ты предлагаешь?.. ― Ближайший замолчал, не договорив фразы до конца.

— Анкор необходимо уничтожить, ― слова эти прозвучали спокойно. Но когда Высший открыл глаза и посмотрел на Ближайшего, тот понял насколько тяжело далось ему это решение.

— Анкор должен быть уничтожен, ― повторил Высший. ― Лабиринт, несущий горе и страдание, должен перестать существовать в галактике.

— Там много разумных, ― сказал Ближайший.

— Да, ― подтвердил Высший. ― Если бы не это, я приказал бы уничтожить Анкор очень давно.

— Что изменилось сейчас? ― в голосе Ближайшего прозвучала тревога. Разумных в Лабиринте меньше не стало. И преступление перед вечностью остаётся преступлением. Но Ближайший догадался, что ситуация изменилась настолько, что сейчас уже преступление перед вечностью меркнет на фоне того, что становится возможным впоследствии.

— В Лабиринте много разумных, ― медленно произнёс Высший. ― Но теперь уже в Лабиринте кроме них будут и Вечные.

По рядам охраны прокатился вздох. Все таирцы хорошо понимали, что это значит.

Вечные. Существа, едва не погубившие Свободных, как расу. Только униженное существование (точнее будет сказать ― прозябание) на крошечном спутнике позволило таирцам выжить. В течение тысяч лет они с тоской и болью смотрели в небо, ожидая пока Таир ― их родная планета ― снова станет живой.

Обледеневшие материки, промороженные до самых невообразимых глубин моря и океаны, ледяной ветер и снег, снег, снег... Это было следствием войны с Вечными, которые посчитали, что Свободные, не подчиняющиеся им, могут быть опасными. И Таир был лишён жизни.

Тысячи лет скудного полуживотного существования, строжайший контроль рождаемости, отчаянные попытки сохранить хоть крупицу знания, оставшуюся им от предков ― так жили Свободные до тех пор, пока Таир не начал оживать. А потом ещё тысячи лет, понадобившиеся для того, чтобы горстка Свободных смогла вновь заселить Таир и превратиться в цивилизацию, начавшую опять мечтать о Великом Единстве всей галактики. Но и сейчас ещё Свободные не достигли той ступени, с которой их спихнули вниз безжалостное оружие вечных и их непомерная жестокость. И Великое Единство по-прежнему остаётся всего лишь мечтой. И как теперь понимал Ближайший ― мечтой несбыточной.

— Вечные... ― прошептал Ближайший.

— Вечные уже есть в Лабиринте, ― сказал Высший и снова прикрыл глаза. ― И может быть, уже сейчас поздно что-либо изменить. Я знаю, что ты дал приказ Свободным, находящимся на Анкоре. Чтобы они помешали свершиться неизбежному. Но эти Свободные не успеют. Как не успеют и другие Свободные, которым ты приказал войти в Лабиринт... Бесполезно...

Ближайший молчал.

— Готовьте флот, ― тихо проговорил Высший. ― Весь флот Свободных. Все корабли, сколько их есть, должны будут выступить к Анкору. Звезда будет уничтожена, и в пламени погибнут и Лабиринт, и те несчастья, которые он несёт.

— Высший... ― едва слышно произнёс Ближайший. Ему показалось, что пол под его ногами качнулся.

— Таир начинает войну против Лабиринта, ― громко объявил Высший.

— А люди?..

— Таир начинает войну против людей, ― так же громко объявил Высший и взгляд его сделался жёстким. ― Таир начинает войну против Межзвёздной Империи Людей!

— У них будет много союзников, ― Ближайший напомнил Высшему его же недавние слова.

— Таир начинает войну против галактики, ― еле слышно ответил Высший, снова прикрывая глаза. ― Таир начинает войну против Вечных...

Глава четвёртая.

ЛАБИРИНТ

С рассветом группы, находившиеся у ворот Лабиринта, начали подавать признаки активности. Та большая группа ― с двумя вооружёнными «Драконами» альгатирейцами ― перебралась поближе к воротам и все с нетерпением ожидали восхода. И едва над горизонтом возникла ослепительная полоска поднимающегося Анкора, группа в полном составе направилась к воротам.

Проводив их взглядом, Кирк подумал, насколько сильно им самим будут мешать в Лабиринте бесполезные бластеры. Но не бросать же их тут ― оставишь, а как потом возвращаться на «Звезду Победы»?

Ещё одна группа вошла в Лабиринт. Потом ещё одна. Теперь из оставшихся ближе всех к воротам находилась группа Кирка.

— Пошли, ― приказал Кирк, поднимаясь на ноги и направляясь к воротам.

Лабиринт, подумал Кирк, делая шаг в овальное отверстие в радужной пелене защитного экрана. Лабиринт...

Первое, что они увидели, ступив в пространство Лабиринта, была птица. Громадная тёмно-серая птица, покрытая широкими, плотно прилегающими к телу перьями. Она сидела на куче неопрятного тряпья метрах в двадцати от них и с любопытством глядела на неожиданных гостей своими маленькими зелёными глазами, слегка склонив набок голову.

— О! Птичка! ― радостно воскликнул Партиони. ― А говорили, тут жизни нет!

Птица расправила большие ― метра три в размахе ― крылья, затем сложила их за спиной, выгнула шею, несколько раз клюнула кучу тряпья, на которой восседала, и широко раскрыв клюв задрала его вверх, проглатывая какой-то окровавленный комок. В клюве птицы отчётливо были видны острые зубы, а на крыльях Кирк успел заметить обрамление, в виде коротких и хищно изогнутых когтей, перемазанных чем-то тёмно-красным.

— Тьфу, гадость какая! ― поморщился Партиони.

Только сейчас стало понятно, что это за куча тряпья, на которой устроилась птица. И только сейчас они заметили рядом с этой кучей длинное копьё, которое не помогло его владельцу избежать своей участи.

Неизвестно, послужила ли эта птица причиной смерти человека (или чужого ― теперь уже не разобрать), или же она просто воспользовалась обстоятельством, но зрелище было отталкивающее.

— Пошли, ― тихо сказал Кирк. ― Нужно найти какое-нибудь укрытие, где мы сможем поговорить...

— Вон там, ― Тенчен-Син махнул рукой вдоль улицы, ― через триста метров будет дом, в котором я уже останавливался. Там безопасно.

— Если там сейчас свободно, ― проворчал Рогов.

— Там будет свободно, ― нехорошо усмехнулся Тенчен-Син и вопросительно посмотрел на Кирка.

— Пошли, ― решил Кирк, и Тенчен-Син, кивнув, зашагал в указанном направлении.

Кирк впервые оказался в Лабиринте. То, что тут называли улицами, действительно было похоже на самые обыкновенные улицы в каком-нибудь городе на планете индустриального типа. Мостовая была вымощена прямоугольными плитами, плотно подогнанными друг к другу. Стены домов облицованы такими же плитами, но гораздо меньшего размера. Сами же дома были в основном двух― и трёхэтажные, хотя где-то впереди и можно было разглядеть возвышающиеся над городом колонны более высоких зданий. Окна в домах были застеклены... когда-то. Сейчас оконные провалы щерились осколками запылённых стёкол, и Кирк вдруг подумал, что этот город очень похож на человеческий. Невозможно было отвязаться от мысли, что его строили не люди, а Предтечи... Впрочем, что мы знаем о Предтечах, подумал Кирк. Может быть, они не очень-то и отличались от людей?..

Силового поля защитного экрана видно не было ― изнутри оно казалось прозрачным ― и восходящий Анкор заливал своими алыми лучами всё вокруг. Дальше, километрах в двух отсюда, над домами бугром торчал радужный пузырь силового поля второй зоны, куда теперь и предстояло идти.

Дом, куда привёл их Тенчен-Син, располагался прямо за поворотом, на пересечении внешней улицы и узенького переулка, уводящего вглубь первой зоны. Входная дверь ― массивная, тёмного и неопределённого цвета ― была закрыта и к ней вели несколько обыкновенных ступенек. А на ступенях лежали останки двух скелетов, человеческого и альгатирейского ― Кирк узнал чужого по вытянутому черепу. Среди выбеленных временем костей ржаво темнели две коротких толстых стрелы.