Эффект преломления - Диана Удовиченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По этой причине он и назначил аудиенцию в малом кабинете, без свидетелей. Сейчас, глядя на аскетическое, изрезанное морщинами лицо Форгача, король взвешивал все возможные выгоды и убытки.
Ссориться с евангелистами ему не с руки. Но ведь и с Церковью отношения портить не годится. Святые отцы забирают в Европе все больше власти, теперь даже монархи должны их опасаться.
Франсуа Форгач — опасный человек, интриган до мозга костей. Поручить ему расследование дела Эржебеты Надашди-Батори — значит обречь графиню на гибель, виновна она или нет. А если невиновна? Евангелисты будут недовольны.
С другой стороны, эта история могла бы помочь приструнить евангелистов и показать народу, какими чудовищами они бывают. Нельзя же бесконечно с ними заигрывать. И еще одно: графиня сказочно богата, а войны с Османами опустошают имперскую казну…
— Что ж, — сказал он наконец. — Пожалуй, надо с этим разобраться.
Маленькие глазки Форгача блеснули торжеством.
— Но графиня Надашди — лицо светское, — продолжил король, — а значит, и расследование должен вести светский человек. — Заметив, как вскинулся кардинал, собираясь возразить, Матиас поднял руку в знак того, что еще не договорил. — Она венгерская аристократка, значит, это дело палатина Венгрии.[21]
Франсуа Форгач поклонился, выражая покорность. Тем не менее мягко заметил:
— Ваше величество, Дьёрдь Турзо — безусловно, человек благородной души. Но ведь он был другом покойного Ференца Надашди. И потом, все знают, что герцог Турзо питает… пагубную страсть к графине. Церковь даже подозревает, что Турзо находится под воздействием колдовских чар Эржебеты Надашди.
— Это уже слишком, дорогой Франсуа, — рассмеялся Матиас. — Вы верно заметили: герцог Турзо — благородный человек. Женатый на молодой красавице, напомню. К тому же он безоговорочно предан короне, и ничто не помешает ему выполнить повеление короля. Итак, передайте палатину, я поручаю ему расследование дела графини Надашди-Батори.
— Когда ждать приказа? — спросил Форгач. — Я сразу отвезу…
— Передайте на словах, — небрежно уронил король и встал, давая понять, что аудиенция окончена.
Пусть будет тайное расследование. В любом случае, чем бы оно ни закончилось, Габсбурги останутся ни при чем. Потом Матиас поговорит с палатином с глазу на глаз и решит, что делать дальше. Да уж, ну и хлопотное наследство досталось ему от братца Рудольфа.
Довольный собою, король позвонил с колокольчик.
— Пусть подадут завтрак сюда.
У него еще много дел. Надо написать несколько писем, прочесть проекты законов…
Матиас был мудрым правителем. Он всесторонне обдумал историю графини Надашди, учел все мелочи. И только о погибших в Чахтице девушках ни разу не вспомнил.
Замок Биче, октябрь 1609 года от Рождества Христова
Вторые сутки на замковой кухне жарились мясо и рыба, варились самые изысканные соусы, пеклись пироги. Вокруг них суетились тридцать лучших поваров империи, выписанных из Вены за огромные деньги.
Вторые сутки слуги сбивались с ног, начищая дорогую мебель, расстилая в комнатах роскошные ковры, драпируя стены редкими тканями.
В большой танцевальной зале настраивали инструменты выписанные из Милана музыканты. Там же готовился сыграть и цыганский оркестр.
Палатин Венгрии герцог Турзо выдавал замуж единственную дочь Юдиту. Долго Дьёрдь подыскивал достойного жениха для своей красавицы, отвергал претендента за претендентом. Наконец остановился на Андраше Якучике, графе Урсатич и Прескач из Верхней Венгрии.
Юдита была самой видной невестой Венгрии — красива, вся в покойную мать, богата — об этом позаботился отец, знатна, умна… Так пусть вся Европа видит, как гуляют на свадьбе такой девушки! Пусть все знают, как богат палатин Венгрии.
Десять тысяч флоринов потратил Дьёрдь на подготовку к свадьбе. Еще столько же собирался раздать после празднества нанятым поварам, солдатам, лакеям и музыкантам. А уж о том, сколько приданого было дано за Юдитой, ходили легенды.
Несколько месяцев шла подготовка к торжеству. И вот этот день наконец настал.
Четыреста гайдуков в форме цветов Турзо стояли вдоль всей дороги, вытянулись во фрунт, встречая именитых гостей. Приглашенные съезжались со всей империи и из-за ее пределов. Моравия и Богемия, Польша и Трансильвания — отовсюду ехали именитые особы, чтобы присутствовать на грандиозном событии.
Королевские посланцы и принцы, епископы и прелаты, сановники и парламентарии — сотни гостей, тысячи слуг…
Прибыл и нежеланный гость — кардинал Франсуа Форгач, ненавидевший евангелистов. Дьёрдь знал, что этот человек мечтает о месте палатина и старается сделать все, чтобы отправить Турзо в опалу. Тонкий интриган, Форгач только и делал, что совершал подлости, предавал, распускал клевету, оправдывая это интересами Церкви. Однако он был вхож к королю Матиасу, и с этим приходилось считаться.
Наконец началась долгожданная церемония.
Платье невесты стоило две тысячи флоринов — сшито было из тончайшего кружева, украшено сотней крошечных розеток, в каждой из которых поблескивал бриллиант. Жених не сводил с Юдиты восхищенных глаз, он давно был влюблен в девушку — сегодня сбывалась его заветная мечта.
Одежда молодой жены Турзо, красавицы Эржебеты Чобор, тоже сияла драгоценными камнями. Дьёрдь ни в чем не отказывал юной очаровательной супруге, которая была лишь тремя годами старше его дочери.
После венчания гостей пригласили в большую обеденную залу. Всю ее занимали столы, ломившиеся от угощений и крепких венгерских вин. В центре сидели молодые, по обе стороны от них — родители, дальше уже гости, в зависимости от знатности, богатства, дружбы с хозяином.
Дьёрдь усадил кардинала Форгача рядом с собою — привык держать врагов на виду. К тому же кардинал шепнул, что имеет поручение от короля.
Когда прозвучали первые здравицы в честь молодых, выпитое вино ударило в головы, а зала наполнилась звоном бокалов, чавканьем, смехом и песнями, Франсуа Форгач произнес:
— Король передал: вы должны провести следствие по делу графини Эржебеты Надашди, урожденной Батори. Его величество желает знать, что происходит в принадлежащих ей замках и насколько в этом виновата графиня Надашди-Батори.
Дьёрдь спокойно выслушал, поднял кубок:
— Здоровье молодых!
— Здоровье молодых! — поддержал Форгач.
Он тоже взял кубок, но лишь сделал вид, что отхлебнул: придерживался аскетического образа жизни, считая, что только лишения приближают человека к Богу. Оглянулся и негодующе поджал тонкие губы. Душа его протестовала против чревоугодия, которому предавались вокруг все эти венгерские еретики.
Дьёрдь жевал сочное мясо, отламывал от краюхи хлеба большие куски, макал в соус, отправлял в рот. Но не чувствовал вкуса. Глотал крепкое вино, жадно, так что алые струйки стекали по бороде. Но не пьянел.
Он давно ждал этого момента. Знал, что когда-нибудь ему придется исполнить долг верховного судьи. Кто ж еще покарает преступления графини, как не палатин Венгрии?
Но как же страшно ему было сейчас, как горько… и горечь эту не смывало терпкое вино.
Конечно, Эржебета была среди приглашенных. Ради старого друга графиня нарушила добровольное отшельничество, приехала в Биче. Сейчас она сидела почти напротив Турзо, чуть левее. Дьёрдь наклонился вперед, взглянул на нее. Ровная спина, гордая посадка прекрасной головы, бледное нежное лицо с гладкой кожей. Поймав его взгляд, Эржебета чуть заметно улыбнулась.
И конечно, как и везде, где она появлялась, за ее спиною шептались: ведьма, колдовство, женщина не может в ее возрасте оставаться такой юной…
Это странно, думал герцог. Он в пятьдесят два — развалина, она в сорок девять — все так же молода и красива. Как будто и не было этих тридцати четырех лет. Она выглядит ровесницей своей старшей дочери Анны. Быть может, и вправду колдовство?..
— Я понимаю, герцог, — говорил между тем Форгач, и голос его звучал вкрадчиво. — Вы чтите память друга. Но ведь вы благородный человек. Решайтесь. Честь…
— Довольно. — Дьёрдь повернулся к кардиналу, уставил на него тяжелый взгляд покрасневших от вина глаз. — Иначе я подумаю, ваше высокопреосвященство, что вы сомневаетесь в моей чести и благородстве.
— О, герцог, — морщинистое лицо Форгача расплылось в сладкой улыбке. — Я и не намеревался…
— Где приказ его величества об аресте графини?
— Приказа не будет. Его величество желает, чтобы следствие было тайным. Только вам самому, палатину Венгрии, предстоит решить, следует ли арестовать графиню Надашди, найти доказательства. А уж потом… Степень ее вины и наказание определит суд.
В голосе кардинала звучала едва заметная нотка угрозы. Дьёрдь прекрасно понимал, что значили его слова. Если король будет недоволен, Форгач сделает все возможное, чтобы обратить монарший гнев против палатина Турзо. Дьёрдь не держался за чины и титулы, но замена его Форгачем означала бы новый виток преследования евангелистов, новую войну в Венгрии. Этого он не мог допустить.
