Чудо-юдо, Агнешка и апельсин - Ганна Ожоговская

— То-то и оно. Я тоже подумал. А то идет такой молчун — и ни мур-мур. Агнешке вроде это тоже не понравилось. Один раз она остановилась и хотела забрать у него портфель, а он не отдал, пока не дошли до наших ворот.

— Они тебя видели?

— Видели. Я шел сзади, а когда они остановились у ворот, прошел мимо них. Агнешка покраснела. Наверное, стыдно стало, что с такой жердью водится.

— А он?

— Он? Он ничего, но я как посмотрел на него, он тут же спиной повернулся.

— Хм! — хмыкнул Витек, не зная, что бы еще такое сказать, и удивляясь, отчего Михала так беспокоит эта «жердь».

— А я тебе говорю: не «хм», а надо нам навести порядок в этом деле, понял?

— Ничего не понял.

— Земля сто раз перевернется, пока ты сообразишь, что к чему. Агнешка тебе помогала? Помогала. По математике тебя подтянула? Подтянула. А как портфель ей носить, так тебя нет, да?

— Да, но…

— Какие там «но», ты слушай, что я тебе говорю: с завтрашнего дня никаких «жердей», никаких «фитилей». От кошки рожки! Портфель Агнешке мы сами будем носить. Мы, и никаких гвоздей! Понял?

— Мы? Значит, ты тоже?

— Тоже. Но я только ради тебя. Если ты сам против этой дылды сунешься, тебе может не поздоровиться. Согласен? А против меня он сразу скиснет. Факт.

— Но… но ты же сам говорил, что носить портфель — это…

— Я говорил о Гражине. Какой-нибудь девчонке из нашего класса я нипочем не стал бы носить, понял? Агнешка — совсем другое дело. Она живет вместе с нами, дружит с нами, верно? И в учебе нам помогла; конечно, помогла тебе, но ты мой друг, значит, вроде бы как и мне. Ясно?

— Ясно-то ясно, но только раньше ты по-другому говорил. Раньше ты говорил, что только дурак…

— «Раньше, раньше»!.. Мало ли что я раньше говорил. Я же не осел. Это только осел, как упрется, так и ни с места — никогда не меняет мнения. Человек — другое дело. А тут речь идет о нашей чести, сечешь?

— Ну-у-у да, конечно, оно верно, — начал сдаваться Витек.

На следующий день они поджидали Агнешку возле школы, и, как только она вышла, Михал решительным движением взял у нее из рук портфель и как ни в чем не бывало зашагал рядом с растерявшейся от неожиданности девочкой, кивком головы показав приятелю, чтобы он шел по другую сторону от нее.

Витек несколько раз оглянулся, не видно ли где-нибудь поблизости соперника, но вокруг все было спокойно. Правда, некоторые одноклассницы Агнешки многозначительно улыбались, а одна из них даже насмешливо фыркнула:

— Смотрите, Агнешка пользуется успехом!

— Обтирайся по утрам холодной водой, — отпарировал Михал, — быстро от зависти излечишься.

— Михал, Михал, перестань! — Агнешка была явно недовольна. — Опять цепляешься?

— Я? Ты что, оглохла? Она первая начала. Я только ответил. А этот твой… вчерашний, кто такой?

— О ком ты говоришь?

— Ну, о том, что портфель тебе носит.

— Ах, этот! Это Олек, брат Боженки из нашего класса. Он учится в девятом классе.

— В девятом? А я думал, в одиннадцатом. Такая дылда?

— Ему только шестнадцать, но он спортсмен.

— Спортсмен? — Михал был неприятно удивлен. — Первое место в гонках на ходулях занял?

— Об этом я не слышала, — улыбнулась Агнешка, — а вот своя байдарка у него, правда, есть. Он обещал меня покатать как-нибудь в воскресенье.

— Врет, наверно, воображала! — разозлился Михал. — Ты поменьше его слушай.

— Почему?

— А потому, что у него или вообще нет никакой байдарки, или он тебя утопит, и привет!

— Есть, есть. Он мне показывал. И не утопит — я хорошо плаваю. А он и подавно.

— Ты видела?

— Боженка говорила.

— Говорить каждый может. А что же он сегодня не пришел? Испугался?

— Что ты болтаешь? Почему испугался?

— А что же он к школе не пришел?

— Их класс поехал на экскурсию в Казимеж.

— Да-а-а? — У Михала вытянулась физиономия. — Ну ничего, мы еще с ним встретимся.

Однако в последующие несколько дней все складывалось как-то так, что «встретиться» им по разным причинам не удавалось: то у Агнешки уроки кончались раньше, чем у Витека и Михала, то их класс после уроков шел на выставку, а один раз Витек взбунтовался и отказался ждать у школы Агнешку.

— Стой тут один, если тебе хочется, — заявил он.

— Чудак, я же для тебя стараюсь!

— Для меня?! — Витек решил, что ослышался.

— Факт, для тебя. Изо всех сил стараюсь сделать из тебя человека, а ты спасибо не скажешь. Что ты значишь один? Ничего! Ноль, ноль без палочки, круглый ноль! Наверно, до сих пор бегал бы вприпрыжку со своим Генеком и в классики с ним играл. Одно слово — пацан! А с нами, со мной, значит, и с Агнешкой, ты, можно сказать, стал на парня похож.

— А может, хватит для этого и тебя одного, без Агнешки?

— Нет, одного маловато. Тут один раз я слышал, по радио передавали: «По мере возмужания у юноши проявляется все больший интерес к девушкам». И точно, ты видел: «жердь» проявляет интерес к Агнешке. А мы что? Хуже, что ли? Подумаешь, велика важность — до девятого докарабкался!

— Хм! — Витек начинал уяснять смысл и значение некоторых, казалось бы, несущественных явлений. — Но… ведь он… ведь Агнешка… Давай лучше будем косить портфель какой-нибудь другой девчонке. Вон их в классе сколько! Еще спасибо скажут.

— От кошки рожки! — прервал его Михал. — Непрактичный ты человек. Посуди сам: какой смысл таскать портфель какой-нибудь девчонке, которая живет за сто верст? Тебе больше делать нечего, что ли? Да и к обеду всегда будешь опаздывать. А тут топаешь себе потихоньку с горочки. И девчонка толковая. Это тоже не последнее дело. Ты меня слушай, со мной не пропадешь. С девчонками вообще одна скукота, сам знаешь. А ну как еще дура попадется? Пиши пропало! А у Агнешки и часы есть — чуть что, можно и время спросить. Ты не думай, «жердь» тоже, видать, не дурак!

Глава XX

Прошло немало времени, а в пятом классе все еще не утихали страсти вокруг необычайного происшествия. Слухи о «шайке» дошли и до родителей. Пришлось созвать родительское собрание.

Вечером, после собрания, Петровские поссорились.

— Ни на шаг теперь не выпущу из дома! — кричала мать Витека, вернувшись домой. — Родители этих шалопаев тоже считали, что дети их в школе на вечере задержались…

— Витек не такой, — защищал сына отец. — За ручку парня водить тоже не дело. Ты что же, маменькиного сынка из него хочешь вырастить?

— А что в этом плохого? Во всяком случае, я не хочу, чтобы мой ребенок научился врать да еще с какой-нибудь шайкой связался!

— Не беспокойся, не свяжется. До сих пор он никогда не врал. Если он говорил, что идет на занятия кружка, то так оно и было. В город пошли — тоже сказали без всяких уверток.

Витек с Михалом слушали радио в комнате у Агнешки. Только что закончился концерт по заявкам слушателей. Агнешка выключила приемник, и возбужденные голоса из-за стены стали слышны совершенно отчетливо.

Витек сидел красный как рак. Михал делал вид, будто ничего не слышит. Агнешка, занятая своими мыслями, видно, и впрямь ничего не слышала, потому что вдруг сказала:

— Через две недели приедет тетя.

— Ну, конец! — воскликнул Михал, — Опять начнется кутерьма!

— Что? — в первый момент не поняла Агнешка, переводя на него взгляд.

— Ну… это… опять начнут без конца цапаться со старухой. Ты что, забыла?

— Тетя вернется здоровой, отдохнувшей. Раньше она была нервной. Неужели ты не понимаешь?

— Не понимаю, — признался Михал. — Что это за болезнь такая — нервы? Неужто человек не может сказать себе: не буду нервничать, и точка. Взять себя в руки…

— А разве это легко? — очень серьезно спросила Агнешка.

Как бы в ответ, донесся голос матери Витека:

— Уж я сумею взять вас в руки! Тебе не хватало только из-за родного ребенка инфаркт получить! У этих юнцов вечно одно озорство на уме! Но если я что замечу, такую порку задам… Боже, вот, дождались!

— У кого инфаркт? — спросила приглушенным голосом Агнешка.

— У отца Вихана, — тоже шепотом ответил Витек.

— А старик Вечорека, — громко проговорил Михал, — отодрал его ремнем.

— Откуда вы все знаете? — удивлялась Агнешка. — Но ведь больна была, кажется, мать Вихана?

— От кошки рожки! Збых брехал, как собака! Его мать и не думала болеть! А откуда знаем? ОБС — Одна Бабка Сказала. С утра, еще до большой перемены, девчонки всякие тайны друг другу на ухо передают. Под строгим секретом. А после большой перемены весь класс уже знает. А в «зеленых штанах», оказывается, была двоюродная сестра Вихана. Говорят, хорошая девчонка.

— А те… ну, Вихан этот и второй… как его?.. Они что говорят? Оправдываются?

— Вечорек в школу не ходит, — охотно рассказывает Михал. — А Збышек? Погорел. Виду не показывает, но погорел начисто! Ходит тихонький. В классе его не видно и не слышно.