Смерть пришельцам. Южный фронт - Максим Хорсун

Скорость была – ого-го, Степан ощущал ее каждой клеткой тела, хотя из грузовой кабины нельзя было увидеть, как проносятся за бортом монотонные степные пейзажи. Он, как ему и было предписано, сидел в дальнем углу, подперев каблуком контейнер, занимающий почти весь объем внутри летуна.

Зачем отправлять драгоценный летательный аппарат с людьми, жизнь которых, быть может, и не столь драгоценна, но тоже кое-что значит, в тыл врага, если можно уничтожить потенциальную цель баллистической ракетой с ядерной боеголовкой? Степка до последнего момента полагал, что именно таким образом в Ростове был взорван астропорт пришлых вместе с большинством «блюдец», что сделало возможным сегодняшнее наступление. Оказалось, что не все так просто. После инцидента на Луне, когда «Мечта» чуть было не сорвала вторжение на Землю, пришлые серьезно подошли к противоракетной обороне своих ключевых объектов. У людей, к сожалению, не было средств доставки ядерных боеголовок, способных гарантированно пробиться через вражескую сеть ПРО.

Кроме трофейных «блюдец».

И одно из них в этот момент все дальше уносилось за линию фронта в глубь вражеской территории, неся на борту контейнер с мегатонной боеголовкой.

Капитан Слюсарь сидел в передней части кабины, прямо за его спиной находилось кресло пилота. Зураб и Саша расположились по обе стороны контейнера, а Степан – позади всех. На груди каждого были пристегнуты крест-накрест ремни, все облачились в камуфляжную форму и просторные пыльники, по цвету неотличимые от пожухлой травы. В клипсах, вкрученных в переборку «блюдца» технарями СМЕРПШа, были закреплены автоматы.

Степка перевел взгляд на капитана: на голове у капитана были наушники с микрофоном, в руках – тонкий, похожий на зеркало экран, на который поступало изображение с внешних телекамер и данные радиолокации. И хоть до цели было еще далеко, капитан сосредоточенно вглядывался в сгущающийся за бортом мрак.

Слюсарь сказал, что в Ростове взорвали бомбу в двадцать килотонн: чтобы избежать излишних разрушений и серьезного радиоактивного заражения города, который планировалось отвоевать в ходе ближайшего наступления. В прицеле была только вражеская инфраструктура. Фактически же мощность взрыва оказалась и того меньше, потому что урановый заряд успел прореагировать лишь на две трети. Три человека, которые были на борту «блюдца» во время Ростовской миссии, испарились вместе со своим летуном в адском горне термоядерного пламени. Наверное, их представят к званию Героя Советского Союза, само собой – посмертно.

К предполагаемому маяку пришлых капитан Слюсарь и его подчиненные везли куда более опасную «посылку», чтобы сделать все наверняка. И, быть может, не входя в зону действия ПВО. Долбануть с безопасного расстояния, а чудовищная взрывная волна, световое излучение, радиация и электромагнитный импульс – словно четыре всадника Апокалипсиса – превратят в радиусе десяти километров любое сооружение в оплавленный шлак.

Это был самый легкий и верный вариант получить Звезду Героя посмертно. Степан мысленно ставил себя на место отца и пытался вообразить, что бы чувствовал он сам, отправляя на такое задание своего сына. Черт его знает… Безусловно, паршиво было бы на душе, учитывая, что они только-только «воскресли» друг для друга. Но не стоило слишком все драматизировать. Не в бирюльки играют, война есть война.

Был еще и второй вариант. При очень большом везении и еще большем старании этот план подразумевал возможность вернуться живыми. Для этого нужно будет выгрузить боеголовку и просто включить таймер. Ну, как сказать – просто… Просто – да не очень. Приземлить «блюдце» вблизи цели, желательно – на возвышенности, разгрузиться, включить автоматику и постараться убраться из зоны поражения. На все – считаные минуты. Само собой, если им на хвост сядут вражеские перехватчики, то приземлиться возможности не будет. Если же наземные силы пришлых успеют добраться до боеголовки и обезвредить ее – элементарно повредив, – то миссия полетит коту под хвост, что тоже допустить никак нельзя…

Но пока все надеялись на лучшее.

– Зачем они пришли? – спросил Зураб, глядя в пустоту. Выловленное в реке «блюдце» лазутчиков летело почти бесшумно, и сидящие вокруг контейнера бойцы могли, если бы им захотелось, переговариваться шепотом.

– Ты чего? – буркнул капитан, не отрывая взгляда от экрана.

– Ну, пришлые… Мы ведь не нападали на них, – проговорил солдат. – «Мечта» взорвалась на нашей Луне, а не на их планете.

– Не занимайся ерундой, Гириян, – ответил капитан. – Пришли – и пришли. Наша задача – выставить их вон. Да так, чтоб больше и носу к нам не совали.

– Мы ловим их шпионов – людей или «бэка», но те всего лишь «шестерки», которые знают только свой участок работы, – продолжал Зураб. – Должна же быть у пришлых какая-то цель.

– Уничтожение всех людей, – подсказал со своей стороны Саша.

– Не. – Зураб отмахнулся. – Можно подумать, конечно, что пришлые – какие-то фашисты космические и они очищают планеты от неполноценных, по их мнению, аборигенов. Но это, наверное, неверно. Так мы просто обвиняем их, нелюдей, в своих человеческих грехах. – Зураб подождал, спорить с ним никто не собирался, да и поддерживать разговор не особенно хотелось. – Может, это научный эксперимент… Может, наказание за то, что мы когда-то совершили или же совершим в будущем… Может, попытка повернуть развитие человечества в другую сторону… Может, они нас укрощают, словно мы тигры, чтоб потом заставить носить в зубах тапочки…

– Может, Гириян, – ответил капитан, не поднимая глаз.

– Зураба, видно, «говорун» разобрал. – Саша негромко рассмеялся.

– А кто-нибудь пытался вести переговоры с пришлыми? – спросил из своего темного угла Степан.

– Они не ведут переговоров, – ответил Саша. – Такое впечатление, что им вообще неведомо это понятие. С другой стороны, они очень многое о нас знают, поэтому сомнительно, как по мне, что они не знают о роли парламентариев.

– Да что они могли бы нам сказать? – все так же глядя в экран, отозвался капитан. – Земляне, извините, но мы вас искореним? Мужики, эти паскуды летели через космос с другой звезды не для того, чтоб вести с кем-то переговоры! Если они поставили перед собой задачу уничтожить нас, то никакие дары аборигенов не заставят их передумать.

– Вот, значит, как ты считаешь, командир, – протянул печально Зураб. – А ты что думаешь, новенький? Говорят, ты уже имел дело с пришлыми.

– Что я думаю… – Степан замолчал, собираясь с мыслями. В тот момент он больше беспокоился, чтобы не закашляться. Подушечкой большого пальца он потирал мизинец, ставший вдруг сухим и негнущимся, как стебель прошлогоднего бурьяна. – Зуб я на них имею, товарищи, – сказал он наконец. – И батя мой имеет зуб. Давайте просто сделаем, что должны сделать, очень уж хочется, чтоб они умылись своей кровью.

– Что-то ты слишком спокоен для салаги, – заметил Зураб. – Не боишься, что придется подрываться?

– Нет. – Степан слабо улыбнулся. – Я всегда мечтал послужить Отечеству. Я думал, его больше нет у меня. А оказалось, что есть. И оно стоит того.

– Свистишь. Ни барышню больше свою не увидишь, ни товарища полковника. Разве не страшно?

– Зураб, ну что ты прицепился как банный лист? – встрял Саша. – Или обидно, что ты боишься, а кто-то – нет?

– Да, я боюсь, – признал Зураб. – Но мне обидно не от этого. Обидно, что я стану прахом, не получив ответы, – сказав это, он замолчал, снова уставившись в пустоту.

Саша похмыкал, потом проговорил с сомнением:

– А в таких случаях редко когда на каждый вопрос находится ответ. Ты не беспокойся: пройдет время, и историки разберутся. Главное, чтоб это были историки людей.

«Блюдце» начало поворот. Степан услышал, как заскрипели ремни, перетягивающие ему грудь. Экран в руках капитана засветился синим, на лицо Слюсаря лег блик.

– Проходим рядом с укрепрайоном врага, – сказал капитан. – Выглядит как огромная светящаяся снежинка. Интересно, что у них здесь… Ожидаемое время до цели – одиннадцать минут. Перехватчиков пока нет.

Саша похлопал ладонью по переборке за спиной.

– Это же шпионская лохань, ребята. Авось проскочим через ПВО.

– Ну… не будем загадывать. – Капитан повертел экран, потом поднял взгляд. – Я тоже, например, боюсь. Хочу вернуться и поучаствовать в освобождении Ростова. А ежели бог даст, то и других городов. Слышал, Стариков?

– И я хочу еще повоевать, – ответил Степан, а потом прикоснулся языком к ране в уголке рта. Язва образовалась несколько секунд назад: пересохшая кожа лопнула, выступила соленая лимфа. Кашлять захотелось так, что Степка не смог утерпеть: плотно прижал ко рту рукав пыльника и заперхал. Бойцы невольно посмотрели в его сторону, наверное, решили, будто это захрипело в двигателях «блюдца». От кашля лопнул и второй уголок рта. Степка опустил руку и зашмыгал носом, стараясь не встречаться с ребятами взглядом.